Читать книгу "Кругосарайное путешествие: рассказы - Татьяна Стамова"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Синдерелла, готово ли моё платье?
– Синдерелла, где моя пелеринка?
– Готово, сестрица.
– Примерьте, матушка…
А Фея почему-то забылась. Когда Женька пытается её вспомнить, то вспоминает только мамино лицо и руки, волшебное платье на спинке стула и под ним два опавших лепестка – туфельки.
Смена декораций. Бал во дворце. Дамы и кавалеры. Медленный старинный танец (как долго учила их на ритмике Марина Игоревна попадать в такт и держать осанку). Двери в зал распахиваются, на пороге – незнакомка. Музыка затихает, бьётся сердце. Возгласы придворных.
– Кто эта прекрасная незнакомка? – спрашивает принц.
– Не знаем, ваше высочество!
И вот бледный после гриппа принц Артём, в пышном берете с пером, в белоснежном жабо и сапогах с отворотами, подходит к Золушке. Таким, в полном принцевском облачении, она его ещё не видела. Опускается перед ней на одно колено и склоняет голову. Потом встаёт и протягивает руку, приглашая на танец. Она очень медленно подаёт руку и внимательно смотрит в его глаза. Они спокойные и голубые. В них нет ни удивления, ни восхищения, ни любви. В них нет вообще ничего! И вот они вдвоём заученно двигаются под звуки старинной музыки. Марина Игоревна, наверно, довольна.
Занавес. Перемена декораций. Конец. Аплодисменты.
Что это было? – Она сидит у себя на кухне и смотрит в окно на одетые в серые чехлы гипсовые фигуры возле подвала скульптора. Для чего кто-то придумал эту сказку и сделал её Золушкой – если принц не тот, не настоящий, никакой? Именно в то мгновение, когда она заглянула в его глаза, платье превратилось в лохмотья, карета – в тыкву и все, кто был на том балу, включая их самих, Золушку и Принца, – в серых мышей.
Она попробовала представить настоящего, своего принца. Но он был похож на зачехлённые гипсовые фигуры во дворе и совсем неузнаваем. Вдруг что-то мелькнуло перед её мысленным взглядом. В заоконных сумерках серый балахон превратился в плащ, а верёвки, которыми он был перевязан сверху, – в спутанные волосы. Кентервильское!
– Ого! – сказала она вслух и задумалась.
«Да! Конечно! Спутанные волосы, худое лицо, горящие глаза… Он! Вот это был бы бал!!!»
Школьное время между тем летело вперёд как ни в чём не бывало. Наталья Ильинична выпустила свой «кентервильский» класс, и весь английский театр почему-то сразу сошёл на нет – улетел, как привидение…
Была середина продлённого дня. Набегались вокруг школы, наигрались в снежки, взяли штурмом палаты семнадцатого века, теперь возвращались в класс: тяжело дыша, ероша прилипшие ко лбу волосы; глаза ещё горели войной.
Елена Сергеевна вытерла платком запотевшие очки и сказала:
– Приступаем к домашнему заданию. Через пятнадцать минут проверю, кто как начал.
Она пошла пить чай с Тамарой Николаевной, математичкой, которая всегда оставалась проверять тетради в соседнем классе.
И тут началось.
Серёжка Залепин, проходя мимо парты Ричарда, небрежно прихватил его лежавшие с краю очки и, мгновенно оказавшись за учительским столом, нацепил их себе на нос:
– Приступаем к домашнему заданию. Я проверю.
В следующий миг Ричард, увидев свои очки на носу Залепина, бросился на него, как Львиное Сердце, и по классу понёсся вихрь. Он проносился между партами, пролетал над ними, хлопал крышками, делал круг за кругом и, кажется, уже просто не мог остановиться.
Ричард был настоящий англичанин и появился в их классе только в этом году. Он почти не говорил по-русски. Среднего роста, смазливый и кудрявый, как девчонка. Очкарик. По инглишу он был круглым отличником, по математике ещё ничего, а по остальным тянул еле-еле.
– Адай! – кричал он. – Адай! Ю фул!
– Погавкай! – не останавливаясь, отвечал злодей Залепин.
На лице у Залепина кривилась вдохновенная ухмылка. Он был на голову выше Ричарда и легко перескакивал через парты, как через козла на физре. Ричарду приходилось трудно, но он не прекращал погони.
Трое остальных продлёнщиков, конечно, не могли приступить к домашнему заданию. Ленка с Наташкой стояли у стенки, с восторгом наблюдая за этой гонкой, а староста – Масленникова – делала вид, что читает стенгазету.
Наконец ей надоело.
– Прекратите! – закричала она голосом Елены Сергеевны. И потом, теперь уже почти своим, добавила: – Сейчас придёт – всем будет втык!
Дверь открылась, и в класс заглянул физик.
– Ну что тут у вас? – пробасил он.
Залепин остановился как вкопанный и быстро сунул очки в карман. Ричард налетел на него сзади, чуть не сбив его с ног, и тоже остановился.
– Что происходит? – спросил Босан.
Все молчали.
– Разберитесь между собой! – сказал Босан и добавил: – Только тихо.
Через пять минут зайду.
Дверь он оставил открытой. В классе слышалось только тяжёлое дыхание – как на физре.
Серёжка прошёл мимо Ричардовой парты и небрежно положил очки на край. Потом как ни в чём не бывало сел за свою парту и занялся домашним заданием.
Ричард тоже сел за парту и, обернувшись, что-то шепнул Серёжке, сидевшему сзади.
Вскоре появилась Елена Сергеевна – довольная и важная.
– Кто успел сделать задание, показывайте, – сказала она.
Никто не пошевелился. Заглянул ещё раз Босан, увидел Елену Сергеевну, прикрыл дверь и удалился.
– Почему такой красный, Залепин? – спросила Елена Сергеевна. – Не успел остыть?
– Не успел, – ответил Залепин.
Попыхтев немного над алгеброй, он собрал рюкзак и пошёл домой, соврав, что опаздывает на тренировку.
Масленникова пошла на третий этаж – брать книгу в библиотеке, Ленка с Наташкой – за водой: цветы поливать.
Ричард подошёл к Елене Сергеевне и, не поднимая глаз, тихо спросил:
– Что есть «пагафка»?
Она сняла очки и внимательно посмотрела на него.
– Как? – спросила она. – Повтори ещё раз.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Кругосарайное путешествие: рассказы - Татьяна Стамова», после закрытия браузера.
