Читать книгу "Телефонист - Роман Канушкин"

– Что? – просипела Ольга.

– Она меня заставила! – звонкий голос, почти визг смертельно перепуганной юной девушки. – Фотографировать. И ниточки завязывать.

– Господи, – хрипло прошептала Ольга. – Что с тобой?

– Зачем ты её вызвала? Я боюсь её! Она идёт.

«Кто? О ком она говорит?! – подумала Ольга. Эта муть в желудке качнулась и удушающе поднялась к горлу. – Тьма?! Значит, она существует? Значит, она не была их страшными играми?!»

– Успокойся, дыши… – Ольга попыталась взять её за руку. Но было уже поздно. Мадам опустила голову, отвернулась, а потом медленно подняла взгляд. И словно притащила откуда-то пятно темноты, изуродовавшее её лицо:

– Сучка! Всё-таки нашла меня, – произнесла она каркающим, низким, грубым голосом. – Криворотыйкрючконос.

В тот день Тьма была очень сильна. Она заявилась и не собиралась уходить. Я нашёл тебя в сияющем облачке, у кроватки, где спал ребёнок, наша младшая сестра, уже не младенец, но всё ещё беспомощный ребёнок. Тьма заставила тебя тянуть к ней руки и повторять: «Криворотыйкрючконос».

– Всё, успокойся, дыши, – сказал я тебе. – Нет никакого криворотогокрючконоса.

Я не верю, что ты тянула руки к её шее и что могла причинить ей вред. Ведь она была такая же, как мы, наша сестра, плоть и кровь, и когда она появилась, наше счастье засияло ещё ярче. И ты послушала меня, не сразу, но послушала. И никто ничего не узнал. Мы изгнали Тьму. Мы стояли на краю, на границе вместе, и Тьма не посмела больше вернуться в этот день. Но мы увидели, на что она способна, и поняли, как нам надо много сил. Супергероям, охраняющим сияющий мир от прихода Тьмы.

Ты подошла к кроватке, когда ребёнок уже не спал, и повторила то, что говорила не раз:

– Из-за неё всё изменится, – но ты не злилась больше, а говорила печально. – Из-за неё всё кончится.

– Но нет же! – я опять успокаивал тебя. Такое случалось редко; обычно мне требовалось твое успокоение. – Она такая же, как мы. Посмотри, разве нет?

– Такая же, как ты, но не я.

Я это уже слышал от тебя, но в тот раз, очень смущаясь, всё-таки решился:

– Почему? Ты говорила… Потому что мы с ней родились красивыми?

Ты улыбнулась. Я, наверное, сам не желая, очень сильно обидел тебя, потому что не видел тебя никогда такой печальной.

– Глупый, – сказала ты. – Посмотри, что ты видишь?

Я хотел возразить: на самом деле, они просто дразнят тебя, твой нос не настолько огромный, да и не крючком, и рот не кривой, лишь прикус немного… ты унаследовала эти незначительные изъяны от нашего отца, а его никто не считал уродом. Но ты поняла, о чём я думаю, и снова улыбнулась, и снова – печально.

– Это внешне, а я говорю про то, что внутри, – пояснила ты. Но я не понял, и тебе пришлось, указав на ребёнка, объяснить ещё раз: – В ней есть сила, как и в нас. Я чувствую это. Но наша поднимает нас вверх. Её направлена в другую сторону. Она никогда не поверит в супергероя. Она предаст нас. И сможет всё разрушить.

– Мы научим её быть нами.

– Нет, только не её! Она отнимет тебя у меня. Она захочет, чтобы я осталась во Тьме. Потому что эти принцессы-ангелы сами состоят из тьмы. Я там была и видела.

– Это в тебе ещё говорит та, которую мы прогнали, – мягко сказал я, не употребляя слово «болезнь». – И мы не пустим её больше так. Не дадим застать врасплох. И когда она явится, мы будем готовы.

– Допустим, – ты наконец улыбнулась не печально и посмотрела на кроватку с играющей малышкой. – Но вы с ней похожи. Мы с тобой в этом – нет. И когда-нибудь тебе придётся выбирать.

– Ты знаешь, что я давно всё выбрал, – успокоил я тебя. И показал на медальон, кулон, который ты носила на шее, где были мы вдвоём. Хотел добавить: «И ты знаешь, что ты моя единственная настоящая и вечная любовь». Но ты остановила меня и сказала:

– Так что ты видишь?

– Нашу сестру, – я рассмеялся. – И мы не дадим ей ничего разрушить. Элен, она ведь просто ребёнок.

Но ты больше не улыбалась:

– Я не шучу. Ты знаешь, что сила проявляется через глаза. Наша сила. Она и делает нас особенными.

– Конечно.

– Так что есть общего у вас, и нет во мне? Мои глаза…

– Карие.

И глазами ты тоже пошла в отца. Который не был уродом, скорее наоборот – он всем нравился, но был уродом внутри.

– А ваши?

– Разноцветные. Но это ничего не значит…

– Когда-нибудь ты поймёшь, о чём я.

У нашей младшей сестры были такие же разноцветные глазки, как и у меня. Это тебя тревожило. Я же рассчитывал, что когда Ольга вырастет, мы станем втрое сильнее.

А сил нам требовалось много. Мы всё больше убеждались, что одни в этом мире. Который не заслуживал существовать рядом с нашим Счастьем. Одни простив всех! Я знал, что с тобой делал наш отец. Я возненавидел его и свою тогда детскую беспомощность. И я дал нам два обещания. Первое исполнил, как только сумел. О-о, я вовсе не хотел менять твою внешность, ни за что на свете! Но оказалось, и надо-то не так много: чуть подправить прикус, чуть подрезать носовые хрящи, пустячная операция. Ты не изменилась, если только совсем чуть-чуть, но расцвела и превратилась в красавицу. Такую, какой я всегда видел тебя в своём сердце. И очень надеялся, что криворотыйкрючконос исчез. По крайней мере, Тьма всё реже вспоминала к нам дорожку.

Второе обещание оказалось намного более простым. Главное было сделать первый шаг.

Алексей открыл глаза. Наверное, прошло совсем немного времени, возможно, минут десять. Это была просто химия, с которой он не мог бороться, лекарственные препараты. Но больше он не позволит себе заснуть. Руки почти слушались, хотя ноги всё ещё оставались неподвижны. Алексей помог себе перевернуться и оттолкнулся, чтобы сползти с кушетки на пол. И понял, что переоценил работоспособность рук – они не удержали его, и он больно ударился лицом об пол. Журнальный столик был совсем близко. Значит, надо ползти, извиваясь, спокойно, отталкиваясь всем, что послушно, забирая сантиметр за сантиметром. Телефон, вот он, словно горит своими гранями, отражает в чёрном зеркале экрана свет за окнами. Сантиметр за сантиметром…

«Куда ты собралась?»

Только сейчас, когда он полз, Алексею стало очевидно, насколько Ольга Павловна была в неадеквате. Сантиметр за сантиметром, телефон на краю журнального столика, чёткий чёрный прямоугольник – он уже сиял, как главный приз сегодняшнего утра.

«Куда ты собралась? Одна?! В какое-то очень плохое место, ведь так?»

Когда он дополз до журнального столика, стали очевидны ещё две вещи: он пока не сможет держать телефон в руке, но есть громкая связь. Со второй было похуже: прошло значительно больше времени. Не два часа, конечно, как она просила, но и не десять минут.