Читать книгу "Кто ты, Гертруда? - Лиза Ахси"

Из машины вышла Эл, за ней Жанна, которая, хотела выскочить сразу за парнями, но при этом не хотела оставлять Эл одну в машине, превозмогая свое почти детское нетерпение.

– Ну, как вам, дамы? Остаемся тут или еще что-нибудь поищем?

– Очень аппетитно пахнет, – сказала Жанна, почти с точностью повторяя, выражение лица мужа, как завороженного смотревшего на шашлык.

– Здесь вроде нормально, – как можно более безучастным тоном, вступила в разговор Эл. В душе же ее все ликовало, при мысли о шашлыке.

– Ну, если всех все устраивает, остаемся здесь, только я машину переставлю, – сказал Лев.

– И опять напылишь? – с деланным ужасом в глазах спросил Пит.

– Я постараюсь не пылить, в тень хочу коня поставить, – Лев подмигнул другу.

– Подожди минуту, – сказала Льву Эл, – мне нужно взять мою сумку.

– Вы боитесь, что я ее украду?

– Мы же перешли на «ты»? – Эл вопросительно смотрела на Льва, подходя к машине.

– Прости, Гертруда, так получилось, – Лев услужливо открыл дверцу машины перед Эл, пытаясь загладить неловкость.

Эл взяла сумку, и ничего не отвечая ему, отошла в сторону под дерево. Это был кипарис, но он напомнил Эл пирамидальный тополь, – «Как в Средней Азии», – подумалось ей. Тени он давал немного, но всем своим видом говорил о том, что море уже совсем близко. Эл улыбнулась про себя этой мысли.

– Все-таки надо было, хотя бы паспорт у нее посмотреть, – Жанна следила за Эл, отошедшую в сторонку, под дерево.

– Может, еще забрать надо было, до конца поездки? – Пит с легкой укоризной смотрел на жену, – Что ты так переживаешь, дорогая? Кроме тебя она ни в кого такого панического страха не вселяет. С таким же успехом тогда она могла потребовать наши документы.

– А вот и нет, это не мы в ее машину напросились, а она в нашу!

– Ну, допустим, машина не наша, – Пит улыбнулся.

– Вот именно! Поэтому я и не стала настаивать на своем, – было видно, что у Жанны опять испортилось настроение.

– Дорогая, мне тоже уже начинает действовать на нервы эта женщина, хотя она, не причем. Просто ты так на нее болезненно реагируешь, что, если бы не ее абсолютная концептуальность, я бы решил, что это – ревность, – пошутил Пит, пытаясь развеселить жену, но на Жанну его слова произвели прямо противоположный эффект.

– Ревность? Да, причем тут это все? Просто меня напрягает то, что совершенно посторонний человек, оказался в нашей компании, а теперь еще Лёвушка говорит, что не против, чтобы она и дальше отдыхала с нами!

– Ну, это еще не факт. Для начала сейчас увидим ее платежеспособность. Узнаем ее намерения. Думаю, Лев отнесся к ней с таким интересом, потому что ему скучновато с нами, а Гертруда такая, как бы правильно выразиться, необычная.

– Фу! Гертруда! И имя ее раздражает!

– Ну, не злись ты так, – Пит приобнял жену, – пойдем лучше посмотрим, кто здесь главный.

Молодожены подошли к небольшой летней кухне, на которой стоял один длинный стол, накрытый клеенкой, с фруктово-жизнерадостным рисунком, выцвевшем на солнце. По обеим сторонам стола располагались деревянные, длинные лавки. На столе стояла пара наборов «соль-перец», и одна пустая, пластмассовая хлебница, накрытая марлей.

– Хозяева! – позвал Пит, глядя на закрытую, летнюю дверь, через москитную сетку которой, ничего не было видно.

Эл достала из сумки свой смартфон, включила его и набрала мужа. Николай ответил сразу.

– Ты где?!

– Еду домой, а, ты уже где?

– Ночевал на заправке, в машине, ждал, что ты вернешься. Ты где, я спрашиваю? Я подъеду за тобой.

– Не надо, я возвращаюсь в Москву. Мне надо побыть одной, подумать.

– Подумать ей надо! Куда ты убежала, ненормальная?

Николай был взбешен, но в голосе звучали нотки вины и даже радости, что она позвонила, так ей казалось. Эл опять почувствовала себя «виноватой, нашкодившей девочкой», а правильно ли она поступает, вновь и вновь вертелось у нее в голове? Голос мужа был таким властным и, в то же время, таким родным.

– Мне надо побыть одной и с синяком под глазом, я не хочу никого видеть.

– С синяком! Нашла причину. Можно что-нибудь придумать. Что я должен говорить родителям, сыну, когда приеду без тебя?

– Скажи, что меня вызвали по работе, срочно.

– Ты же не работаешь!

– Сделали предложение, от которого я не смогла отказаться.

– Бред какой-то, – Николай помолчал, – не дури, где ты? Я сейчас подъеду за тобой.

– Не нужно этого делать, я уже далеко от тебя.

«Какое точное выражение», – подумала Эл – «Я уже далеко от тебя». Она не собиралась говорить ему всей правды сейчас, ему пока не следовало знать, насколько они уже далеки друг от друга. Она так решила.

– Сыну я позвоню сама, но мы должны говорить одно и то же, «вызвали по работе».

– Мне все это совсем не нравится.

– Я понимаю.

– Понимает она!

– Все, давай заканчивать. Не звони мне, я сама позвоню.

– Как мило! Жена вдруг стала такой самостоятельной, такой непредсказуемой! Ну, ничего. Подожду, когда у тебя деньги закончатся, – сказал Николай и повесил трубку.

Какое-то время Эл еще держала телефон у уха, слушая монотонные короткие гудки. «Что я делаю, Господи? Может, надо было сейчас “броситься мужу в ноги”, попросить прощения, сказать, чтобы он приехал за ней, и уже через несколько часов, она бы увиделась с сыном, и все вернулось на круги своя. А что теперь? Кто она? Куда она идет? Почему в юности ей было все ясно и понятно? Почему раньше, ей казалось, что жизнь всегда подскажет выход из любого положения? Теперь же Эл стояла здесь, под деревом и была готова набрать номер мужа, чтобы, выслушав поток обвинений в глупости, несерьезности, эгоизме, вернуться, пройдя моральные унижения, в свою “зону комфорта”, которую она выстраивала для себя много лет, и которую покинула так внезапно. Эл пыталась вспомнить, когда она перестала верить в себя, когда стала всего бояться, любых изменений в жизни? Когда началось то, что Эл определила для себя, как «Падение»? Смерть родителей? Наверное, да. И в то же время нет, потому что Эл понимала, что не упала камнем вниз в одно мгновение, а начала свое падение в реальность из детских грез, тогда, в санатории в горах, за ужином. Потеря самых дорогих людей, потеря веры в Любовь, потеря страны, потеря Родины, потеря друзей (всех разбросало по миру, после распада СССР), а теперь потеря веры в материнство, как смысл ее жизни. Эл знала, что ее ребенок сейчас в безопасности, в окружении родных людей, он в порядке, а что дальше?

«А дальше я позвоню сыну», – решила Эл. В отличие от мужа, сын ответил не сразу.

– Сынок, привет! Как ты?