Читать книгу "Земля мертвых - Жан-Кристоф Гранже"

– И на каком вы этапе?

– Ни на каком.

– Это и правда вызывает желание отойти в сторонку и посмотреть, как вы будете выпутываться.

– А что? – бросила она с напором. – Можешь предложить что-то получше?

– Не исключено.

– Что?

– Я позвоню тебе оттуда.

– Нет, погоди.

– Что?

– Ты в курсе про Ламбера?

– Нет, а что случилось?

– Его застрелили в собственной машине вчера вечером в Сен-Дени. Три пули в упор, выпущенные двумя мотоциклистами.

Корсо вспомнил о предупреждении Катрин Бомпар: «Ты знаешь, что Ахмед Зарауи на свободе?» Дилер перешел к мщению.

– Известно, кто это сделал?

– Мы сразу подумали про Зарауи, но у него алиби.

– Он мог заказать Ламбера.

Барби не добавила ни слова. Это молчание означало: следующим наверняка будешь ты. Его бывшая заместительница, как и Бомпар, никогда не питала иллюзий насчет той истории: она знала, что Корсо принял участие в перестрелке в квартале Пабло Пикассо. Главное – понять, знает ли об этом Зарауи.

Корсо равнодушно дал отбой. У него просто не осталось места в голове, чтобы загрузить туда новую угрозу. Единственное, что его сейчас занимало, – это дело «Сквонка».

В аэропорту Женева-Куантрен он бросился в терминал вылетов и отыскал себе рейс на Вену авиакомпании «Easyjet» на 14:00. И стал терпеливо ждать, бродя среди бутиков и время от времени заворачивая в бар, чтобы выпить кофе. Наконец объявили посадку, он поднялся в самолет, приник к иллюминатору и отключился от внешнего мира. Проблема в том, что в его внутреннем мире тоже было не очень весело. Он мог зацепиться за единственную гипотезу: в жизни Клаудии Мюллер произошло нечто, превратившее ее в карающую длань. И это нечто связано с Собески.

Он приземлился в Вене около четырех, уже темнело. Лондон, где он побывал в прошлом году, своими позолоченными витринами и алыми автобусами напомнил ему магазин игрушек. Вена в конце декабря оказалась страной Деда Мороза в чистом виде: изысканное мерцание, красные трамваи и медные ангелочки…

Кстати, Вена этот образ всячески поддерживала. Город, где дети поют хором, мужчины гарцуют на белых конях липпицианской породы, а судьба женщин разыгрывается на раз-два-три во время вальса на Opernball…[89]

Забившись в такси, замерзший, Корсо рассеянно разглядывал мелькающие за окном дворцы, скульптуры, фонтаны с наядами… Барочная, витиеватая архитектура, словно в замке Уолта Диснея, позвякивающая, как цепочка на шее русского сутенера. Снега не было, но его с уверенностью ждали.

Корсо знал город. Он бывал здесь с Эмилией в те времена, когда их роман еще не задохнулся в садомазохистских играх. Они приехали влюбленными, гуляли под ручку, катались на фиакре, пересчитывали уличные часы, до тошноты наелись музеями, концертами и штруделями…

– Еще далеко? – спросил он по-немецки.

Эмилия обучила его кое-каким начаткам.

– Приехали.

Барби в конце концов дала ему адрес Мюллеров – на Химмельфортгассе. Гигантское здание из белого камня, с огромными воротами, предназначенными для многоэтажных фиакров.

Поднимаясь по лестнице, он подмечал детали: ширину ступеней, полированные деревянные перила, позолоченные дверные ручки – они рассказывали о реальной скрытой жизни города. Для Корсо внутренность домов представляла подобие исподнего под юбкой у девиц. Момент истины, когда всплывает настоящая природа вещей.

Он бесшумно поднялся и позвонил во внушительную полированную бежевую дверь. Прождал как минимум две минуты, как ждут, поднявшись на вышку для прыжков в воду. Когда дверь открылась, он оценил весь масштаб своей ошибки. Перед ним стоял отец Клаудии, с замкнутым лицом, в пуловере с треугольным вырезом и бархатных брюках.

– Что вам здесь надо?

Франц Мюллер изъяснялся на безупречном французском, но с легким высокомерным акцентом, из разряда: «Я говорю на вашем языке, а вы не говорите на моем. Мне знакомы ваши коды, а вы никогда не поймете моих».

– Я хотел задать несколько вопросов о вашей дочери. Расследование продолжается и…

– Убирайтесь!

Австриец достаточно хорошо владел французским, чтобы знать, когда и как можно допустить легкое отступление от правил. Корсо подчинился. Он не только не получит ни малейшего ответа, но и рискует съехать по ступенькам на заднице.

Мимоходом он отметил, что строгость своей красоты Клаудия унаследовала от отца. Выпуклый лоб, твердые скулы, светотень зрачков… Верхняя часть лица была прибежищем страстей, нижняя – текущих дел. Отец и дочь Мюллер покоряли взглядом и заставляли повиноваться голосом.

В этот момент позади мужа появилась Марта Мюллер. Ей было далеко до природной элегантности Клаудии, но ее округлая правильная фигура все же несла в себе зачатки той бледной красоты цвета слоновой кости.

На краткое мгновение ему показалось, что он еще может отстоять свою правоту, но супруга вцепилась в руку мужа, как потерпевший кораблекрушение – в обломок мачты. Съездил понапрасну.

Перед тем как захлопнуть дверь у него перед носом, Франц Мюллер подвел итог, чтобы окончательно прояснить ситуацию:

– Вы убили нашу дочь.

98

Опустив голову и ссутулившись, Корсо двинулся обратно по Химмельфортгассе. Состояние побежденного, еще одна бесплотная тень, скользящая вдоль витрин. Придется возвращаться в Париж со всеми своими вопросами, противоречивыми уликами и обрывками истины, которые хуже любой лжи.

Вы убили нашу дочь. Он едва ли не предпочел, чтобы так оно и было. Тогда Клаудия была бы невиновна. А потом уже они бы разобрались и в остальных обстоятельствах дела.

– Господин Корсо?

Он не сразу узнал женщину, которая шла к нему в черном пуховике, блестящем, как мусорный мешок: Марта Мюллер собственной персоной.

– Господин Корсо… – повторила она, задыхаясь. Испарина размывала черты ее лица. – Я хотела извиниться. Франц, мой муж… Понимаете, он так потрясен.

Не вынимая рук из карманов, Корсо слегка поклонился: в знак почтения, приветствия, извинения, чего угодно. Или же просто автоматически, чтобы лучше ее слышать: Марта Мюллер едва доставала ему до плеча.

– Я могу с вами поговорить? – спросила она с легким швейцарским акцентом.

Корсо поискал взглядом, где бы им укрыться. Заметил кафе метрах в пятидесяти.

– Идемте, – сказал он.

Возможно, это как раз та помощь, на которую он надеялся.

Он думал, что выбрал традиционное венское кафе, но это оказалась кондитерская, совмещенная с чайным салоном. Его мгновенно захлестнуло запахами штруделя. Несколько вдохов – и полное ощущение, что вы набрали пару кило.