Читать книгу "Красная река, зеленый дракон - Михаил Кормин"

– Нику, ты чего к девочке пристал?

Нику, так звали цыгана, принялся тыкать пальцем в сторону темного дома, не отпуская рукав Лизиной куртки.

– Она что, туда собралась? – Цыганка зашагала быстрее. Дети пробежали мимо, скрывшись в конце улицы. – Ты дурная что ли, девочка?

Лиза посмотрела на женщину с волосами каштанового, почти рыжего цвета. На шее у цыганки висело несколько золотых цепочек. Платок с вышитыми не то цветами, не то котятами закрывал грудь.

– Да, посмотреть хотела. А что, это ваше все что ли?

– Да Боже упаси, что ты. Не знаешь что там люди пропадают?

– Нет, – честно ответила Лиза.

– Так знай и туда не ходи. Вообще, вы дачники сюда приезжаете уже столько лет, а место-то нехорошее. Что вас тянет всех сюда. Ладно, нам жить негде – где дали участок, там и дали. А вы-то зачем?

– Я не дачница, я в магазине работаю.

– Я в магазин не хожу, у меня Вадома ходит или Дика. Не Ника же пускать, ты погляди на него – четвертый десяток уже, а так и не заговорил, дурачок дурачком, мычит только. Вот как к дому этому подошел однажды, маленький когда был, так и стал таким. Уж скорей бы кто эту хибару спалил бы, вообще. Да так просто ее не поджечь… Тебя как зовут-то?

– Лиза. А вы что, гадать будете сейчас?

– Лиза, ты точно дурная. Думаешь, цыгане гадать могут всем, кого встретят? Меня Шофранка зовут. Ты если к нам когда придешь – то меня спроси, или Аню. У нас дом вон там, в конце улицы около речки. Не зря ж тебя к этому месту потянуло. – Цыганка взглянула на дом. Немного помолчала, потом подошла к затихшему Нику и обняла его за плечо. – Пойдем, родной. Она туда не полезет наверное теперь. Рано ей еще, нечего ей там делать пока. А ты молодец, следишь. Молодец.

Ника улыбнулся, показав редкие зубы.

– Ты девочка запомни, туда ходить не надо. Там всякое бывает. Сама эта деревня место нехорошее, а дом этот – самое нехорошее. Мы тут тоже не по своей воле живем. Могли бы ушли бы давным-давно отсюда.

– Хоооозяин… – Вдруг заголосил Нику, все еще улыбаясь. – Хозяяяяин!!..

– Тихо, маленький, тихо, – Шофранка стала оттаскивать цыгана от Лизы. – Осторожнее мимо места этого проходи просто, и все, девочка.

С этими словами пожилая женщина в разноцветном платке повернулась к Лизе спиной и повела бормочущего Нику по улице, в сторону леса, поминутно что-то говоря ему на ухо и поглаживая по плечу.

Лиза осталась стоять одна, наблюдая, как в оранжевом летнем мареве пролетают над большим черном домом отправляющиеся на ночлег вороны. Черные птицы возвращались из деревни в еловый лес, хрипло каркая над двускатной крышей. Больше Лизе подойти к дому, который, как она после узнала, назывался Матвеевским, не хотелось. С тех пор она вообще старалась не появляться на Дачной улице. Даже не от того, что боялась старого дома, о котором в деревне ходили неясные пугающие слухи. А потому, что не хотела больше встречаться с цыганами. Конечно, после этого случая она много раз видела и детей (наверное, это и были Дика и Вадома – две девочки-подростка), и Нику, и еще кого-то из их, должно быть, родственников, прогуливавшимися по Карташевской. Но Шофранка больше ей на глаза не попадалась. И ничего не напоминало Лизе про «проклятый дом».

До тех пор, пока Федотова не притащила в магазин велосипед.

– Ну, и что делать с этим будем? – Федотова прислонила измазанный грязью руль к стене. – Я Пивоварову звонила, он будет сегодня. Сейчас уже едет, говорит, с Белогорки. Давай пока у тебя дома постоит.

– С чего его у меня-то ставить? Сами нашли, притащили, у себя и ставьте.

– Да ко мне внуки приедут на выходных. А Пивоваров горит, что вещдок.

– Ну себе пусть его и забирает тогда.

– Так вещдок не совсем, пока о пропаже никто не заявил… Короче, Лизка, тебе трудно что ли? Все равно сарай весь пустой, и на летней кухне у тебя места много. Когда тетка твоя уезжала, она ж тебе дом оставила одной. Сказала, чтоб ты присматривала. Трудно ради дела хорошего подержать? Хозяин может через пару дней найдется, вот и отдашь.

Тетя Лизы, действительно, разрешила жить ей на своей старой даче, чтобы Лизе не пришлось каждый раз уезжать из поселка после работы. Ехать в Тосно было слишком далеко. А дача, переделанная из старого довоенного дома, оказалась теплой, с печью. Несмотря на то, что в Тосно Лиза все-таки наведывалась, раз или два в месяц, на даче она действительно жила одна.

Спорить с Федотовой было бесполезно. В конечном счете, у велосипеда рано или поздно все равно нашелся бы хозяин. И Лиза согласилась. Буквально через пару минут после этого и участковый появился в магазине. Федотова сразу же накинулась на Костю с рассказами о том, как она совершенно случайно проходила утром мимо Матвеевского дома, и увидела лежавший на земле велосипед. Двери дома были закрыты, доски на окнах целы, а значит, в дом владелец велосипеда проникнуть не мог. Пока цыгане или кто-то еще не забрал велосипед себе, Федотова решила спасти ситуацию. И приволокла его в магазин. Причем по причине того, что ездить на велосипедах она не умела ей пришлось идти пешком через грязь.

– У березы, где поворот идет на Зеленую, знаете, что со щебенкой вообще? Там не то что велосипед, машина не проедет. Еле проволокла по этому всему.

– Оно и видно, что там грязь, – Лиза отправилась в подсобку за новой тряпкой для швабры, – весь магазин в болото превратили. Скоро все заквакаем. Теперь убирать самой, а люди уже идут.

Участковый согласился с Федотовой, что велосипед лучше оставить на хранение где-то в самой Карташевской. Лизе показалось, что он просто не хотел пачкать багажник служебной машины. Пивоваров предложил для начала развесить объявления о пропаже велосипеда на столбах. Федотова согласилась взять на себя эту задачу, начав с церкви и детской площадки. Дом Лизы, а точнее, ее тети, в качестве временного хранилища для велосипеда не вызвал у Пивоварова возражений. И, обменявшись с продавщицей телефонами, чтобы в случае чего сразу же отправить владельца велосипеда к ней, Пивоваров уехал «на патрулирование поселка», как сказал он сам. Ушла и Мария Павловна. Видимо, придумывать объявления. Лиза оттащила велосипед в подсобку. А вечером отвезла к себе домой, поставив в дальнем углу веранды, летней кухни, возле большого, во всю стену, окна.

Именно с появлением облепленного грязью велосипеда в ее доме, как она теперь понимала, наблюдая за медленным самопроизвольным перемещением чашки по столу, и начали происходить странные вещи.

Дожди закончились, и наступила та короткая пора осени, что бывает перед окончательным похолоданием. Уже не «бабье лето», но еще и не полная, абсолютная слякоть, которая захватывает весь мир серой пеленой, делает дороги непроходимыми, небо похожим на серую мешковину, а сухую траву черной из желтой и коричневой. С приходом сумерек грязь подмерзала, и от дневного тепла не осталось и следа. Ветер стал холодным. Но небо все еще оставалось ясным. Ночами звезды сияли в голых ветвях, отражались в замерзших лужах, и узкий месяц медленно плыл над Карташевской. Лиза возвращалась в эти дни домой чуть раньше обычного. Магазин, работавший после летнего наплыва дачников до восьми, можно было иногда закрывать даже на полчаса пораньше. Дом, в котором она жила, был в середине Красной улицы, в конце тупика, отходившего от детской площадки у поселкового клуба вправо.