Читать книгу "Арабская кровь - Таня Валько"

Марыся высылает водителя за семьей, а сама готовит прохладительные напитки, укладывает на серебряном блюде пирожные из лучшей кондитерской в городе и целую гору фруктов. Конечно, ее любимую клубнику и заоблачно дорогие деликатесы, доставленные из Америки: садовую ежевику, малину, бруснику, смородину и ливанскую черную черешню. Едва она закончила приготовления, как услышала голоса у двери. Мать и Дарья, разумеется, закутаны в черные длинные, до земли, абайи, но гордо не закрывают свои светлые волосы. Маленького Адаша, пунцового от жары, сестра берет на руки и как можно быстрее вносит в дом.

– Ну, в этом году и жара! Я не могу! – комментирует Дорота, вытирая вспотевший лоб и верхнюю губу. – Старики саудовцы не помнят такого зноя в середине июня. Ах, это аномальная погода!

Гости выпивают по два стакана прохладного лимонада и уже после десяти минут сидения под холодным дуновением кондиционера приходят в себя.

– Показывай этот дворец, а то сейчас умрем от любопытства! – говорит Дарья, которая первой пришла в себя.

– Тогда приглашаю вас на второй этаж, так как первый вам уже более или менее можно засчитать. – Марыся показывает рукой в сторону широкой мраморной лестницы.

– Сколько вообще здесь спален? – спрашивает Дарья, а мать с Адашем на руке идет сзади тихая, как заяц.

– Шесть.

– Ничего себе! – Сестра восторженно хлопает в ладоши, как ребенок.

Шесть больших спален, две с отдельными ванными, а в остальных – по одной на две комнаты. Спальня Марыси и Хамида, разумеется, самая большая, почти тридцать метров. Такого большого ложа Дорота и Дарья в жизни не видели, оно наверняка сделано на заказ. Над ним – огромный балдахин и красивые перламутровые украшения. В сочетании с темным цельным деревом выглядит солидно. Постель пуховая, с атласным бельем. Ночные тумбочки – в том же стиле, что и все остальное. На них стоят лампочки, загорающиеся от прикосновения. В комнате же освещение включается хлопком ладоней. В высокие стрельчатые окна можно смотреться. Они из специального стекла, которое пропускает свет, но не солнечное тепло. Сквозь него не видно ничего, что творится внутри дома. На кованые медные карнизы надеты вышитые в стиле ришелье занавески, тяжелые темные шторы и деревянные, автоматически опускающиеся жалюзи для защиты от слишком яркого света. Комната начинена аудио-и видеоаппаратурой, к которой можно подсоединить и лазерное освещение. Электронику Марыся включает специально для Дарьи, потому что девушке это страшно интересно.

– Дай, я сейчас хлопну! Адаш, перестань! Я пультом включу лазерную установку!

Малыш пытается вести себя, как сестра, и все ей портит, но при этом они смеются вдвоем.

– Еще что-нибудь испортите, дети! – Дорота делает замечание своим шалунам, сидя на уголке для отдыха в колониальном стиле, который находится в углу большой комнаты у окна.

– Красиво живешь, доченька, mabruk[18], – говорит она шепотом, похлопывая взрослую дочь по руке.

– Сама не знаю, каким чудом из большой беды в Йемене и стесненной жизни в многочисленном семействе в развалине старого города перенеслась во дворец. Временами мне кажется, что это сон и через минуту я проснусь. В моей жизни всегда было так: как только я обретала счастье, то тут же должна была за него заплатить вдвойне страданиями и болью.

– Что-то мне это напоминает. – Мать с грустью смотрит на нее. – Но сейчас для нас обеих настали хорошие времена, нужно этому радоваться. Нельзя изводить себя тем, что вдруг что-то испортится, что-то разрушится, такая уж наша паршивая жизнь. Лукаш все время мне это повторяет, и я понемногу начинаю учиться такому подходу. Carpe diem[19], лови каждый день, любимая, и радуйся ему, насколько возможно.

– О’кей, тоже начну себя уговаривать, sza Allah[20] все будет хорошо. Эй, это не конец аттракциона!

Марыся вскакивает и подбегает к родственникам.

– Есть еще один этаж! – радостно восклицает она и выбегает из спальни.

На самом верхнем этаже, под стеклянной крышей в виде купола, находится оранжерея. Множество экзотических цветов и деревьев, в том числе орхидеи и бонсаи, заполняют зал площадью почти пятьдесят квадратных метров. Над головами у них летают маленькие разноцветные яркие попугайчики. Большой ара бормочет что-то по-арабски, глядя неподвижным глазом на вошедших нахалов. В углу помещения стоят современные спортивные тренажеры. За стеклянной дверью сбоку находится корт для сквоша. Дорота вздыхает, глядя на это великолепие, Дарья открывает рот. Мальчик протягивает ручки вверх, желая поймать разноцветную птичку.

– Надеюсь, что вы готовы к еще одному чуду.

Марыся с трудом вытягивает их из оранжереи и подталкивает в направлении выхода. Они спускаются вниз, пересекают салон и выходят из него через дверь на террасу в сад. В лицо мгновенно ударяет волна жара, которая не дает вздохнуть, сушит горло, и сразу же начинает кружиться голова. Наверняка плюс пятьдесят в тени, а влажность – всего несколько процентов.

– Нет, нет, спасибо, любимая, только не предлагай нам посидеть во дворе в полдень!

Дарья хочет вернуться, но сестра хватает ее за руку и заманчиво показывает пальцем на стоящий вдоль стены большой продолговатый дом, напоминающий деревянную беседку. В саду через зеленый газон бежит много маленьких мощеных тропок, а одна, самая широкая, ведет к таинственному храму. С трудом они добираются к месту. За ажурной деревянной стеной дома их глазам открывается крытый бассейн с кристально чистой водой. Он небольшой, около двенадцати метров длиной и шести метров шириной. Выложен он бело-голубой мозаикой, а дно посередине украшено скульптурой голубого дельфинчика. Вокруг на пластиковой зеленой траве стоят пляжные шезлонги, стулья и столики. На одном ждет запотевший кувшин с саудовским шампанским и клубничные пирожные мамы. Марыся улыбается, вытирая пот со лба.

– Может, все же съедим в доме? – несмело предлагает Дорота, а дочка, довольная собой, слегка улыбается.

Она подходит к белой розетке и что-то включает. Вдруг с крыши беседки, из больших кондиционеров, начинает дуть холодный и влажный воздух, который постепенно охлаждает не только уже почти сварившихся гостей, но и, если понадобится, весь Эр-Рияд.

– Вуаля. – Хозяйка хлопает в ладоши.

Они пару часов плещутся и дурачатся, и измученный Адаш засыпает на руках у Дороты.

– Пойдем внутрь, лучше положить его в кровать, – предлагает Марыся.

Когда малыш уже сладко спит в одной из больших спален для гостей, где за ним присматривает служанка-филиппинка, женщины направляются в комнату матери Хамида: Марыся заинтересовала их фотографиями семьи бен Ладенов, находящихся в альбомах на самой высокой полке в шкафу.