Читать книгу "Черный русский. История одной судьбы Уцененный товар (№1) - Владимир Александров"

Прибыли двое из управы, чтобы сделать вскрытие и провести расследование. Показания всех свидетелей убедительно указывали на Шелтона. Мемфисское отделение полиции быстро объявило его главным подозреваемым. На следующий день он был замечен садящимся в поезд, следующий в Холли-Спрингс, городок в Миссисипи в тридцати милях к юго-востоку от Мемфиса. Там, попытавшись скрыться от поджидавшей его охраны, он был расстрелян на месте. На следующий день, демонстрируя профессиональное усердие, а также поразительную нечувствительность к душевной травме, которую переживала Индия, мемфисская полиция отправила ее на дневном поезде на опознание убийцы мужа. Ни тени сомнений у нее не было, и дело закрыли.

* * *

Дойдя до округа Коэхома, известие о случившемся с Льюисом едва ли могло не обрадовать Уильяма Дикерсона. Этот черный доставил ему много неприятностей за последние годы, и его смерть, вероятно, была для Дикерсона справедливым вознаграждением, если не сбывшейся мечтой. Впрочем, на то, что Дикерсон каким-то образом стоял за убийством Льюиса, ничто не указывает. Это было простое невезение – и цена, которую заплатил Льюис за свою порядочность, решив помочь женщине с жестоким мужем.

Вскоре Дикерсон узнал еще одну благоприятную для него новость. В октябре 1890 года верховный суд Миссисипи обнародовал мотивировку своего прошлого решения. Теперь он утверждал, что канцелярский суд не должен был возвращать спорный участок Льюису до завершения перерасчета возникшего между ним и Дикерсоном долга.

Однако все надежды Дикерсона на то, что смерть Льюиса положит конец судебному разбирательству, быстро развеялись. 24 декабря 1890 года, всего через два месяца после убийства, Индия подала заявление в канцелярский суд с просьбой признать ее распорядителем имущества покойного мужа. Согласно процедуре, она должна была дать присягу в суде во Фраерс-Пойнте. Ее готовность вернуться в город, где немало людей было настроено к ней весьма враждебно, доказывает, что она была в высшей степени решительной женщиной, которую было не так-то легко напугать. 10 января 1891 года она возобновила дело против Дикерсона от своего имени и от имени своих детей – Фредерика и Офелии.

Процесс шел с большими перерывами и разнообразными поворотами еще почти четыре года. Он пережил обе судящиеся стороны: Уильям Дикерсон умер 18 февраля 1894 года в относительно молодом возрасте – тридцати девяти лет; его вдова, Лула, заняла его место, чтобы продолжить борьбу, так же как в свое время это сделала Индия. В конце концов решением от 28 ноября 1894 года Коэхомский канцелярский суд постановил, что Индия должна Луле намного меньшую сумму. Индии пришлось продать с аукциона часть земли, чтобы выплатить долг, и год спустя она все еще перезакладывала оставшуюся часть, чтобы быстро добывать деньги на другие нужды, – возможно, для Фредерика.

На протяжении всего этого времени Индия продолжала участвовать в процессе, представляя в нем себя и детей, несмотря на то что ее семья фактически распалась, а активная связь с фермой в Коэхоме была разорвана. Она прожила в Мемфисе еще год после убийства, хотя и в другом доме, а не в том, где жила с Льюисом, и в 1892 году переехала, предположительно с Офелией, в Луисвилл, штат Кентукки, где устроилась на работу поваром к преуспевающему белому ювелиру. Она проработала на него несколько лет и, по-видимому, умерла в Луисвилле где-то в середине 1890-х. Судьба Офелии неизвестна.

* * *

4 ноября 1890 года, через неделю после убийства его отца, Фредерику исполнилось восемнадцать, и вскоре он покинул Мемфис. Позднее он не сможет точно припомнить, в каком году это было. Десятилетия спустя, когда ему доводилось рассказывать встречавшимся за границей американцам свою историю, он не скрывал, что его родители были рабами, как это иногда делали другие черные американцы, однако он ни разу не упомянул об убийстве отца. Возможно, воспоминание об этом было для него слишком мучительно. Отъезд из Мемфиса он объяснял только тем, что жизнь вблизи железнодорожных узлов в Форт-Пикеринге «развила» в нем «желание путешествовать».

Нет причин сомневаться, что эта часть объяснения – правда. Действительно, нетрудно представить себе молодого человека на пороге совершеннолетия, очарованного притягательностью железной дороги – и видом поездов, что прибывают из знаменитых городов Юга, в то время как другие отправляются на еще более заманчивый Север, и протяжным свистом, уходящим вдаль и внушающим надежду на перемены. Восемнадцать лет – подходящий возраст, чтобы стать самостоятельным человеком, сбежать из-под тяжелых взглядов белых южан, повидать мир и обрести дом в новом месте.

Глава 2

Путешествия и перевоплощение

Следующие десять лет Фредерик много путешествовал, и каждое его перемещение было для черного юноши той эпохи необычным шагом в сторону, прочь от прошлого. Он покинул Юг и стал жить исключительно в городах. Он приобретал городские навыки и вращался в кругах, которые по цвету кожи были чем далее, тем более белыми. И в конце концов он покинул Соединенные Штаты.

Из Мемфиса Фредерик поехал на запад, пересек Миссисипи и очутился в Арканзасе. Поскольку Арканзас был некогда рабовладельческим штатом, а его восточная часть очень напоминала низины Дельты – и внешне, и по своей истории, и в смысле зависимости от хлопка и кукурузы, – Фредерик не счел его достаточно привлекательным и пробыл там всего два месяца. Затем он отправился на север, и его «занесло», по его же выражению, в Сент-Луис. Это была уже более дальняя поездка, примерно на три сотни миль – и более решительная перемена в жизни.

В 1890 году Сент-Луис являлся четвертым по величине городом в стране. Его население достигало пятисот тысяч человек, и он начал принимать самую типичную для Америки форму роста городов – вверх, посредством строительства многоэтажных зданий на стальном каркасе. Промышленно-коммерческая суета, непривычные толпы белых, в которых черных было даже меньше, чем каждый десятый, и воздух, наполненный обрывками немецкой, чешской и итальянской речи, – все это, вероятно, понравилось Фредерику. Прожив там несколько месяцев, он направился еще севернее, в город, олицетворявший собой молодую, сильную, многоязычную и дерзкую Америку.

К 1890 году Чикаго захватил воображение всего мира как воплощение «американского чуда». Всего за два поколения пограничное поселение, основанное в 1833 году, выросло во второй по величине город в стране с населением 1,1 млн человек (его превосходил лишь Нью-Йорк с его 1,5 млн) и пятый по величине город в мире. После опустошительного пожара в 1871 году, вместо того чтобы зачахнуть, город в последующие десятилетия продолжал расти и выстраиваться заново – как современный мегаполис, как индустриальный, коммерческий и транспортный центр. Чикаго с его первыми в мире небоскребами стал символом не только американского технологического мастерства и экономической мощи, но и всей современной индустриализированной цивилизации в целом.

Эмигранты из Старого Света, мечтающие начать вторую жизнь, наводнили Чикаго. Среди них были немцы, ирландцы, скандинавы, поляки, литовцы, чехи, итальянцы и евреи из нескольких восточноевропейских стран. В 1890 году целых 78 процентов его населения родилось за границей или хотя бы имело родителей-иностранцев. Как отмечал современник, в городе существовали такие районы, где за целый день можно было не услышать ни одного английского слова. Есть горькая ирония в том, что черные американцы, которые все еще жили преимущественно на Юге и условия жизни которых были не лучше, а иногда и хуже, чем у безземельных крестьян в Ирландии или нищих рабочих в Германии, не имели такого же шанса на перемены, каким пользовались многие белые иностранцы. В то время в Чикаго было совсем мало черных; они составляли лишь 1,3 % населения – около 15 000 человек, из которых мужчин было чуть больше, чем женщин. Пусть многие из иностранных эмигрантов едва могли наскрести средства к существованию и жили в грязных трущобах, но они хотя бы имели возможность приехать туда, где их, возможно, ждала лучшая доля. Прибытие же Фредерика, напротив, было частью тонкого ручейка коренных черных южан, которые стали приезжать в Чикаго спустя годы после Гражданской войны. «Великое переселение», когда сотни тысяч хлынут на Север, ища экономические возможности и спасаясь от невыносимых условий жизни у себя дома, произойдет лишь спустя десятилетия – во время и после Первой мировой войны.