Читать книгу "В ожидании счастья - Джил Грегори"

– У дедушки случился удар. У него очень плохое сердце. Похоже, прогноз для него не очень обещающий. Мне… нужно успеть…

Мэгги почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног. Его голос звучал словно издалека.

– Прости, мне самому не хочется уезжать. Но придется.

– Да, конечно, я понимаю, – прошептала она. – Надеюсь, с дедушкой все обойдется.

– Никто не знает, выживет ли он. Но я должен быть там.

– Ну конечно. – Она чувствовала на себе его взгляд и изо всех сил старалась сдержать слезы. Распрямив плечи, она немного отстранилась. – Мне будет очень недоставать тебя. И я всегда буду помнить время, которое мы провели вместе. – «Вернется ли он? Он должен вернуться!»

Колин вглядывался в ее лицо, не обращая внимания на то, что промок до нитки. Она делала отчаянные усилия, чтобы не заплакать; она отвернулась, гордо подняв подбородок, и только дрожание губ выдавало ее чувства.

– Черт возьми, как бы мне хотелось взять тебя с собой! – воскликнул он и обнял ее, только чтобы успокоить, как-то утешить.

Мэгги вся дрожала и непроизвольно прижалась к Колину, ища тепла и поддержки. Одеяло соскользнуло с ее плеч.

– О Боже, Мэгги! – то ли засмеялся, то ли застонал Колин и вдруг притянул ее к себе – сильным и властным жестом. Желание вспыхнуло в Мэгги, как начинающийся пожар в прерии. Одеяло упало, и, совершенно мокрые и безрассудные, они опустились на пол.

Колин, глядя в ее ищущие глаза и пылающие щеки, запустил пальцы в ее шелковистые волосы. Затем осторожно опрокинул на упавшее на пол одеяло.

– Колин, пожалуйста, держи меня, – прошептала Мэгги. – Никогда не отпускай меня от себя.

Она не могла ни о чем думать; сквозь окутавший ее туман, жар и боль надвигавшейся утраты она только шептала слова мольбы. Она прижималась к нему всем телом, раскрыв навстречу губы и объятия… В мире царила гроза, а в тесной маленькой школе, где горел всего один фонарь, тускло мерцала печь, освещая парты, прислоненные к стене, они погрузились в сладкое и одурманивающее забвение.

Глава 4

– Ты не первая на свете молодая жена, которая собирается сшить себе новое платье, Энн, и не последняя! – воскликнула тетя Виллона, и женщины в магазине Шелби засмеялись. – Кэл не увидит никакой разницы. Бери любой отрез – голубой муслин или розовый атлас, – и покончим с этим.

– Я беру оба, – вдруг сказала Энн, и мать удивленно посмотрела на нее. – Кэл собрал очень хороший урожай и велел мне купить все, что нужно, пока не началась зима. Если я надеваю одно и то же платье в церковь и на вечеринку, то почему же я не могу иметь два!

Сидевшая на скамейке рядом с заполненными мукой, яблоками и уксусом бочками и кучей мешков с репой, картофелем и тыквами Мэгги сердито сцепила пальцы. Она устала от хвастовства Энн, от внимания, которое все уделяли новой невесте в городе. Ей очень хотелось бы, чтобы в магазине было пусто и она могла прямо сейчас подойти к Молли Браун, почтальонше, сидевшей за высокой конторкой в углу, и спросить, есть ли для нее письмо. Но все в магазине Шелби тотчас увидят, куда она направилась, услышат, о чем она спрашивает, и узнают, что она ждет письмо от Колина Вентворта.

С трудом подавив волнение, Мэгги сделала вид, что рассматривает стеклянные банки с полосатыми леденцами, стоявшие на полке рядом с крекерами и медом. Мистер Тейт отмерял и отрезал куски тканей для платьев Энн, а молодой Гораций Шелби выполнял заказы тети Виллоны. В магазине пахло самыми разнообразными товарами, которыми были заполнены бесчисленные полки и прилавки, – начиная от мыла и кончая картошкой и капустой. Мэгги всегда нравились поездки в город, нравилось все, даже запахи и суета, составляющая яркий контраст со скучной монотонной жизнью на ферме. Но сегодня все было по-другому – она чувствовала себя взвинченной, беспокойной и нервной, и людный магазин вызывал у нее странное ощущение, как будто сосало под ложечкой. Она была так поглощена своими мыслями, что общение со сплетничающими женщинами, вокруг которых гонялись друг за другом детишки и которые приехали сюда за много миль, чтобы скупить товары, пока не наступила зима, не занимали ее, как обычно. Прошло два месяца с той ночи, когда Колин любил ее, а потом уехал из Эштона. Все это время от него не было ни слуху ни духу.

– Я напишу тебе. Я вернусь, – обещал Колин, целуя ее в дверях школы после грозы за несколько минут до того, как они пошли разными дорогами. – Я обязательно сообщу тебе, когда… как только дедушке станет лучше.

«Он напишет! Он вернется!» – твердила про себя Мэгги, но зерно сомнения, посеянное его долгим молчанием, было не так-то просто заглушить.

– Ах, как замечательно иметь собственный дом и собственного мужа, – заявила Энн тоном, которым, как она думала, и положено говорить женщине, недавно вышедшей замуж. Она выглядела самодовольной и важной, как сытая кошка, со своим круглым лицом, румяными щеками и пышными бедрами, обтянутыми ярко-голубой холщовой юбкой. Марта Вэлтон и Агнес Бабб, которые со дня на день ждали, что им тоже сделают предложение, с завистью слушали ее речи и просили поделиться подробностями: как она обустроила дом и каково ей готовить для такого большого и добродушного парня, как Кэл.

– Да, к вашему сведению, он ест, как конь, но говорит, что это только потому, что я очень вкусно готовлю. Но самое главное, Кэл – самый добрый мужчина, о котором только может мечтать женщина. Он поклялся, что, как только я рожу ребенка – на этой фразе щеки тети Виллоны стали пунцовыми, – он наймет служанку. Найдет кого-нибудь, кому можно будет поручить тяжелую работу: взбивать масло, доить коров, носить воду – ну, вы сами понимаете. – Тут она неожиданно повернулась в сторону сидевшей на скамье Мэгги, на колени которой как раз карабкался Эван. – Может быть, я найму тебя, Мэгги, – сказала она, растягивая каждое слово, будто собиралась облагодетельствовать кузину. – А почему бы и нет? Мама могла бы отпускать тебя несколько дней в неделю, а уж я позаботилась бы о том, чтобы Кэл платил тебе как следует. Ты могла бы скопить себе что-нибудь на приданое, ведь я знаю, что у тебя его нет. Впрочем, не похоже, что оно тебе скоро понадобится! – Она поцокала языком, словно сочувствуя, а Марта и Агнес захихикали.

Тетя Виллона угрожающе посмотрела на дочь:

– Энн, не дразни Мэгги. И перестань хвастаться.

– Я не хвастаюсь, мама, – запротестовала Энн, с оскорбленным видом запахивая на груди шаль. – Я просто стараюсь быть доброй.

– И никак не можешь понять, как этого добиться, Энн? – спокойно сказала Мэгги, вставая. Она посадила Эвана на скамью и подобрала свою залатанную шаль. Хотя ее щеки покрывала бледность, а губы были крепко сжаты, она говорила ровным, даже любезным голосом. – Тетя Виллона, я побуду на улице. Позовите меня, когда нужно будет грузить фургон.

– Сегодня она не в духе, не так ли? – услышала Мэгги за спиной тихий шепот Мейбл Феллз, наклонившейся к тете Виллоне, но, не повернув головы, пошла к выходу.