Читать книгу "Поймать жар–птицу - Маргарет Уэй"

— Алекс, я надеюсь, ты отказываешься не из–за Скотта? — спросила, наконец, Винни. — Не знаю, какое у тебя сложилось впечатление, но на самом деле он очень беспокоится о тебе. Настоящее чувство невозможно убить.

Алекс принялась уверять ее, что дело совсем не в том, умолчав о визите Валери. Зачем затевать бессмысленные разбирательства? Скотт не поблагодарит ее за это, а Винни только зря расстроится. Она уже намекала Алекс, что, по ее мнению, Валери совсем не годится в жены ее любимому племяннику.

Этот разговор вконец расстроил Алекс, и, когда она повесила трубку, нервы у нее были на пределе. Больно было разочаровывать Винни, которая искренне ждала ее приезда. У Алекс было такое чувство, как будто она в чем–то подвела свою крестную, но она твердо сказала себе, что ситуация была бы слишком тяжелой для всех. Даже если все обернется плохо и она не сможет вернуться в балет, Скотт ясно дал ей понять, что они стали чужими друг другу. Он может выбирать из десятка завидных невест, и длинноногая красавица Валери относится к их числу. Одна только Винни упорно не желает расстаться со своей давней мечтой. Но Алекс понимала, что прошлого не вернуть.

Когда Макларен возвратился домой вскоре после захода солнца, его тетушка еще сидела в кабинете, слабо освещенном маленькой настольной лампой.

— Все работаешь, Винни? Побереги глаза. — Скотт потянулся к выключателю.

Винни встрепенулась.

— Поймали, наконец, Призрака?

— Нет сил рассказывать, устал до черта. — Сверкнув улыбкой, Скотт потер лоб. — Призрак в загоне на пятой миле. Эйб считает, что мы зря тратим на него время, но мне он чем–то понравился. Сколько огня! Какая мощь!

Винни понимающе кивнула. В молодости она и сама ездила верхом не хуже мужчин, могла по три дня не слезать с седла.

— Днем звонила Алекс, — сказала она, не глядя на Скотта, и принялась поправлять папки на столе.

— Когда ее выпишут? — Скотт, уже направлявшийся в душ, остановился. После долгого, трудного дня в седле ему не терпелось помыться.

Винни смотрела, как он стоит у дверей — высокий, дерзко красивый, волосы цвета воронова крыла взлохмачены, на подбородке щетина, на шее небрежно завязан ярко–красный платок, аквамариновые глаза сверкают. Мой Скотт, думала Винни. Боже, как я люблю его! Он мне все равно, что сын.

— Алекс не приедет. — Винни старалась скрыть свои чувства, но ее голос прозвучал горестно.

Скотт резко шагнул назад, в комнату, — энергичный мужчина, полный сдержанной силы, умеющий быть и жестким, и бесконечно терпеливым.

— Она что, только сегодня поставила тебя в известность? Ее, должно быть, уже выписывают!

— В пятницу, — уточнила Винни.

— Через два дня. Значит, надо лететь за ней.

— Она не поедет к нам, — повторила Винни. — Она считает, что ей не следует уезжать далеко от больницы. И от своих друзей.

Глаза Скотта полыхнули голубым пламенем.

— Когда я был у нее после операции, она дала мне понять, что приедет, черт побери!

— Да, ты рассказывал. — Винни внимательно наблюдала за ним. Она знала, что в глубине души он так же огорчен, как и она.

— Почему же она передумала? Может быть, тот тип, с которым у нее связь, снова дал о себе знать? — предположил Скотт с отвращением.

— Не знаю, что и думать, — сказала Винни.

— Черт бы ее взял, — буркнул Скотт и повторил это еще раз, уже с настоящей злобой. — Опять она всех нас взбаламутила. Я приглашал ее только ради тебя, Вин.

Но он все еще видел перед собой бледное лицо Алекс, ее янтарные глаза. Господи! Никак не удается выбросить ее из головы.

— Вероятно, она это заметила, милый, — мягко сказала Винни.

— Так, значит, это я во всем виноват?

Винни печально покачала головой.

— Ну как ты можешь так говорить? Ты — прекрасный человек. Может быть, я просто уже совсем не знаю Алекс.

— Может быть, мы никогда ее как следует не знали, — огрызнулся Макларен. — Была бы честь предложена. Пусть делает, что хочет.

— Странно, что она говорила как–то совсем нерадостно, — задумчиво сказала Винни.

— Просто хочет остаться хорошей в твоих глазах. Не думай больше об этом. Если доискиваться почему Алекс поступает так, а не иначе, можно, голову сломать.

С этими словами он решительно вышел комнаты. Он же обещал себе не поддаваться очарованию Алекс! Почему, черт возьми, он не может сдержать слово?

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

К концу второй недели после выписки Алекс совсем упала духом. Всю свою жизнь она каждый день проводила в упорных, изнурительных репетициях — и вот теперь буквально прикована к земле. Нелегко это вынести существу, привыкшему невесомо парить в воздухе. Как ее назвал какой–то театральный критик? Ангел грации, легкости и движения. Посмотрел бы он на нее сейчас! Управляться с костылями оказалось гораздо сложнее, чем ожидала Алекс. Плохо то, что она такая худая — кожа да кости. Время тянулось невыносимо, и Алекс часто искала забвения во сне, но и во сне ее преследовали воспоминания.

Может быть, через месяц гипс снимут, и она снова сумеет передвигаться свободно. Но как срастутся разорванные связки? Вдруг последствия травмы будут сказываться даже в обычной жизни? Иногда слезы наворачивались ей на глаза, но она сердито стирала их рукой. В больнице она повидана так много страданий, что казалось бессмысленным придавать слишком большое значение собственным горестям. Есть вещи похуже, чем необходимость распрощаться с блистательной карьерой. Она отдала бы все мечты о славе, лишь бы ее родители были сейчас живы. Оглядываясь назад, она понимала, что никакие лавры не стоили потери Скотта. В те минуты, когда Алекс не танцевала, она ощущала огромную пустоту в душе.

Скотт.

В эти дни мысли о нем одолевали ее еще неотступнее, чем всегда. Как она ни старалась — а она очень старалась, — Алекс не могла изгнать его из своего сердца, которое отдала ему еще в детстве. Он ни разу не позвонил ей, да она этого и не ожидала, но вот с Винни они часто перезванивались. В последний раз звонок из Мейн–Ройял застал Алекс в плохую минуту, голос ее был еще хриплым от слез. Она сказала Винни, что слегка простудилась. Та отреагировала как полагается («Смотри, принимай побольше витамина С»), но Алекс понимала, что обмануть Винни ей не удалось.

Она была в своей тесной кухоньке, наливала себе кофе, когда раздался звонок в дверь. Должно быть, это Бренда, соседка, зашла спросить, не нужно ли ей каких–нибудь продуктов. Соседка была очень добра к Алекс.

Взгромоздившись на костыли, Алекс пустилась в долгий путь к входной двери, крикнув по дороге: «Иду!» Она уже научилась кое–как справляться с этими адскими штуками, но все–таки как от них больно! Она даже невольно вскрикнула, когда, открыв основную дверь, увидела через вторую, сетчатую, вместо миниатюрной Бренды высокого широкоплечего мужчину в безупречно белой рубашке с открытым воротом и в синих джинсах, плотно облегающих его сухощавое, мускулистое тело.