Читать книгу "Твоими молитвами - Марина Серова"

Еще минуту назад все воспринималось иначе.

Ну о чем я могла подумать, слушая Мишу? О каких таких проблемах он не успел рассказать? Пока что он зачем-то перечислил всех, кто работает рядом с ним, и поведал о неудавшемся романе с коллегой. Вполне обычные ситуации. Бытовые, я бы даже сказала. Но известие о подброшенном в сейф оружии и каком-то порошке вообще не вписывалось в ту картину, которую я смогла нарисовать.

Правда, голова заработала сразу. Подстава? Или что?

— А вот это уже не шутки.

Больше слов у меня не нашлось.

— Ну вот, — удовлетворенно заметил Савостин и взял меня под руку. — Моя очередь. Теперь, надеюсь, ты поняла, почему я попросил тебя помочь ему хотя бы советом? Да потому что он не знает, что с этим делать. Боится. И я не знаю. Нет, знаю. Взять все это и отдать ментам. Но нет, мы ж умные, только не тем местом. Мы же и дальше терпеть будем. А ведь есть и еще кое-что, Жень, и речь не о том, кто на кого стучит начальству или ворует скрепки. Мишка тебе действительно не все изложил, но я не буду этого делать. Пусть сам. Или пусть молчит дальше.

Из всего этого вообще что-либо понять было трудно. Похоже, Андрей затронул какую-то очень болезненную тему — Михаил остановился и тяжело взглянул на него.

Я напряглась. Ох, как хорошо я знала этот взгляд. Либо Миша сейчас выдаст что-то очень обидное, вложив в слова весь свой праведный гнев, либо без промедления врежет лучшему другу промеж глаз.

В любом случае стоит ждать ответной реакции от Савостина, а его психическое состояние в данный момент явно нестабильно. Это значит, что есть большая вероятность услышать не адаптированные для слуха воспитанного человека фразы.

Я, конечно, сделаю попытку успокоить эту парочку психов, но получится ли? Или просто получу по башке, не успев отскочить в сторону, этого тоже исключать не стоит.

Я находилась аккурат между ними. На расстоянии вытянутой руки от каждого. И если один из них ударит другого, а этот другой ему тут же ответит — а это случится непременно! — то меня сломают сразу с двух сторон.

Не то чтобы я была слабой женщиной, которая с визгом поползет к ближайшему забору в поисках укрытия или с ноги влетит в драку, но растащить их в разные стороны у меня вряд ли получится. Позиция, которую я занимала, была очень для меня невыгодной. И с точки зрения судьи на ринге, и с точки зрения стороннего наблюдателя.

Замес будет иметь оглушительный успех у случайных прохожих. Может, и на Ютубе выложат.

Но ничего подобного не произошло. Ни Миша, ни Савостин не спешили устраивать рукопашную. Они решили поболтать.

— Много говоришь, — спокойно сказал Миша, глядя Андрею в глаза. — Это лишнее.

— Кто-то из нас должен, — парировал Андрей. — Я знал. Я предупреждал, что все очень плохо закончится.

— Не неси ерунду в массы.

— Ерунду? Ты действительно так считаешь?

Поняв, что у меня появился шанс остаться с целыми ребрами, я решила стать третьей.

— Ребят, — сказала я, — если я правильно понимаю, то пистолет и порошок — это часть какой-то истории.

— Да, — сказал Андрей, не сводя взгляда с Михаила. — Часть. Всего лишь.

— Не думаю, — не согласился с ним Миша.

— Ты до сих пор в этом сомневаешься? — повысил голос Андрей.

Михаил опустил голову и попятился. Любой бы понял, что это означает — он не имел желания спорить с лучшим другом.

— Ты прав, я ни в чем не уверен, — тихо сказал он. — Доволен?

— Пошел ты, — злобно произнес Савостин. — Ты расскажи ей все. Не понимаю, почему ты не хочешь этого сделать? Или не можешь? Скорее второе. Я прав?

Забыли они про меня, что ли?

— Я расскажу, — уклонился от прямого ответа Малахов и медленно пошел прочь.

— Определитесь уже, — попросила я. — Потому что я ничего не понимаю.

Савостин бросил на меня раздраженный взгляд.

— А знаете… Оставляю вас одних, — с сарказмом сказал он и изобразил поклон. — Извини, дорогая, но я пытался.

Он быстро пошел прочь, оставив нас стоять посреди тротуара. С Михаилом даже не попрощался.

Мы смотрели ему вслед до тех пор, пока он не скрылся из вида.

— Впервые вижу его таким, — призналась я.

— Ничего, пройдет, — сказал Миша. — Это нервы.

— Ты хороший друг. Не обиделся. Редкое качество.

— Не обижаться? — улыбнулся Миша.

— Не раздувать конфликт.

— Какой конфликт? Это разве он? Это не он. Андрюха отходчивый.

— Не знаю, отходчивый он или нет. Но почему он вдруг так отреагировал на твои слова о том, что происходит какая-то ерунда? — спросила я. — О чем вообще речь?

Миша посмотрел на часы и достал из кармана пачку сигарет.

— Скоро полночь. Офигеть, как быстро идет время. Тебе, наверное, домой пора.

Я пропустила мимо ушей его намек на то, что нам пора расстаться. Бросьте, мы еще и не начинали.

— Неплохо бы попасть домой хотя бы на рассвете, но не горит, — ответила я. — И если уж мы остались с тобой вдвоем и теперь никто не будет тебя перебивать, то я бы хотела тебя выслушать.

И добавила, подумав:

— Если ты сейчас не занят, конечно.

Михаил вынул из кармана мобильник, посмотрел на экран.

— Моя девушка уехала к родителям на все выходные, и дома меня никто не ждет. Даже с собакой гулять не нужно, потому что у меня нет собаки. Так что не занят. А ты?

— Свободна. Были планы, но…

И Миша наконец расслабился. Его отпустило, это было видно. Видимо, отсутствие рядом нашего общего друга Савостина пошло ему на пользу. Теперь у Малахова появился шанс выговориться, а у меня — услышать связное повествование, включая пролог, экспозицию и развязку.

Насчет эпилога ничего сказать я не могла. Рановато. Мне даже не пришлось его уговаривать или задавать наводящие вопросы — сам завел речь о том, чем «болеет».

— У меня действительно при нем не получилось бы все объяснить, — словно бы извиняясь, сказал он.

— Миш.

Я взяла его под руку.

— До дома проводишь? Тут недалеко, буквально за поворотом.

* * *

— Марина покончила с собой, — сказал он, словно ставя точку.

Это был, по всей видимости, очередной фрагмент истории, которую мне пытались рассказать.

Я еще не отошла от услышанного чуть ранее — пистолет и вещество неизвестного происхождения, которые, по словам Малахова, ему подбросили, тянули на уголовную статью. Этого уже было более чем достаточно для того, чтобы с трудом унять дрожь в коленях или потерять дар речи.