Читать книгу "Возвращение во Флоренцию - Джудит Леннокс"

На стенах дома висели фотографии и картины: абстракция маслом в бирюзовых и зеленых тонах, насыщенность которых подчеркивали оранжевые мазки; черно-белый снимок обнаженной натуры, сплошь изгибы и тени, с лицом, отвернувшимся от камеры. Фредди как-то упомянула, что знакома с Максом Фишером, и Рената ответила, что однажды встречалась с ним в галерее и была в восторге от его работ. После этого они подружились.

Миссис Майер страдала ревматизмом. Порой, приходя на работу к девяти утра, Фредди обнаруживала, что та все еще медленно приводит себя в порядок. В плохие дни у нее уходил целый час на то, чтобы просто одеться. Тем не менее, Рената не хотела обращаться за помощью, предпочитая справляться самостоятельно, хотя ей нравилось беседовать с Фредди, пока она, превозмогая боль, продевала распухшие руки в рукава или застегивала пуговицы.

Зимой раздвижные стеклянные двери на первом этаже ее дома заливали дожди. На улице высокие деревья в саду стояли голые, почерневшие, склоняясь под порывами ветра. Если Рената себя плохо чувствовала, то усаживалась в кресло, сложив больные руки на коленях и время от времени поглядывая в сад, словно там таилась какая-то опасность. Порой Фредди казалось, что Рената не расположена разговаривать, и тогда она работала молча: протирала пыль с ваз, следуя рукой с тряпкой за их плавными, округлыми очертаниями. Ей нравилось находиться в доме миссис Майер. Там царил мир. Свет, воздух и простые красивые вещи создавали ощущение покоя, в отличие от ее собственного жилища, где все казалось хрупким, непрочным, где она словно пробиралась по узким тропинкам, опасаясь, что стены в любой момент могут обрушиться на нее.

У Льюиса по-прежнему не было никаких вестей от Джерри Колвина. Тот не звонил и не писал; дом его так и стоял запертый. Льюис сказал ей, что попробует выкрутиться сам. Что им надо просто продержаться до тех пор, пока не появится какой-нибудь заказ. Фредди с тревогой осознала, что больше не верит ему; она стыдилась того, что у нее завелись секреты от мужа.

Шла вторая неделя нового года. Льюис весь день работал; Фредди постирала одежду, сходила за покупками, сдала в библиотеку прочитанные книги и написала несколько писем. В четыре часа она вернулась домой. Они вместе выпили чаю, а потом, поскольку их пригласили на ужин, Фредди погладила ему рубашку и заштопала носки. Льюис тем временем взялся починить сломанную настольную лампу. Собираясь в сарайчик за отверткой, он заметил на столе в прихожей ее письма и предложил дойти до почтового ящика и отправить их. Она сказала, что уже слишком темно и письма могут подождать до завтра. Он ответил, что это не составит никакого труда, погода великолепная, а ему не помешает немного подышать воздухом.

В тот вечер они ужинали у Ренвиков. Тим Ренвик был адвокатом, а его жена Диана уделяла много внимания благотворительности. Они жили в большом георгианском особняке в центре Лаймингтона. На ужин, кроме Коритонов, собралось еще две супружеских пары, друзья Тима по университету; одна из жен была беременна. Диана подала запеченный свиной окорок, а когда один из приятелей Тима поинтересовался, где она добыла такое роскошное мясо, Диана со смехом постучала себя пальцем по носу.

Фредди заметила, что Льюис пьет больше, чем обычно. Точнее, больше, чем считалось обычным, пока он не стал пить сильней. Он много говорил — преувеличенно громким голосом, — а некоторые его анекдоты были совсем не к месту. Однако все мужчины за столом много пили, да и их жены тоже — за исключением Фредди и той, беременной. Возможно, и ей нужно выпить лишний бокал, подумала Фредди, и тогда она будет разговорчивей, и Льюис не станет упрекать ее за то, что она не старается. Она поспешно проглотила еще бокал вина и почувствовала, что немного расслабилась. Фредди оживленно болтала, слегка флиртовала с мужчинами и даже пару раз рассмешила гостей своими забавными замечаниями.

Они вышли от Ренвиков уже после полуночи. По дороге домой Льюис обнял ее за талию и поцеловал.

— Я правильно вела себя? — спросила она, а он ответил:

— Ты была великолепна. Восхитительна. Спасибо тебе, дорогая.

С неба светила полная луна, поэтому, едва миновав поворот дороги, они заметили машину, стоящую у их дома. В следующее мгновение оба поняли, что это полицейский автомобиль.

— Бог мой, что еще случилось? — пробормотал Льюис. Он пошел быстрее, потом побежал.

Фредди, в туфлях на каблуках, не поспевала за ним. Подойдя к дому, она увидела, что водитель вышел из машины и о чем-то разговаривает с Льюисом. В ее воображении уже рисовались разные несчастья: возможно, тело Джерри Колвина нашли в одной из сотни заросших камышом речушек, впадающих в залив.

Когда она подошла ближе, Льюис обернулся к ней — его глаза были широко раскрыты.

— Мастерская, — сказал он. — Там был пожар. От нее ничего не осталось.

Не осталось действительно ничего. Две недели стояла сухая погода, и деревянные постройки выгорели дотла. Если бы они выглянули в окно дома Ренвиков, то могли бы заметить оранжевое зарево над бухтой.

На следующее утро они с Льюисом пешком отправились на место, где была мастерская. С побелевшим лицом Льюис рассматривал искореженные, неузнаваемые останки знакомых предметов, торчавшие из кучи углей и золы. В воздухе стоял резкий запах гари, а когда они шли по пепелищу, из-под их ног вырывались облачка дыма. Фредди эта картина напомнила лондонские бомбежки. В водах бухты плавали горелые обрывки бумаги. На пирсе собрались несколько мальчишек; они бросали в них камешки.

Полиция и пожарные допросили Льюиса. Были сделаны необходимые телефонные звонки, отправлены письменные уведомления в страховую компанию, заполнены нужные бланки. Для оценки ущерба в Лаймингтон прибыл страховой инспектор — невысокий худощавый мужчина по имени мистер Симпсон. Они с Льюисом заперлись в гостиной и просидели там все утро. Готовя на кухне ланч, Фредди пыталась прислушаться к тому, о чем они говорили. Когда дверь гостиной распахнулась, она вздрогнула.

Мистер Симпсон хочет переговорить с ней, сказал Льюис. Она не возражает?

«Нет, конечно, нет», — ответила Фредди, хотя по непонятным причинам сердце у нее упало. Мистер Симпсон прокашлялся и заглянул в свои записи. Мистер Коритон сказал ему, что в субботу вечером вернулся домой около четырех часов. Из его уст это прозвучало как утверждение, а не вопрос.

— Да, — ответила она.

Не могла бы миссис Коритон перечислить, чем они занимались остаток дня?

Фредди перечислила все: мелкие домашние дела, чаепитие, сломанную настольную лампу. Без двадцати восемь они вышли из дому и пешком отправились в гости к Ренвикам, закончила она.

Инспектор прокашлялся снова.

— И ваш муж постоянно находился с вами все это время, миссис Коритон?

— Сколько еще это будет продолжаться? — раздраженно перебил его Льюис. — Вы что, не видите, что моя жена расстроена?

— Ничего страшного, — быстро вставила Фредди. — Льюис сходил в сарай за отверткой, чтобы починить лампу, но все остальное время мы действительно провели вместе.