Читать книгу "В Речи Посполитой - Илья Исаевич Левит"

Польше с первой половины XVI века, когда выходцы из Праги основали в Кракове первую еврейскую типографию. (Чехия входила тогда в империю Габсбургов. Позднесредневековая Прага была блестящим европейским (и еврейским) культурным центром. Из Речи Посполитой приезжали туда учиться не только еврейские первопечатники.)

В XVII веке еврейские типографии были в Речи Посполитой повсюду. Книги издавались на иврите и на идиш[23].

А в повседневной жизни, как и всюду, евреи жили общинами. Большие общины (кагалы) имели целый штат управления, надзиравший за сбором налогов, кошерностью, благотворительностью. Имелся и свой суд. Дети ходили в хедер. Подростки — в йешивы. Ученые раввины писали труды, многие из которых получили известность во всем еврейском мире. Малые общины назывались «прикагалками» и были тесно связаны с ближайшими кагалами. Жизнь шла своим чередом, и никто не думал, что страшная беда уже на пороге.

Глава XI

Дела религиозные, христианские

(для рассказа моего очень важные)

События, которые я собираюсь описать, случились на грани Средних веков и Нового времени. Средние века тем и отличаются, что для очень многих восстаний, завоеваний, оппозиционных движений религия становилась удобным знаменем. Случалось это и в древности, особенно у евреев. Случается и в наши дни. Но в Средние века это было делом самым обычным — в раннее средневековье арабы завоевали половину мира под девизом: «Вера Магомета распространяется мечом!» А в конце Средних веков современник Хмельницкого, Кромвель, вел свои войска на английского короля под пуританскими лозунгами.

В марксистской литературе говорили о «религиозных одеждах» или «религиозном флере» того или иного события (но вообще-то эту тему старались не развивать). Между тем все тут довольно легко объяснимо. В любом массовом движении принимают участие широкие слои населения. Тут недостаточно горсти отпетых головорезов, не верящих ни в Бога, ни в черта, хотя с этих людей иной раз все и начинается. Для массового движения нужен массовый человек. А такой человек вовсе не претендует на роль злодея или мятежника, захватчика или грабителя. А когда он выступает в защиту истинной веры, тут все в порядке — и совесть спокойна, и агрессивные инстинкты рационализированы.

Так вот, Речь Посполитая, как я уже отмечал, была, по-видимому, самым веротерпимым государством средневековой Европы. Случалось даже, что муж и жена принадлежали к разным христианским конфессиям (направлениям в христианстве).

Польский король мог, разумеется, быть только католиком. И если на королевский престол выбирали иноземного принца-протестанта, он должен был принять католичество. Но остальным католицизм не навязывали, по крайней мере, не было грубого принуждения.

«Польша гордилась и имела право гордиться, что нет в мире страны, где бы так ценилась свобода совести, мысли, слова и дела» — это слова украинско-русского историка Костомарова, Польшу не любившего (и евреев тоже).

А вот слова польского государственного деятеля конца XVI века Замойского. Он говорил православным: «Я католик и отдал бы половину жизни за то, чтобы и вы были католиками, но отдам всю свою жизнь за ваши права и свободу, если бы вас стали насильно принуждать быть католиками». Звучит прекрасно. И это были не пустые слова.

Значительное православное население впервые появилось в Польше еще в XIV веке (то есть до объединения с Литвой), во времена Казимира Великого, когда были присоединены западноукраинские земли (Восточная Галиция). Казимир подтвердил свободу веры для православных. И западные украинцы сражались под Грюнвальдом в рядах польской армии.

После объединения с Литвой в новоиспеченной Речи Посполитой православное население оказалось многочисленным и еще во второй половине XVI века вовсе не только плебейским. Магнатские владения православных Острожских или Вишневецких были не меньше, если не больше, чем владения католиков — литовских Радзивиллов или Санег. Или же поляков Потоцких, Замойских и т. д. Кстати, в имениях православных магнатов служило много евреев. Была и довольно многочисленная православная шляхта. Князь Константин Острожский на рубеже XVI–XVII веков считался признанным главой православных, покровителем православного духовенства. У себя в Остроге (а тогда это был значительный город, где жило много евреев) он организовал кружок православных литераторов, основал типографию. Там плодотворно работал в конце XVI века знаменитый в России Иван Федоров, русский первопечатник, в России, однако, не прижившийся и ушедший в терпимую ко всем Речь Посполитую. В Остроге напечатал он впервые православную Библию.

Князь открыл ряд православных школ, лучшую из них — у себя в Остроге в 1576 году. Она носила громкое название «Академия семи свободных наук» и просуществовала приблизительно полвека. Там преподавали и светские науки, для чего были приглашены учителя-протестанты (не католики!). Кстати, в этой школе учился Сагайдачный (см. дальше). На рубеже XVI–XVII веков прославленная острожская школа вполне мирно сосуществовала с не менее прославленной тамошней ешивой.

Но с конца XVI века православное дворянство стало исчезать, особенно быстро этот процесс пошел в первой половине XVII века. Это явление связывают с деятельностью иезуитов. С конца XVI века знаменитый орден начинает активно действовать в Речи Посполитой. Целью иезуитов было вернуть в католичество протестантов (их в то время развелось довольно много) и распространить свет католической веры на православных. Для этого они, за редким исключением, не употребляли насилия. Не в их правилах это было, да и невозможно в веротерпимой стране. Их главным оружием стали школы (как и в других странах). В православных районах иезуиты основали десятки школ, а в Вильнюсе даже университет — самый восточный в тогдашнем мире. Школы их имели два достоинства. Во-первых, они были бесплатными. Получая щедрые пожертвования во всем мире, орден мог не брать регулярной платы за учебу. (Родители, если хотели, могли приносить добровольные дары деньгами или продуктами.) Для небогатой шляхты это было важно. Во-вторых, иезуитские школы по тому времени были бесспорно хороши, что признавал даже враг иезуитов и большой знаток тогдашней педагогики Ян Амос Каменский (см. главу 1). Из этих школ люди выходили прилично образованными. Особенно ценилось знание латыни. Это тогда был признак культурного человека, как, скажем, в XIX веке — знание французского языка. Знание латыни было важно не только для продолжения образования (это делали уже немногие), но и для общения с иностранцами, а также в самой многонациональной Речи Посполитой. Латынь выполняла тогда роль международного, а в многонациональных государствах и нейтрального языка. А когда избирался на польский престол иноземный принц, он объяснялся со своими новыми подданными на латыни. И для карьеры знание латыни считалось важным.

В иезуитские школы охотно принимали всех, и родителей православных (или протестантов) заверяли, что не будут побуждать детей к переходу в католичество. И не принуждали. Говорили, что