Читать книгу "Асканио - Александр Дюма"

– А мы, разумеется, позаботимся о том, – сказал король, – чтобы такая щедрость не слишком истощила ваш кошелек.

– Так, значит, сир…

– Согласен, согласен! Пусть женихом будет Асканио Гадди, владелец Нельского замка! – от души смеясь, воскликнул король.

– Герцогиня, – вполголоса сказал Бенвенуто, – по совести говоря, вы не можете долее держать в Шатле владельца Нельского замка – это годилось лишь для подмастерья Асканио.

Герцогиня позвала одного из офицеров дворцовой стражи и тихо ему что-то сказала. Затем, повысив голос, добавила:

– Именем короля!

– Что вы приказали ему, сударыня? – спросил король.

– Ничего особенного, ваше величество, – ответил за нее Челлини. – Герцогиня послала за женихом.

– Но где же он?

– Там, где госпожа д'Этамп, зная доброту вашего величества, велела ему дожидаться воли короля.

Через четверть часа распахнулись двери приемной, где в ожидании Франциска I сидели Коломба, прево, граф д'Орбек, испанский посол и почти все сановники, за исключением виконта де Марманя, который все еще болел.

Служитель провозгласил:

– Его величество!

Вошел Франциск I под руку с Дианой де Пуатье, за ним между госпожой д'Этамп и Асканио, в лицах которых не было ни кровинки, следовал Бенвенуто Челлини.

При появлении короля все придворные обернулись к двери и, увидев эту странную группу, на секунду замерли в изумлении, а Коломба почувствовала, что вот-вот упадет в обморок.

Всеобщее удивление усилилось еще больше, когда, пропустив Челлини вперед, Франциск I во всеуслышание заявил:

– Маэстро Бенвенуто, уступаем вам на минуту наш сан и нашу власть. Говорите от имени короля Франции, и пусть все повинуются вам, как королю!

– Берегитесь, сир: желая удостоиться этой чести, я буду просто великолепен! – пошутил Челлини.

– Хорошо, хорошо, Бенвенуто, – смеясь, ответил король. – Мы станем рассматривать ваше усердие как желание нам польстить.

– Что ж, в добрый час, ваше величество! Такие слова мне по душе, и я постараюсь льстить вам как можно больше… Итак, – продолжал он, обращаясь к придворным, – не забывайте, пожалуйста, знатные дамы и господа, что моими устами говорит сам король! Господа нотариусы, приготовили вы контракт, который его величество удостаивает собственноручной подписи? Впишите же имена супругов.

Оба нотариуса взяли перья и положили перед собой два контракта, один из которых должен был храниться в государственном архиве, а другой – у них в конторе.

– Одна из сторон, вступающих в брак, – знатная и могущественная мадемуазель Коломба д'Эстурвиль.

– Коломба д'Эстурвиль, – машинально повторили нотариусы.

Придворные слушали Бенвенуто с величайшим удивлением.

– Другая сторона, – продолжал Челлини, – знатнейший и могущественнейший Асканио Гадди, сеньор Нельский.

– Асканио Гадди! – воскликнули одновременно прево и д'Орбек.

– Простой подмастерье! – с горечью добавил прево, обернувшись к Франциску I.

– Асканио Гадди, сеньор Нельский, – как ни в чем не бывало продолжал Бенвенуто, – которому король Франциск Первый, по своей великой милости, жалует французское подданство и должность управляющего королевскими замками.

– Если ваше величество приказывает, я готов повиноваться, – сказал прево, – но все же…

– По ходатайству Асканио Гадди его величество жалует мессеру д'Эстурвилю, прево города Парижа, титул камергера.

– Сир, я согласен, – сказал господин д'Эстурвиль, окончательно сдаваясь.

– О боже мой! Боже мой! Неужели это не сон! – пролепетала Коломба, падая на стул.

– А я? Как же я-то? – воскликнул д'Орбек.

– Что касается вас, граф, – заявил Челлини, продолжая выполнять королевские обязанности, – я пощажу вас и не назначу судебного расследования по вашему делу, хотя вы и вели себя непозволительно. Великодушие, так же как щедрость, – одна из добродетелей короля. Не так ли, сир?.. – проговорил он, обращаясь к Франциску I. – Но вот и контракты готовы. Давайте их подпишем, господа.

– Ну чем не его величество! – воскликнул Франциск I, веселясь, как школьник на каникулах.

Король подписал контракт и передал перо Асканио, а тот, начертав дрожащей рукой свое имя, отдал перо Коломбе, которой Диана помогла подняться со стула и подвела к столу, бережно поддерживая под руку. Руки влюбленных соединились, и оба чуть не потеряли сознание.

Затем настала очередь Дианы подписать контракт; от нее перо перешло к госпоже д'Этамп; герцогиня передала его прево, тот – графу д'Орбеку и, наконец, граф – испанскому послу.

А под всеми этими громкими именами четким, твердым почерком подписался Бенвенуто Челлини. А ведь его жертва была, пожалуй, самой большой.

Подписав контракт, испанский посол подошел к герцогине.

– Наш уговор остается в силе, не правда ли, сударыня? – спросил он.

– О господи! – воскликнула герцогиня. – Поступайте как знаете. Какое мне дело до Франции! Какое мне дело до целого мира!

Герцог поклонился и вернулся на свое место.

– Кажется, император намерен сделать герцогом Миланским не короля Франциска, а его сына? – спросил в эту минуту посла его племянник, еще молодой и неопытный дипломат.

– Герцогом Миланским не будет ни тот, ни другой, – ответил посол.

Тем временем присутствующие один за другим продолжали ставить свои подписи под контрактом.

Когда все подписались, Бенвенуто подошел к Франциску I и, опустившись на одно колено, проговорил:

– Сир, я только что приказывал, как король, а теперь молю вас, как самый смиренный и преданный из ваших подданных: окажите мне, ваше величество, последнюю милость!

– Говори, Бенвенуто, говори, – благосклонно ответил король, наслаждаясь сознанием своего королевского могущества. – Скажи, чего ты хочешь?

– Вернуться в Италию, сир, – ответил Бенвенуто.

– Как – в Италию?! – воскликнул король. – Тебе предстоит сделать для меня так много прекрасных вещей, а ты хочешь меня покинуть? Нет, я не согласен.

– Я вернусь! Клянусь вам, сир! Но сейчас отпустите меня. Я должен побывать на родине. Не стану говорить о том, что мне пришлось пережить и как я страдаю, – тихо добавил он, грустно покачав головой, – этого не передашь словами. Только воздух родины может излечить мое израненное сердце. Вы могущественны, щедры, ваше величество, и я люблю вас. Я непременно вернусь, как только солнце родины исцелит меня. К тому же я оставляю вам Асканио – мое второе «я» – и Паголо – мою правую руку; они заменят вам Бенвенуто, ваше величество. А когда ласковый ветер родной Флоренции развеет мою печаль, я вернусь, и тогда уж ничто на свете, кроме смерти, не разлучит нас!