Читать книгу "Эмма в ночи - Уэнди Уокер"

– Я не понимаю! Она что, родила? У нее теперь ребенок? Боже праведный!

Сначала я ответила на второй вопрос:

– Да, у нее теперь маленькая девочка. Но они ее у Эммы отобрали. Билл и Люси забрали ее к себе и теперь считают своей. Поначалу они лишь делали вид, что помогают Эмме ухаживать за ребенком. Потом оставили на ночь у себя в комнате. Сказали, что это лишь на несколько дней, чтобы молодая мама могла отдохнуть. Эмма попыталась было воспротивиться, но они ее не послушали. И больше ребенка уже не отдали.

– Значит, они отказались вас отпустить, да? Держали взаперти? Касс, я ничего не понимаю!

Отец требовал ответа.

– Мы не раз просили позволить нам уехать. А когда они отвечали, что еще рано, еще не время и все такое прочее, разработали план побега, но понятия не имели, как воплотить его в жизнь с учетом того, что малышка постоянно была у них. В итоге мы с Эммой договорились, что я убегу, а потом вернусь с помощью. Я действительно попыталась, но у меня ничего не получилось. Как вы не понимаете… когда несколько лет спустя мы нашли другой способ, Эмма сказала, что без дочери никуда не уедет. Я пыталась убедить ее бежать со мной. Почему вы мне не верите? Я действительно пыталась!

Меня накрыла волна паники – сродни удару, который получает человек, засунув палец в патрон электролампочки. Мысль о маленькой девочке, о ее ножках, волосиках, улыбках; боль, которую я испытала, когда у меня ее отняли, Эмма – мне вдруг стало ее страшно не хватать, как не хватало бы сердца, если бы его вырвали из груди – вынести эту муку оказалось чересчур.

– Найдите их! – завопила я на всю комнату.

Я жаждала увидеть Эмму. Жаждала мести. Жаждала обнять малышку. И жаждала правосудия.

– Найдите их! Пусть они заплатят за все, что сделали!

Отец закрыл ладонями лицо. Думаю, в этот момент до него стало доходить, о каком месте я пыталась рассказать. Рассказать ему и всем остальным. Просто всего оказалось слишком много и мне, чтобы ничего не забыть, пришлось то и дело возвращаться назад. Может, следовало начать с моей первой попытки бежать и с того, что со мной сделали, когда поймали. Или на что мне пришлось пойти, чтобы в конечном итоге оказаться дома. Во многом я по-прежнему чувствовала себя ребенком, который боится оказаться в беде. Боится, что ему никто не поверит.

Отец вскочил на ноги и воскликнул:

– Нам нужно больше агентов! Надо что-то делать! Немедленно! Боже мой! Эти люди насильно держат у себя мою дочь и внучку!

За спиной отца маячила миссис Мартин, смотревшая на меня, как на сумасшедшую. Смотрела все утро, поэтому мне хотелось крикнуть «Кроме тебя самой, других полоумных здесь нет!» и увидеть, как она рассыплется на мелкие кусочки.

Агент Страусс попытался его успокоить:

– Команда наших агентов готова приступить к поискам. Не волнуйтесь, мы его найдем, этот остров.

Отец опустил голову и с силой сжал ее ладонями. Потом стал кивать своим мыслям, прочесть которые я смогла без труда – Ну конечно. Вот почему девочка сбегает из дома. Да еще так напористо сжигая за собой мосты.

Он повернулся и посмотрел на маму, пытаясь разглядеть на ее лице признаки солидарности. Плечи отца немного приподнялись, он протянул руки вперед, ладонями вверх, по его щекам вновь покатились слезы.

– Мы не могли этого знать, Джуди. Не могли, и все.

Он старался быть добрым, однако миссис Мартин в его доброте совсем не нуждалась.

Раньше отец любил отпускать комментарии касательно взаимоотношений Эммы с матерью, которая, по его словам, видела в ней младшую версию самой себя. Утверждал, что ей нравилось, когда в детстве на Эмму обращали внимание. Рассказывала, что когда была маленькая, с ней было то же самое – окружающие поворачивали в ее сторону головы, без конца охали и ахали. Их с Эммой скроили по одной мерке. Они были одинаковые. Вот чего отец не понимал, так это что по мере взросления Эммы миссис Мартин, из гордыни, все меньше говорила о том, как они похожи. Для нее это был способ вернуть себе внимание, отнятое Эммой – но когда-то предназначавшееся ей.

Я знаю, о чем думал папа, пытаясь ее утешить. То, что столь важное обстоятельство осталось для миссис Мартин тайной, было пощечиной ее гордыне, ее самолюбию. Если они с Эммой действительно были так похожи, то как она могла не знать, что дочь ждет ребенка?

Мне никогда не удавалось сидеть и спокойно наблюдать, когда между ними происходило что-то подобное – мама молча предавалась тягостным размышлениям, а папа прыгал вокруг нее, будто цирковой клоун, всячески стараясь ободрить. От этого у меня в груди закипала ярость, потому как он был слеп и ничего не видел. Не видел, что она по-прежнему умеет затрагивать самые сокровенные струнки его души и изводить, даже сейчас, когда разбила ему сердце, украла дом и детей. Даже сейчас.

Поэтому совсем не удивительно, что в день моего возвращения на все попытки ее утешить мама ответила так:

– Конечно! Откуда же мне было знать! Ты же вбил между нами клин, и она больше не говорила со мной о подобного рода вещах. Да, ты! Полюбуйся, что из этого получилось!

Ни то, что отец пытался успокоить маму, ни то, что она воспользовалась его добротой, чтобы нанести сокрушительный удар, доктора Уинтер, похоже, ничуть не озадачило. Я поняла, что она принимала участие в расследовании с самого начала, с момента нашего исчезновения. Вероятно, ей пришлось узнать очень многое о нашей семье, пытаясь нас найти, но отсутствие удивления на ее лице в тот момент навело меня на мысль, что она видит нас всех насквозь.

В разговор вмешался агент Страусс:

– Думаю, нам нужно еще раз услышать, что случилось, с самого начала. Поэтому прошу вас… давайте отдадим вещи в лабораторию, а сами попросим Касс все повторить. Если вы, конечно, не против.

Доктор Уинтер улыбнулась мне и кивнула. Эксперты ушли. Все сели, отец на самом краешке кровати, мама опять рядом со мной. Доктор Уинтер устроилась на стуле, открыла блокнот и взяла ручку. Агент Страусс встал рядом.

– Нам надо поговорить с Касс наедине, – обратился он к моим родителям.

Они переглянулись между собой, потом посмотрели на меня. И не двинулись с места.

– Нет, – сказала я, – мне будет лучше, если они останутся. Пожалуйста…

От наплыва эмоций я дышала отрывисто и старалась изо всех сил унять дрожь в голосе. Мне не удалось бы рассказать свою историю в отсутствие мамы.

– Итак… – со вздохом произнес агент Страусс и посмотрел на доктора Уинтер.

Та согласно кивнула.

Я спросила, надо ли начинать с самой первой ночи, а когда он сказал, что да, дважды тяжело вздохнула и немного успокоилась. Потом вернулась к той ночи в нашем доме. К ночи нашего исчезновения.

– Мама, ты помнишь, как в тот вечер мы с Эммой поссорились?

– Да, – ответила миссис Мартин, – из-за ожерелья.