Читать книгу "Романс о розе - Джулия Берд"

– Не может быть, чтобы вы обиделись, леди Розалинда. Обидится любая, но не женщина с гроздьями винограда на груди.

И не успела она что-либо сказать, как он уже нагнулся, схватил виноградину зубами и принялся жевать ее, улыбаясь так, словно трижды овладел Розалиндой.

Она ахнула.

– Ах вы, старый похотливый петух! – воскликнула она, но, вспомнив свой нелепый вид, обреченно вздохнула. В конце концов, она сама спровоцировала такое поведение, одевшись столь вызывающе, а самое главное, вообще согласившись на эту встречу.

– Сеньор Монтейл, буду откровенна. Я не та, за кого вы меня принимаете. Я ищу мужа, который позволит мне жить в свое удовольствие. Я не желаю обременять себя супружескими обязанностями. И скорее соглашусь быть милым украшением, сверкающей безделушкой, которой можно похвастать, но отнюдь не запряженной кобылой.

Она перевела взгляд с костлявой фигуры Монтейла на его лицо, надеясь, что он не будет шокирован или оскорблен. И, поняв, что этого старого распутника просто невозможно шокировать, продолжила с прежней откровенностью:

– Я хочу быть хозяйкой собственной судьбы, у меня огромное приданое. И я не намерена делить ни с одним мужчиной ни постель, ни Торнбери-Хаус.

– Полагаю, что вы передумаете, – уверенно заявил Монтейл, хватая ее за руку и увлекая за собой на узкую дорожку, по сторонам которой росли ноготки.

– Передумаю? В отношении Торнбери? Никогда! В отношении замужества? Невозможно!

– Нет, я имею в виду супружеские обязанности.

– Ну что вы, конечно, нет, – терпеливо пояснила Розалинда, словно говоря с ребенком.

– О, вы передумаете гораздо быстрее, чем полагаете!

– Неужели? – с раздражением спросила она. – И что же побуждает вас так думать?

– К несчастью, вы еще не сгорали от страсти в объятиях настоящего любовника. Французского любовника.

И тут, словно по команде, Монтейл бросился на нее. На сей раз, с успехом преодолев препятствие в виде кринолина, он обхватил одной рукой ее талию.

– Сеньор!

С поразительным проворством он дернул ее к себе, и уставился прямо на грудь Розалинды.

– Я покажу вам, что такое любовь, дорогая! Я сорву плод с ветви!

С этими словами он сорвал одну из гроздей винограда, висевших на груди Розалинды.

– Святые небеса! – закричала она, тщетно пытаясь вырваться. – Отпустите!

– Со мной вы ощутите, как нежны алые соски, – нагло продолжил сеньор Он коснулся своими костлявыми пальцами ее груди и решительно сжал сосок, очевидно, не осознавая, что от этого жеста китовый ус вонзился ей в нежное тело.

– О! – вскрикнула Розалинда от боли.

– А груди так чувствительны, потому что девственны!

– Проклятие! Уберите свои грязные руки!

Розалинда боролась изо всех сил, но безуспешно. Тщедушный французский лорд явно имел большой опыт по части усмирения непокорных дам.

– Как вы смеете касаться меня подобным образом? Я же вас предупредила!

– Но вам ведь нравится, не правда ли?

Он снова потянулся к ней, но на сей раз Розалинда успела отступить.

– Сеньор де Монтейл, вынуждена напомнить вам о своей особе и просить вас немедленно покинуть Торнбери-Хаус. Поскольку приличия вас не беспокоят, удалиться придется мне.

С этими словами Розалинда энергично зашагала к дому, но, услышав за спиной шаги, резко обернулась. Старик тотчас снова протянул к ней руки.

– Назад, я сказала! – крикнула она, на, внезапно оступившись, взмахнула руками и с удивленным возгласом упала прямо на клумбу гвоздик.

– Не так мягко, как на ложе из роз, – радостно заметил старик, – но жаловаться не стану. – Он тотчас навалился на нее всем своим тщедушным телом, едва не подпрыгнув на огромных и жестких обручах кринолина.

– На помощь! Франческа! – закричала Розалинда, когда Монтейл сладострастно прильнул к ее шее. Она попыталась уклониться, но этот похотливый старец каким-то непостижимым образом предупреждал каждое ее движение.

– Сейчас получишь представление, красавица моя, – забормотал он ей на ухо. – Бедра женщины двигаются инстинктивно…

– Какою черта! – прогремел где-то над ними мужской голос. – Слезь с нее, негодяй, или я проткну твою селезенку!

Услышав звон шпаги, Розалинда вздохнула с облегчением – Слава небесам! Моя честь спасена. – Она выглянула из-за лысеющей головы, чтобы рассмотреть своего спасителя.

Сначала Розалинда увидела только ноги, показавшиеся ей невероятно длинными: мускулистые икры, обтянутые белыми чулками, крепкие бедра в облегающем трико. Правда, она не осмелилась взглянуть на гульфик, чтобы оценить внушительные размеры достоинства своею спасителя. Потом ее взгляд остановился на широкой груди. В раскрытом вороте белой рубахи виднелись соблазнительные черные завитки. И наконец, лицо, эти точеные черты… очень знакомое лицо, даже слишком.

– О Господи…

– Да, малютка.

– Дрейк! – закричала она и приставила ладонь к глазам чтобы рассмотреть ею получше.

– Да, малютка, – саркастически отозвался он. – Или мне следует сказать – шлюха? Я вернулся, чтобы забрать Торнбери-Хаус, прежде чем он превратится в бордель. Ты ведь не расстроишься, если я убью твоего любовника?

– Он мне вовсе не любовник!

Собравшись с силами, она оттолкнула сеньора Монтейла. Скатившись с ее кринолина, тот повалился на спину. Движимая яростью, Розалинда поспешно вскочила на ноги.

Распрямив плечи, она устремила взгляд прямо в глаза дьявола. «О Боже, – подумала она с ужасом. – Я совсем забыла. Они слишком голубые для человека, слишком красивые для мужчины и слишком жестокие для существа, у которого есть сердце».

– Ты вернулся, – вот и все, что она произнесла.

– Как и обещал. – Его обветренное лицо расплылось в улыбке.

– Эго мой дом, Мандрейк! – выпалила Розалинда, снова став ребенком в его присутствии. Ведь Дрейк словно язычник, который пренебрегает правилами приличий или, что еще хуже, вообще не знает об их существовании. Еще ребенком он уже был расчетлив. Сейчас же просто невозможно предугадать его шаги.

– О, как я боялась твоего возвращения! – прошипела она сквозь стиснутые зубы, хотя гневаться должна была на сеньора. Впрочем, сейчас она не думала, а только реагировала. – Я надеялась, что, повзрослев, преодолела неприязнь к тебе, Дрейк, но я ошибалась.

Все еще целясь острием шпаги в скорчившеюся на земле насильника, он заливисто расхохотался. Его завораживающий голос с годами стал еще глубже. В лучах сияющего солнца сверкнули белые зубы.

– Ах, малютка, как мне недоставало твоей желчи!