Читать книгу "Погибель Империи. Наша история 1965–1993. Похмелье - Марина Сванидзе"

Еще в 88-м году Александр Кабаков написал повесть «Невозвращенец» с фантастическим прогнозом на 1993 год: как раз все против всех, власть репрессивная и бесполезная, полная нищета, злоба и оружие.

«Я выключил приемник и двинулся по Тверской. По обе стороны широкой, ярко освещенной луной улицы брели люди. По одному, по двое они шли от Брестского вокзала вниз, к центру. Все несли сумки, у многих за плечами были маленькие, тощие рюкзаки – последняя предвоенная мода. И полы многих шуб, курток, пальто так же оттопыривались, как и у меня, а кое-кто нес «Калашников» и вовсе – по ночному времени – открыто».

Сама Манежная площадь – это сплошная спрессованная очередь.

«Над Манежной площадью раздался мощный радиоголос:

– К сведению господ ожидающих! Сегодня в Центральных Рядах поступают в выдачу: мясо яка по семьдесят талонов за килограмм, по четыреста граммов на получающего, хлеб общегражданский по десять талонов за килограмм, производства Общего Рынка – по килограмму, сапоги женские зимние, по шестьсот талонов, производство США – всего четыреста пар. Господа, соблюдайте очередь!»

Когда Столыпин говорил с думской трибуны о «великих потрясениях», его фантазия министра внутренних дел едва ли могла нарисовать такую картину. Гайдар – не только экономист, но и отличный историк – отчетливо представлял себе варианты близкого будущего в случае безответственной пассивности его правительства.

Инфляцию, которая в СССР была скрытой, а теперь стала явной, после января три месяца удается удерживать на уровне 10 процентов в месяц. Для 92-го года – это удача. Спрогнозировать дальнейшую инфляцию невозможно.

Вразрез с бюджетной экономией правительства Гайдара бывшие союзные республики вовсю печатают рубли. Бывшие союзные республики начнут реформы позже, чем Россия. И вот эти пустые деньги от соседей, попадая в Россию, разгоняют инфляцию. Все усилия правительства Гайдара могут быть сведены на нет действиями любой республики. И поэтому приходится ужесточать собственную бюджетную политику, чтобы компенсировать урон от соседей. Еще только предстоит ввести самостоятельный российский рубль.

После либерализации цен зарплаты увеличиваются вслед за ценами.

Но Гознак не выполняет указания правительства и не печатает вовремя новые деньги нового номинала. Не потому, что начальник Гознака Алексеев неисполнителен, а потому, что в начале 92-го полная путаница в законодательстве. И Алексеев не знает, кому он подчиняется: несуществующему уже Минфину СССР, вице-премьеру Гайдару или главе Верховного Совета Хасбулатову. А Хасбулатов вызвал Алексеева и устроил ему разнос, мол, инфляцию в стране разводите. В результате купюру большего номинала не напечатали из-за нехватки наличности – массовая задержка с выплатой зарплат, пенсий. Кризис неплатежей нарастает. Людям нет дела до его причин. Цены высокие. Деньги задерживают. К весне 92-го уровень доверия правительству падает. Но к весне также становится очевидно, что голода, которого ждала вся страна, нет, шок от освобождения цен пережит, забастовки резко пошли на спад, и зиму пережили без отключения тепла и электроэнергии. Самое страшное позади, оппоненты правительства сочли, что они могут начинать политическую борьбу.

Официально валить правительство Гайдара начнут в апреле 92-го на VI Съезде народных депутатов России, всего через три месяца после начала реформ. На самом деле раньше. Александр Руцкой, получивший генерала за август 91-го, избранный вице-президентом в паре с суперпопулярным Ельциным, поддержавший программу Гайдара, еще до начала реформ позволяет себе назвать правительство «мальчиками в розовых штанишках». Председатель Верховного Совета России Хасбулатов в конце января 92-го на встрече с итальянскими сенаторами говорит, что «складывается такая ситуация, когда уже можно предложить президенту сменить практически недееспособное правительство». Хасбулатов делает это заявление на третьей неделе после либерализации цен, хотя ранее он поддержал гайдаровскую программу. Это будет стандартной схемой поведения: сначала поддержать, потом откреститься, заклеймить и постараться получить от этого максимум политических и материальных дивидендов.

Главный инструмент в борьбе с правительством – популизм. Главный мотив VI Съезда народных депутатов: правительство погубило и продало Россию. Доходит до анекдота. С трибуны съезда говорят, что за 3 месяца гайдаровских реформ резко упало деторождение. Решено предписать правительству снизить налоги, ограничить цены, повысить зарплаты. Кроме того, требуют отправить правительство в отставку. Гайдар тут же, за дверями зала заседаний, собирает членов правительства. Они принимают решение заявить о своей коллективной отставке, так как не могут проводить безответственную политику, которой требует съезд. Гайдар выходит на трибуну и заявляет об этом решении. Потом Гайдар напишет: «Навсегда запомнил возникшую в огромном зале паузу». Потом пошел гул и отказ принять отставку правительства, отказ брать на себя ответственность, переговоры и, наконец, принятие декларации съезда с общим одобрением курса реформ.

Но сразу после съезда начинается разностороннее давление на президента Ельцина. Требуют создать в правительстве противовес гайдаровской команде. Гайдар вспоминает, что

«… зима 91/92 года – время максимального напряжения и риска – вместе с тем стала периодом политической свободы маневра, отпущенной нам временем».

После самого тяжелого начального периода реформ активизируются традиционные группы лоббирования. Прежде всего, старая советская отраслевая номенклатура. В сложной социально-экономической ситуации они давят на Ельцина. В правительстве появляются отраслевые зампреды. При этом Ельцин однозначно поддерживает прежний курс. В это время лоббистскими усилиями широко распространяется убеждение, что гайдаровская политика строжайшей денежной экономии проводится под диктовку МВФ, противоречит интересам России и есть не что иное, как империалистический заговор. Людям тяжело, реформы крайне болезненные. На этом фоне классическая советская демагогия о заговоре в очередной раз производит впечатление, укладывается в массовом сознании и сохраняется на годы вперед. На самом деле разговоры о происках Запада – это популистский трюк заинтересованных лиц, который открывает возможности как в борьбе за власть, так и в борьбе за собственность. Потому что именно в это время в России начинается официальная приватизация. Неофициальная приватизация идет давно. Она начата в июле 86-го решением ЦК КПСС «О создании центров научно-технического творчества молодежи». Это такие посреднические фирмы при госпредприятиях, которые позволяют обогащаться и комсомольцам, и руководству предприятий. Их деятельность обставлена постановлениями Госплана СССР, Госкомитета по науке и технике СССР, Госкомтруда СССР и Минфина СССР. Они освобождены от налогов. Постановлением ЦК им разрешена внешнеэкономическая деятельность.

То есть ЦК КПСС разрешает работать с валютой.

Партийная номенклатура на деньги от партийных взносов создает совместные предприятия с иностранными фирмами. Получает льготные кредиты от государства. Прибирает к рукам лучшую недвижимость в стране и в Москве. Переходит к созданию частной банковской системы. Директора готовы к приватизации тех предприятий, которыми давно управляют. Уже в 88-м по индивидуальным разрешениям ЦК начинается приватизация в промышленности. Все это – до Гайдара и до Чубайса.