Читать книгу "Есть что вспомнить. Записки следователя прокуратуры - Юрий Васильевич Щадин"

class="p1">К изумлению оперативников, через два с половиной часа в дежурную часть обратился 17-летний житель одного из сел района Василий К. с заявлением о совершении убийства. Подросток рассказал, что накануне приехал со знакомыми в город. Выпивал с ними в квартире, опьянел и остался ночевать. Ранним утром он встал и ушел, не прощаясь, из-за вечернего скандала. Торопясь, одел чужую куртку и пешком дошел до вокзала. До отправки автобуса еще было много времени, и он решил походить по городу. Встреченный нетрезвый бомж, сопровождая его в течение получаса, бесцеремонно и навязчиво стал требовать сигарет и денег на пирожок. Желая прекратить пьяное домогательство, подросток решил припугнуть взрослого мужчину обнаруженным в кармане ножом. Достав нож, он резко махнул рукой перед лицом мужчины… Длина лезвия ножа, превышала обычный размер, и он зацепил кончиком лезвия шею… Увидев фонтан крови, убежал, а когда осознал непоправимость совершенного, не стал выбрасывать нож и пришел с повинной в милицию… Учитывая характер ранения, обвинение предъявили в умышленном убийстве. Его показания о нежелании причинения смерти случайно встреченному потерпевшему и лишь демонстрации удара ножом наотмашь для прекращения неоднократного назойливого приставания, стандартно были признаны судом способом ухода от уголовной ответственности. Но ведь неосторожное причинение смерти никак не освобождало его от уголовной ответственности! Следуя этой логике само появление подростка в милиции с заявлением о совершении преступления, также являлось способом «ухода от уголовной ответственности». Более того, противоправное длительное неоднократное, навязчивое и грубое приставание пьяного, физически более сильного потерпевшего, требование им сигарет и денег, судом не было отнесено к смягчающему наказание обстоятельству. Приговором суда 17-летний, ранее ни в чем предосудительном не замеченный, Василий К. был осужден за убийство к шести годам шести месяцам лишения свободы. То, что подсудимый не являлся жителем города, не входил в круг знакомых потерпевшего и объективно не мог попасть в круг подозреваемых, что преступление раскрыто исключительно благодаря его раскаянию, оценки исключительного обстоятельства не получило. А ведь и без такой оценки в соответствии с законом минимальный срок наказания несовершеннолетним сокращается вдвое и в данном случае составлял три года, а при отсутствии отягчающих обстоятельств не мог превышать 6 лет 8 месяцев. Фактически реально раскаявшемуся подростку назначено наказание всего лишь на два месяца меньше максимально возможного по закону для несовершеннолетнего за умышленное убийство. Но областным и Верховным судом квалификация была признана обоснованной, а такое наказание – справедливым.

А ведь уехал бы подросток домой и не явился бы он с признанием – осталось бы преступление нераскрытым. Впрочем, как следует из предыдущего примера, вполне возможно, что через пару месяцев или лет появилась бы другая явка с повинной с легендой о превышении необходимой обороны, которая благосклонна была бы конкретизирована обвинением и не вызвала бы сомнения у суда даже при отсутствии ножа. И наказание оговорившему себя было бы назначено в три раза меньше, чем добровольно пришедшему в милицию подростку.

А если бы обвинение поддерживал проводивший расследование следователь, его позиция была бы иная. В этом есть своя логика. Ведь именно он непосредственно работал с обвиняемым и может его объективно характеризовать. И материалы дела он знает неформально. И позиция защиты для него была бы более уязвима. И редколлегия журнала прокуратуры сочла необходимым опубликовать мою статью «Кому поддерживать обвинение?». В ней предлагалось предусмотреть процессуальным законом поддержание обвинения расследовавшему дело следователю при наличии ходатайства об этом начальника следственного подразделения. А прокурор давал бы заключение об обоснованности обвинения. Разумеется, объективным оно было бы при условии утверждения обвинительного заключения руководителем следственного подразделения, а не прокурором. Кстати, именно о такой независимости говорили профессиональные следователи, когда обсуждался вопрос о создании единого следственного комитета.

При существующей судебной практике многие адвокаты категоричны: никаких явок с повинной и пользуйтесь правом не давать показаний. Доказывание – обязанность следствия.

Допрос

«Через час тебе предстоит допрос. Ты должен к нему

подготовиться, ты должен быть отлично вооружен. Помни,

что, допрашивая обвиняемого, ты вступаешь с ним в

поединок. В этом поединке он силен, потому что точно

знает истину и заинтересован в том, чтобы скрыть её от

тебя, а ты иногда лишь смутно догадываешься о ней и

должен её получить. Поэтому тщательно продумай, как ты

поведешь допрос. Для этого ты должен прощупать, понять,

угадать слабое место противника».

«Настольная книга следователя» ГИЮЛ 1949

Допрос – самое распространенное следственное действие, почему-то считающееся не представляющим сложности и не требующим подготовки. Полагающие так следователи любым способом добиваются показаний, подтверждающих взятую за основу наиболее вероятную или просто «назначенную» версию, либо просто «оформляют» необходимые показания допрашиваемых лиц. Это большой сложности не представляет. После двух-трехчасовой «выдержки» в коридоре в ожидании допроса, человек уже почти готов подписать свои показания, не читая их. И, конечно, не будет настаивать на изменении занесенных в протокол формулировок его ответов или занесении в него тех показаний, которые следователь посчитал «не относящимися» к делу. А именно эти показания суд положит в основу – ведь он подписал каждую страницу своих показаний и не требовал внесения изменений и дополнений.

Многие следователи представляют допрос свидетелей не требующим предварительной подготовки и занимающим лишь несколько десятков минут. Сами того не замечая, они перестают быть следователями. Нетерпеливость следователя, его поверхностность, чисто формальное отношение к допросу и явное стремление поскорей его закончить, поторапливание свидетеля: «ну, ну, ближе к делу, короче» и т. п. сбивают, вызывают в нем раздражение и сознание несерьезности допроса и формальности его характера. Особое значение приобретает «подсказывание» свидетелям тех деталей и обстоятельств, которые хорошо известны следователю, но недостаточно известны свидетелям. В результате, следователь, по существу, сам дает показания по делу от имени данного свидетеля. Они не производят допросов, не ведут следствия, а только механически «оформляют» показания вызванных ими свидетелей. При необходимости дополнительной квалификации либо её изменения свидетель и даже потерпевший может быть допрошен многократно. Приходилось знакомиться с делом, где потерпевший был на протяжении трех месяцев допрошен двумя следователями СК РФ 8 (восемь!!!) раз по одному (!) эпизоду преступления. Любой квалифицированный следователь скажет, что такие допросы ничего общего с профессионализмом не имеют. Но на десятках страниц его допрашивал старший следователь по особо важным делам в ранге майора юстиции. Причем, в первом и последнем допросах содержались взаимоисключающие выводы. А существенные противоречия в допросах потерпевший объяснил своей забывчивостью и… большим количеством допросов!! При этом, ранее неоднократно судимый, он в своих показаниях обвинял старшего следователя МВД в… не проведении своего допроса и других следственных действий и даже просил его ареста. А подписи в многочисленных протоколах он ставил потому, что… боялся, что его посадят. Стоит отметить, что потерпевший проживал в десятках километров от следственного отдела. Как он добирался из села до города и обратно, как и кто компенсировал ему потерю восьми (!) рабочих дней – вопрос интересный, но… не имеющий значения для дела.

Ведение допроса – это искусство, и от того, как вы им владеете, будут во многом зависеть его результаты.

Право не свидетельствовать против себя и близких родственников закреплено в Конституции РФ и подлежит обязательному разъяснению следователем при каждом допросе. Не разъяснение этого права влечет утрату юридической силы данного протокола. Был случай, когда опытный следователь при видеозаписи проверки показаний «забыл» его разъяснить, а перенося её текст на протокол, задним числом получил подпись обвиняемого под этим разъяснением. И был уличен в этом при просмотре видеозаписи в судебном заседании. Естественно, это следственное действие судом не было признано доказательством.

А ведь вы имеете возможность убедить обвиняемого в необходимости признания и после разъяснения этих прав. Убедить тем, что у вас достаточно доказательств виновности и при отсутствии его показаний, но, отказываясь от них, он лишает себя не только надежды на назначение наказания ниже установленного минимума при активном содействии следствию, но и права на какое-либо снисхождение при его назначении.

После записи анкетных данных, свою обязанность разъяснения допрашиваемому его прав не выполняйте скороговоркой, после которой он не усваивает и десятой их части. Акцентируйте его внимание на тех