Читать книгу "Ошибка ликвидатора - Сергей Самаров"

Самокатова, должно быть, заметила удивление на моем лице и объяснила ситуацию, что вообще-то делает далеко не каждый командир:

— Это наш внештатный сотрудник, часто привлекаемый к делам наподобие твоего. В Махачкалу к тебе его отправляли по моей настоятельной просьбе.

— Анатолий Константинович показал высокий профессионализм, сработал просто прекрасно, — отдал я должное умелым рукам Грицаева. — Меня с двух метров не узнал человек, который был моим конвоиром. Но это ладно. Данный тип всего один вечер со мной общался. Несколько часов. Хотя взгляд у него профессиональный, цепкий. Смотрит как фотографирует. Но меня не узнали и сержанты-контрактники, которые несколько лет служили под моим командованием. Да и люди, которые видели мою настоящую фотографию по телевидению. Рядом со мной сидели, смотрели на экран и не узнали. Это многого стоит.

Может быть, мне и не стоило говорить об этом при товарищах по группе. Но я сказал, и Алевтина Борисовна не остановила меня. Да она и сама, впрочем, тоже сообщила кое-что такое, чего озвучивать необходимости не было.

— Анатолий Константинович говорит, что нового ничего придумывать не будет, просто повторит то, что уже делал. Тебя это устроит?

— Вполне, — согласился я. — Теперь меня интересует объект.

— Обо всем, что касается операции, тебе и твоим людям расскажут в оперативном отделе. Дверь расположена симметрично моей в другом крыле коридора. Там же выдадут новые документы. Они уже готовы. Курсант Ив опять станет капитаном Овсовым. Курсантам Зною и Лабе документы подготовлены другие, поскольку прошлые их данные засвечены в картотеке МВД. Те имена и фамилии рекомендуется прочно забыть. Надеюсь, они уже вычеркнуты из вашей памяти. Это все. Ко мне вопросы есть?

— Сейчас нет, товарищ полковник. Но могут возникнуть. — Я на всякий случай обезопасил себя.

Знаю, что разные вопросы обычно возникают именно тогда, когда на них некому ответить. Это, кажется, называется законом бутерброда, согласно которому тот всегда падает маслом вниз.

— Я сегодня домой не поеду, до утра буду в кабинете. Если что-то важное — заходи. По пустяку можешь просто позвонить.

В отличие от гримера я спросил разрешения, прежде чем покинуть кабинет полковника. Мои компаньоны молча вышли вслед за мной.

За дверью курсант Зной показал, что его былые амбиции уже утихли. Он зла не держит, да и вообще человек не завистливый.

Парень протянул мне руку и проговорил:

— Представляться не буду, скажу только, что я старший лейтенант. Новое свое имя еще не знаю. Сообщу, как только получу документы. А настоящее уже почти забыл. Лаба тоже старший лейтенант. А ты, значит, капитан Овсов.

— Иван Васильевич Овсов. Для своих — просто Иван или даже Ваня.

Сначала мы зашли в оперативный отдел. Документы были еще не подготовлены, поэтому нас попросили заглянуть минут через пятнадцать. Получим документы, и как раз вернется с ужина подполковник Афиногенов, который введет нас в курс всех дел.

Возражать мы не стали, ждать в коридоре — тоже и спустились на первый этаж. Дежурный майор в десантной форме, видимо, предупрежденный Грицаевым, не дожидаясь вопроса, назвал номер кабинета гримера.

Я попросил Зноя и Лабу подождать несколько минут и зашел туда один.

Глава 4

Когда я вышел, мои собратья по группе посмотрели на меня с нескрываемым удивлением.

— Вроде бы ты, но уже и нет, — без особых эмоций констатировал курсант Лаба.

Он вообще был мягкий и, как мне показалось, добрый человек. Честно скажу, что его военная специальность вызывала у меня немалое удивление. Я не совсем понимал, как с таким характером можно быть ликвидатором.

— Изменений минимум, но человек совсем другой. Здорово!.. — добавил он.

— Можно узнать только по голосу и фигуре, — сказал курсант Зной. — Если бы еще походку изменить!..

— Мне ногу приволакивать или ходить враскорячку? — спросил я. — Сам как считаешь?

— Выбирай, что тебе удобнее, — всерьез ответил Зной.

В мою голову закралось подозрение, что он совершенно напрочь лишен чувства юмора. С такими людьми мне обычно бывает трудно сработаться. Они часто не понимают, что я хочу довести до их сведения.

Я посмотрел на часы. Пора было уже и появиться в оперативном отделе, не меняя при этом походку. Я призывно махнул рукой, и мы пошли.

В большом кабинете оперативного отдела добрые люди сразу кивками направили нас к столу, за которым сидел вроде бы молодой, но неестественно седой подполковник. Выглядел он так, словно жуткие злодеи только что макали его в бочку с известью, а когда вытащили, забыли вытереть лицо хотя бы туалетной бумагой. Идеально белыми были не только волосы и усы, но даже брови и ресницы.

Подполковник, похоже, уже ждал нас, предупрежденный коллегами по отделу. Не успели мы подойти к его столу, он снял трубку телефона, спросил кого-то, пообещал, что уже бежит, и сделал нам знак, призывая посидеть на стульях и дождаться его.

Вернулся подполковник быстро, едва ли не бегом, легко переставляя короткие ноги, с тремя прозрачными полиэтиленовыми файлами в руках. Он недолго их рассматривал и раздал нам почти торжественно, прямо как продовольственные пайки.

Я заглянул в свою папочку и убедился в том, что в ней находились те же самые документы, которые я сдал перед отъездом начальнику штаба сводного отряда спецназа ГРУ майору Оглоблину. Даже водительское удостоверение имело прежние номера.

Я знал, что не ошибаюсь. Память меня не подводила никогда.

Видимо, все это было доставлено из Дагестана. Возможно, одновременно со мной. Я не видел, чтобы кто-то что-то передавал пилоту вертолета. Он уже сидел в кабине, когда я подошел. Значит, мог получить эти документы чуть раньше, до моего прихода.

Но экипаж самолета «Dassault Falcon 7X» что-то такое получил на моих глазах. Какой-то пакет был передан пилотам через стюардессу. Она вошла с ним в кабину, а вышла уже с пустыми руками.

Тогда я не обратил на это особого внимания. Мало ли что передавала девушка. Может, полетное задание. Или посылку кто-то отправлял родным. Дело житейское, достаточно частое.

Только сейчас я догадался, что это были мои документы и гримерские принадлежности Анатолия Константиновича. Он оставлял их мне для подновления маскировки, но я так и не воспользовался ими, поскольку необходимости в этом не возникло.

В полиэтиленовом файле был даже мой старенький пропуск на территорию военного городка. Там не было фотографии. В данной бумажке я значился не капитаном, а кладовщиком продовольственного склада. Все это решающей роли не играло.

В Дагестане, как мне объяснял майор Оглоблин, кладовщик — куда более уважаемая должность, чем командир роты спецназа. Традиции советских времен в республиках Северного Кавказа сохранились во всей своей первозданности.