Читать книгу "Кругосарайное путешествие: рассказы - Татьяна Стамова"

Как же так получилось, что развесистые лопухи, в которых мы маленькими прятались друг от друга и от дедушки в Кузьминском парке, не соединились в моём сознании с «ёжиками» под Звенигородом? Да! Если бы кто-то сказал мне раньше про цветущий лопух, я бы точно подумала, что меня разыгрывают.

– Ну вот, хоть будете знать! – старичок махнул нам рукой и пошёл дальше.

– Будем знать, – повторила я ему вслед.

Так ещё раз улыбнулось мне моё репейное детство и, убегая, наградило ехидным орденом Лопуха.

Репейник и лопух

Репейник есть – и есть лопух!Кого ты выберешь из двух?Лопух – лопоух,А репейник – колюч.Сомнением большеСебя ты не мучь,Поскольку репейник —Лопух он и есть,Как только лопухПожелает расцвесть!Да! Лучше всех лопух цветущий,Ко всем прохожим пристающий!Вон тот овраг – его страна.И всем он дарит – ордена!

Жасминовая музыка

Эти деревья – веерадля этой жары.Эта жара – зажигалкадля этой грозы.Эта гроза! —Какой у неё был голос!Сколько дорог,пологих и крутых,разбежалось в небо!

Стояла небывалая жара. Дым, смог, мгла – как только не называли. Горели торфяники. Горели дома и люди. Как война.

В саду у нас на даче все жасмины стояли серые, со скрученными листьями. Земля под ними потрескалась и превратилась в пыль. Улитки в кустах валялись белые как мел – вылитые окаменелости.

Но жизнь продолжалась. Стрекоза-пират усиленно патрулировала свою территорию, кот иногда уходил гулять, где ему вздумается, собака оббрёхивала из-за забора машины и велосипеды. А огромный вертолёт то и дело проносился над нами с ужасным рокотом, причём так низко, что Саша сумела разглядеть свисающую лестницу.

Возле зелёного сарайчика по пути к садовому колодцу расположился Микин надувной бассейн. Из него без разрешения пили кошки и собака, в воде плавала сухая хвоя и всякая шелуха, прилетавшая с неба. Поэтому Мика в нём не купался, а купались пластилиновые лягушки и крокодилы, а ещё вертушка на палке, которая, если водить ею по воде, умела пускать красивые волны.

Утром и вечером мы с Микой брали кувшины, ведёрки и шли к колодцу. Там стоял таз, большой белый бак, старое ведро из-под краски и разные другие ёмкости. Они были уже с водой и ждали, когда мы начнём свои поливочные работы. Ждала и птичка Робин, она же малиновка, она же зарянка – самая красивая из всех птичек нашего сада. Как только вокруг бака с водой начинали появляться лужицы, она прилетала и начинала радостно прыгать между вёдрами и тазами.

Я говорила: «Здравствуй, птичка Робин. Как дела, птичка Робин?», она кивала головой и косилась на нас круглым внимательным глазком.

Вечером никакой прохлады не было – был накопившейся за день зной и дым. Как будто обдавало жаром из печки. Кот с собакой валялись на земле бок о бок, как неживые. Стрекоза сидела на деревянном перильце крыльца, с выпученными глазами, и никуда не улетала. Саша, заходя в дом, подивилась на неё и сказала:

– Сегодня птицы как будто посходили с ума: они прыгали сверху в жасмин, потом вспархивали и слушали, как звенят сухие трубочки листьев. И так по многу раз – видно, понравилось. А птичка Робин мыла ножки в Микином бассейне.

– А как? – спросили мы с Микой.

– Она сидела на краю, потом вспархивала, на лету мочила ножки в середине бассейна и потом садилась на край с другой стороны.

– А Сандюра её не трогал?

– Нет, конечно. Котам сейчас не до того.

Перед тем как лечь спать, я включила радио. Кто-то рассказывал об умирающих от жары животных и о птицах, падающих замертво на крыши автомобилей.

А ночью разверзлись с треском небеса, зашумел ливень и я, проснувшись, лежала как во сне и не верила своим глазам и ушам.

А потом представила себе наших птиц – счастливые, они сидят сейчас, зажмурившись, в кустах полуживого жасмина и слушают с ним его давно забытую музыку.

Вместо послесловия

* * *

Время так тихоИ быстро несётся.Плачут качели,А мальчик смеётся.

Стонут деревья,А листья летят —Радугой входятВ заснеженный сад.

* * *

Берёза – ростомерс отметочками лет.

Поставили мальчишку.К макушке – книжку.Сказали: «Тихо стой» —и чёрный карандашу них в руках.

А сбоку тех замет —5 лет, 12 лет…Все стёрлись цифры,а отметки – нет.Длинней, короче…

Как много этих ростомеров —роща!В ней – вечный свет.

* * *

За то, что тёмными ночамиХранится в небе звёздный следИ мальчик с острыми плечамиТак любит свой велосипед;

За то, что горизонт спокойноВолну вытягивает в нить,Пока она земле поклоныБьёт – и грозится потопить;

За тот язык, чужой и сладкий,И этот, горький и родной(За речкой древние посадки,В которых пахнет новизной);

За то, что с детства – «либо-либо»И так опасно выбирать! —Кому-то я должна спасибоВо всеуслышанье сказать.