Читать книгу "Особые отношения - Дуглас Кеннеди"

— Если вам больше нечего добавить, объявляю слушание закрытым.

Глава 15

Через полтора месяца на Лондон обрушилась жара. Она длилась почти целую неделю. Ртуть в градуснике рвалась выше отметки 30 градусов, небо превратилось в ярко-синий безоблачный свод, и сияющее солнце припекало без устали.

— Разве не удивительно? — спросила я в пятый знойный день без намека на дождь.

— Это ненадолго, — ответила Джулия. — Все может кончиться в любой момент, и мы вернемся к серой норме.

— Это верно, но сейчас даже думать о таком не хочется.

Мы отдыхали в парке Уондзуорт. День клонился к вечеру. С полчаса назад Джулия позвонила мне в дверь и спросила, не хочу ли я выйти погулять. Я отложила новую рукопись, над которой корпела, уложила Джека в коляску, нацепила темные очки и шляпу от солнца, и мы вышли. Пока добрались до парка, Джек уснул. Мы устроились на поросшем травой взгорке у реки, Джулия сунула руку в сумку и извлекла на свет два винных бокала и запотевшую бутылку охлажденного «Совиньон Блан».

— Мне подумалось, что неплохо бы отметить такую небывалую жару глоточком пристойного вина., ты как, не против чуть-чуть себя побаловать?

— Наверное, стаканчик могу себе позволить. Тем более что дозу антидепрессантов мне снизили вдвое.

— Вот это здорово, молодец, — обрадовалась Джулия. — У меня больше года ушло на то, чтобы с ними покончить.

— Ну, доктор Родейл не спешит объявить, что я полностью «исцелилась».

— Но ты явно к этому идешь.

Она откупорила бутылку. Я легла на спину, подставила лицо солнцу, так что острый лимоннокислый аромат травы забил все обычные запахи города, и подумала: все это довольно приятно.

— Вот, держи. — Джулия поставила бокал на траву рядом со мной, а сама закурила.

Я села. Мы чокнулись.

— За благополучное окончание дела, — сказала она.

— Какого?

— За то, что покончено с этим чертовым проектом.

— Ты имеешь в виду историю восточных англов?

— Ну да, эту пакость, — ответила она, имея в виду толстенную рукопись, с которой она долго провозилась и которая надоела ей до безумия (по крайней мере, так она говорила). — Закончила вчера вечером и бантиком перевязала. И скажу тебе, любой, кто три месяца корпел, не поднимая головы, над историей восточных англов, заслуживает глотка хорошего вина. А ты пока еще трудишься над «Руководством по джазу»?

— Ой, да, тоже немалый фолиант, целых тысяча восемьсот страниц. А я что-то застряла на Сиднее Беккете.

— Смотри, аккуратнее со сроками — Стенли рассердится.

— Да у меня еще целых семь недель в запасе. А учитывая, что Стенли буквально только что пригласил меня на свидание, не думаю, что он будет зверствовать.

Джулия подавилась дымом и закашлялась.

— Стенли пригласил тебя?..

— Об этом я и говорю.

— Вот это да… я поражена.

— Ну, в общем-то, в моей жизни бывало такое, что мужчины приглашали меня на свидания.

— Ты знаешь прекрасно, что я имею в виду. Я о Стенли. Решительным его никак не назовешь. А уж после развода он вообще залег на дно, я имею в виду отношения с дамами.

— Он довольно милый, такой добродушный. По крайней мере, так мне показалось, когда мы с ним вместе обедали тогда, в самом начале.

— И совсем не старый — ему чуть за пятьдесят. И за собой он следит. А уж редактор просто блестящий. И домик, я слышала, у него совсем неплохой, в Южном Кенсингтоне. А еще…

— Знаю, знаю, он умеет держать в руках вилку, связно говорит, и слюна у него изо рта не течет.

— Прости, — хихикнула она, — я, в общем-то, не собиралась тебе его рекламировать.

— Рекламируй, сколько хочешь. Потому что я все равно уже сказала ему, что занята сегодня вечером и не смогу с ним поужинать.

— Ну что ж ты так? Это же всего-навсего ужин.

— Понимаю… Но в данный момент Стенли — мой единственный источник дохода. И я не хотела бы поставить дело под угрозу из-за таких ситуаций, не имеющих отношения к делу. Работа мне нужна.

— Вы уже договорились о сумме алиментов с юристами Тони?

— Да, буквально на днях.

Точнее, все проделал Найджел Клэпп, со свойственной ему запинающейся решимостью — это описание, точное в отношении Найджела, показалось бы оксюмороном применительно к любому другому человеку. Спустя неделю после слушания сторона истца связалась с ним и сделала первое свое предложение: мы сохраняем совместное владение домом, а Тони при этом выплачивает половину оставшегося долга по ипотеке и платит алименты на меня и ребенка в размере пятисот фунтов в месяц. Адвокаты Тони объяснили, что, учитывая, что у него больше нет постоянного заработка, требовать с него полной выплаты ипотечного кредита да еще и пятьсот фунтов алиментов на сына и бывшую жену было бы просто немилосердно.

Найджел рассказывал: «Мне… э… пришлось напомнить, что у него имеется богатая, действительно богатая покровительница и что в таком случае мы можем проявить упорство и обратиться в суд с требованием, чтобы дом был передан в ваше пользование безраздельно. У нас, разумеется, не было бы никаких шансов выиграть это дело, но… э… я почувствовал, что они не захотят в это ввязываться».

После этого все разрешилось довольно быстро. Дом по-прежнему принадлежал нам обоим — и ни один из нас не имел права продать его без согласия совладельца. Однако Тони взял на себя полную выплату ипотеки и алименты в размере тысячи фунтов в месяц — суммы, которой, хоть и едва-едва, все же хватало нам на покрытие текущих расходов.

Но я не хотела ничего больше. Честно говоря, сразу после слушания единственной моей мыслью (я сейчас не говорю о потрясении от того, что мы выиграли дело и мне вернули Джека), точнее, единственным желанием было больше никогда и ни при каких обстоятельствах не встречаться с Тони Хоббсом. Мы, правда, выработали условия совместной опеки: он мог забирать к себе Джека на выходные два раза в месяц. Но потом, когда стало очевидно, что в ближайшие годы он будет проводить все выходные в Сиднее, эта договоренность как-то утратила смысл… хотя Найджела уверили через юристов Тони, что мой бывший непременно будет регулярно прилетать в Лондон на свидания с сыном.

Тони и сам повторил мне это, когда мы с ним разговаривали. Единственный наш разговор состоялся через неделю после суда, в тот день, когда юристы оговаривали сроки и условия переезда Джека. «Передачи», как назвал это Найджел Клэпп, — термин вызвал у меня в памяти шпионские романы эпохи холодной войны, но полностью соответствовал сути происходящего. Утром накануне того дня мне позвонили из компании «Перевозки Пикфорд» и сообщили, что завтра в девять утра мне надлежит быть дома, так как они привезут мебель для детской комнаты сюда из дома по Альберт-Бридж-Роуд. Вечером позвонил Найджел и сообщил, что объявились юристы Тони, узнавали, буду ли я дома в двенадцать часов дня, потому что «именно в это время состоится передача».