Читать книгу "Мендельсон. За пределами желания - Пьер Ла Мур"

В тот момент Феликс сидел в кабинете в Гевандхаузе, глядя в окно. Камень угодил ему в щёку. Кровотечение прекратилось, но щека ещё ныла. Время от времени его лицо искажала гримаса боли. Что ж, началось... После угроз — удары. Камни. Сначала Магдалена, потом он сам. Завтра...

Он услышал, как повернулась ручка двери. Его светлость быстро проскользнул в комнату, запер дверь — только тогда он, казалось, расслабился.

— Могу я сесть, Феликс? — спросил Мюллер.

Феликс был поражён его приходом. Мюллер был из тех людей, кто скрывает свой подлинный возраст под резкостью манер. Но теперь в нём не было резкости, лишь усталость и страх. Он сильно похудел. Кожа свисала на его лице складками и двойным подбородком. Красный цвет лица превратился в красные пятна. Он вдруг стал выглядеть стариком.

Мюллер тяжело опустился на стул и уставился на ковёр.

— Вы, конечно, знаете, что я не имею никакого отношения к этому камню, правда?

— Да.

— Я знаю, кто это сделал. Если хотите, я постараюсь арестовать его.

— Какой смысл? Завтра будет другой.

Мюллер поднял на Феликса свои выпуклые, налитые кровью глаза:

— У вас нет чего-нибудь выпить? Шнапса или бренди?

— Простите, только портвейн.

— Не важно. — Он провёл кончиком языка по губам. — Ольга хочет уйти к вам. Если она это сделает, мне в этом городе конец. — Он говорил быстро, хватая воздух между словами. — Она узнала о Магдалене и хочет, чтобы я арестовал человека, который её избил. Не понимает, что я не в силах. Крюгер через пять минут будет в моей конторе и освободит его. Она говорит, что я трус и лицемер. Хочет перейти на вашу сторону.

Феликс смотрел на тяжело дышащего, испуганного человека, сидящего напротив него. Только несколько месяцев назад они были друзьями. Почти друзьями... Теперь они находились во враждебных лагерях и по иронии судьбы оба оказались в отчаянном положении.

— Почему вы не отошлёте Ольгу из города?

— Она не хочет. Вы её не знаете. Она забаррикадируется в доме, устроит скандал. — Он сделал паузу и снова провёл языком по губам. Затем как человек, ставящий последнюю карту, выпалил: — Послушайте, Феликс, я заключу с вами сделку. Когда она придёт, отошлите её, а в обмен я раскрою вам секрет. Большой секрет.

— Незачем. Я думаю о вашей жене и детях. Достаточно горя. Если Ольга придёт, я и так отошлю её. Даю слово.

В глазах Мюллера промелькнула искра недоверия. Как легко это оказалось...

— Благодарю вас, — промямлил он.

— Теперь вам лучше уйти. Кто-нибудь может войти.

Мэр неловко поёрзал на стуле, видимо обдумывая какую-то дилемму.

— Я вам всё равно скажу, — решился он наконец, наклонился вперёд и понизил голос до шёпота: — Крюгер планирует прислать ночью на следующей неделе банду головорезов в еврейский район. Они будут вооружены.

— Вы уверены?

— Мне сказал начальник полиции. Он видел корабль, полный оружия, которое Крюгер получил из Баварии. Я ведь говорил вам, что этот человек — сумасшедший.

— Почему вы его не арестуете?

— На каком основании? Сумасшествие не проявляется так, как оспа. И как я могу доказать, для чего это оружие? Если бы у меня было заявление под присягой, какие-нибудь документы, я мог бы попробовать... — Он поднялся. — Как бы там ни было, теперь вы знаете. Делайте, что захотите.

— Спасибо, Христоф.

Мюллер остановился перед столом.

— Не знаю, чем это всё кончится, — произнёс он приглушённым, почти рыдающим голосом, — но я хочу сказать вам: мне жаль, что всё так произошло. Возможно, когда-нибудь мы снова станем друзьями...

— Возможно. — Феликс открыл дверь, выглянул в коридор. — Всё в порядке. Теперь можете идти.

После того как мэр удалился, Феликс закрыл дверь и вернулся за свой стол.

Ну что ж, подумал Феликс, откинувшись в кресле, всё кончено. Вот он, матрац, о котором мечтал. Теперь можно сдаться. На этот раз не было ни сомнений, ни колебаний. Он должен сдаться. Завтра он напишет заявление об отставке.

Феликс вздрогнул, когда увидел Сесиль, вбегавшую в комнату.

— Я хочу увидеть её! — воскликнула она. Прежде чем он смог что-то сказать, она склонилась над ярко-малиновой раной. — Феликс, я хочу, чтобы ты ушёл в отставку, — проговорила она, выпрямляясь, — не то они убьют нас.

— Да, дорогая. Завтра... Зачем ты пришла, я ведь просил тебя... — Он замер, когда с улицы донёсся гул голосов. — О мой Бог!

— Что это?

— Ничего. Пойдём скорее.

Но Сесиль уже подлетела к окну. Она успела только увидеть толпу, собравшуюся внизу, и Танзена, схватившего кнут.

— Кто эти люди?

Он грубо оторвал её от окна:

— Пошли. Спускайся по чёрной лестнице и жди у чёрного хода. Там они не смогут собраться, улица слишком узкая. Мы придём за тобой.

— Я не пойду.

— Делай, как я говорю.

— Я хочу спуститься вместе с тобой.

— Нет.

— Тогда я останусь.

Сесиль говорила с бессмысленным, непоколебимым вызовом ребёнка. На одну-две секунды его челюсти сжались в гневе, и он подумал, что сейчас ударит её. Она прижалась к его груди:

— Пожалуйста, я хочу пойти с тобой.

— Ты не можешь! — крикнул он нетерпеливо. — Разве ты не видишь...

— Пожалуйста!

— Говорю тебе...

— Пожалуйста, любимый!

— Ну ладно. — Он схватил её за руку. — С тобой всё может быть намного страшнее, намного...

Феликс протащил её по комнате с такой скоростью, что ей пришлось схватиться свободной рукой за шляпку, чтобы та не слетела.

Когда он закрывал дверь, в окно влетел камень, вдребезги разбив стекло.

— Видишь, почему я не хочу, чтобы ты спускалась со мною, — сказал он, сжимая её плечи.

Она затрясла головой:

— Помнишь Дрезден, дорогой? На горе и на радость...

Что бы он ни сказал, ничто не могло заставить её переменить решение.

— Хорошо, Сесиль. Держись за мою руку.

Они молча прошли по пустому коридору. Феликс распахнул входную дверь, и мгновенье они стояли бок о бок, так что их все видели. Её рука дрожала на его руке, но на лице не было страха. Появление Сесиль вызвало замешательство. Люди ожидали увидеть её. Красота женщины смущала их, заставляла забыть, зачем они пришли. Они пялили на неё глаза, не зная, что делать, когда она медленно спускалась с широкой лестницы, опираясь на руку Феликса. Какой-то человек машинально снял шляпу, когда они проходили мимо.