Читать книгу "Вокзал потерянных снов - Чайна Мьевилль"

Лин заколебалась, но страх придал ей сил. Не хотелось разочаровывать господина Попурри. И если ради этого надо рассказать о своей работе, значит, так она и сделает.

«Я работаю в одиночку, — жестами начала рассказывать она, — это часть моего… бунтарства. Я покинула Ручейную сторону, а потом и Кинкен, оставила свой улей. Все мои родственники очень несчастны, поэтому их коллективное искусство превратилось в глупый героизм. Как площадь Статуй. Мне хотелось выплевать что-нибудь… возмутительно непристойное. Я попыталась сделать несколько больших фигур, которые мы создавали все вместе, чуть-чуть менее совершенными… Я расплевалась с сестрами. Поэтому стала работать над собственными произведениями. Непристойными произведениями. Непристойная Ручейная сторона».

— Именно этого я и ожидал. Это даже — простите — немного банально. Однако нисколько не умаляет силы самого искусства. Хеприйская слюна — удивительный материал. Ее блеск совершенно уникален, к тому же благодаря своей крепкости и легкости она удобна в обращении, хотя, насколько мне известно, это не то слово, которое применимо, когда речь идет об искусстве. Но я прагматик. Во всяком случае, использовать такой великолепный материал ради скучного исполнения желаний депрессивных хепри — чудовищное транжирство. Я испытал огромное облегчение, увидев наконец, что кто-то из этого материала создает интересные, незаурядные работы. Кстати, вам удается достичь просто-таки невероятной угловатости.

«Спасибо. Я неплохо владею техникой работы желез. — Лин могла похвастать даже патентом. — Вначале я была членом Вненынешней школы, которая запрещает работать над скульптурой после того, как перестала выделяться слюна. И хотя потом я… отступилась от них… даже теперь возвращаюсь к этой технике — пока слюна еще не застыла, много над ней работаю. Больше свободы, могу лепить выступы и тому подобные вещи».

— Вы используете разнообразные цвета?

Лин кивнула.

— Я видел только гелиотипы в сепии. Приятно узнать. В этом и техника, и эстетика. Мне весьма интересно услышать, что вы думаете о тематике, госпожа Лин.

Вопрос застал ее врасплох. Внезапно она позабыла всю тематику своих работ.

— Позвольте несколько облегчить ваше положение. Я бы хотел рассказать о том, какие темы интересуют меня. А потом мы вместе решим, сможете ли вы выполнить заказ, который я имею в виду.

Голос подождал, пока Лин не кивнула.

— Пожалуйста, запрокиньте голову, госпожа Лин.

Она в изумлении повиновалась. Это движение вызвало у нее беспокойство, поскольку таким образом открывалось мягкое подбрюшье жучиной головы, которое становилось уязвимым. Она держала голову неподвижно, пока ее рассматривали через зеркальную рыбу.

— У вас на шее такие же связки, как и у женщины-человека. И у вас такая же впадинка в основании горла, столь любимая поэтами. Правда, кожа с красным отливом, что выдает вашу необычность, но и она может сойти за человеческую. И вот я поднимаюсь взглядом по прекрасной человеческой шее — вы, конечно же, будете возражать против определения «человеческая», но все же позволю себе такую смелость, а дальше… дальше — небольшая зона, где мягкая человеческая кожа переходит в бледную кремовидную сегментированную плоть основания вашей головы.

Впервые с тех пор, как Лин вошла в эту комнату, говорящий, казалось, искал подходящие слова.

— Вы когда-нибудь изображали какта?

Лин отрицательно покачала головой.

— И никогда не рассматривали его вблизи? Например, моего помощника, который привел вас сюда? Вы случайно не обратили внимания на его ноги, пальцы, шею? Есть такие места, где кожа — кожа разумного существа — становится бессознательным растением. Отрежьте мясистую часть от подошвы кактуса, он ничего не почувствует. Уколите его в бедро, где кожа мягче, и он закричит. Но в той зоне… нечто совершенно другое… нервы переплетаются и учатся быть лишь сочным растением, и тогда боль отступает, притупляется, рассеивается, мучительная агония превращается в легкую неприятность… Вспомните других. Туловища крилей или карликов, резкие переходы конечностей у переделанных, множество рас и видов, живущих в этом городе, и еще бесчисленное множество других, раскиданных по всему свету существ-полукровок. Возможно, вы скажете, что не признаете никаких переходных зон, что хепри полноценны и целостны сами по себе и что видеть в них «человеческие черты» с моей стороны проявление антропоцентризма. Однако, оставив в стороне иронию этого обвинения — иронию, которой вы пока не можете оценить, — вы несомненно признаете в других расах переходность от вашей расы. Может быть, в человеке?.. А как насчет самого города? Он расположен в том месте, где две реки сливаются в море, где горы превращаются в равнину, где отдельные группы деревьев собираются к югу и, когда количество переходит в качество, вдруг становятся лесом. Архитектурная застройка Нью-Кробюзона переходит от промышленной к жилой, богатые районы переходят в трущобы; от подземелий — к подвесным дорогам, от современности — к древности, от разноцветья — к серости, от плодородных полей — к пустырям… Вы поняли, что я хочу сказать, я не стану приводить новые примеры… Так устроен мир, госпожа Лин. Я считаю, что в этом состоит его коренная динамика. Переход. Точка, в которой одно превращается в другое. Так устроены вы, город, весь мир и все его жители. И это та тема, которая меня интересует. Зона, в которой нечто отдельное становится частью целого. Гибридная зона… Как вы думаете, эта тема могла бы вас заинтересовать? И если вы ответите утвердительно… тогда я намерен просить, чтобы вы поработали на меня. Прежде чем ответите, прошу вас понять, что это значит… Я попрошу вас работать с натуры, создать модель — полагаю, в натуральную величину — меня самого… Очень немногие, госпожа Лин, видят мое лицо. Человек моего положения должен быть осторожным. Я уверен, что вы меня понимаете. Если вы согласитесь выполнить этот заказ, я сделаю вас богатой, но при этом стану обладателем части вашего разума. Части, которая принадлежит мне. Она моя. Я не разрешу вам делиться ею ни с кем. Если вы это сделаете, то умрете в невероятных мучениях. Итак…

Что-то скрипнуло. Лин догадалась, что собеседник снова опустился в кресло.

— Итак, госпожа Лин, вас заинтересовала гибридная зона? Вас заинтересовала эта работа?

«Я не могу… не могу отклонить предложение, — беспомощно подумала Лин. — Я вынуждена согласиться. Ради денег, ради искусства… Господи, помоги мне. Я не могу отказаться. О… господи, господи, только бы мне не пожалеть об этом после».

Она помолчала, а затем знаками показала, что согласна с его условиями.

— О, я так рад! — с облегчением воскликнул он.

Сердце Лин бешено заколотилось.

— Я действительно рад. Ну что ж…

За ширмой послышалось какое-то шарканье. Лин сидела не шевелясь. Ее сяжки подрагивали.

— Шторы в кабинете задернуты? — спросил господин Попурри. — Потому что вам, как мне кажется, следует посмотреть на то, с чем вам предстоит работать. Ваш разум теперь мой, Лин. Теперь вы работаете на меня.