Читать книгу "Шепот ночи - Лидия Джойс"

– Вашу почту тоже читают? – еще больше удивилась Алси.

– И посылают на мои земли шпионов, а их дипломаты пытаются склонить меня к своей точке зрения, – сказал Думитру. – Заметьте, я использую слово «дипломаты» в самом широком смысле. Поскольку здесь нет иных законов, кроме тех, которые установил я, сюда посылают людей, не обремененных угрызениями совести.

Алси все еще недоверчиво смотрела на него.

– Но почему?

Думитру пожал плечами и снова отпил вина.

– Это скорее вопрос условностей, чем смысла. Османская империя – это место, где схлестнулись интересы мощных сил: России на востоке и Австрии на западе. Каждая страна хочет контролировать землю, освободившуюся от турок, а Британию и Францию устраивает такое положение дел, когда один противник не может одолеть другого.

– Я не знала, – тихо сказала Алси. Ее брови сошлись на переносице. – Так кто же вы?

– Думитру Константинеску, – ответил он с преувеличенной вежливостью.

Ее губы на мгновение сжались, потом снова расслабились.

– А ваш хваленый титул? – многозначительно напомнила Алси, и Думитру понял, что именно это она имела в виду в первом вопросе.

– Я предпочитаю называться графом, – сказал он, надеясь, что это поможет загладить нанесенную ей обиду. – Мой титул признают и австрийский император, и русский царь.

Алси подозрительно посмотрела на него:

– А султан? Ведь Валахия все еще контролируется Турцией?

– Султан давным-давно не дает титулы в Румынии, – фыркнул Думитру. – Он никогда не желал даровать наследуемое дворянство, и уж тем более христианам. Некоторые бояре в Румынии и Венгрии выбрали себе титулы по своему вкусу. Но только те, что признаются Австрией или Россией, считаются в Западной Европе настоящими. Конечно, если вам не нравится быть графиней, можете называть себя княгиней Константинеску. Это менее значительно, хотя и звучит величественнее, поскольку так именовали себя все потомки валашских господарей.

– Княгиня Константинеску, – повторила Алси, и ее губы дрогнули в язвительной улыбке.

– Очень почетно, – повторил Думитру.

– И все-таки жаль, что на балах у Ферреров меня никогда не представят графиней или княгиней. – Глаза ее затуманились от непонятных эмоций. – Ради того, чтобы увидеть реакцию, стоит проехаться в Англию.

Услышав в словах Алсионы боль, Думитру начал понимать, какова была ее жизнь в Англии. Дочь богатого промышленника обладала красотой, заставлявшей ревновать женщин, но была лишена той особой грации, которая вызывает обожание у мужчин.

– Значит, титул волнует не только ваших родителей, но и вас?

– А иначе зачем бы я согласилась на это приключение? – нахмурилась Алси.

– Не смею предполагать, почему вы делаете то или другое, – пожал плечами Думитру.

Алсиона застыла, ее взгляд стал пристальным.

– Любопытное замечание. А я и не надеялась, что когда-нибудь встречу человека, не знающего, как мне надлежит думать и поступать. Позвольте задать вам вопрос. Как вы считаете, если я не делала того, чего от меня ждали, то чем я занималась?

– Я никогда над этим не задумывался с такой точки зрения, – мрачно покачал головой Думитру.

– Как странно. Вы думали о том, кто я, а не о том, как я повлияю на вашу жизнь. – Алсиона печально улыбнулась. – Тот факт, что вы румын, – поправьте меня, если я ошибаюсь, – заставляет меня задуматься о нашем союзе, не считая моих сомнении относительно характера мужчины, который умыкнул невесту другого и обманом сделал своей женой.

– Необходимость и неизбежность – суровые учителя. – Думитру одарил Алсиону обольстительной улыбкой.

Это было ошибкой. Алси ответила ему холодным взглядом, но на ее щеках вспыхнули розовые пятна. Она не так неуязвима, как ей хотелось бы.

– Да, – согласилась Алсиона. – Необходимость требует, чтобы я тщательно обдумала свою ситуацию. Выйдя замуж за венгерского аристократа, я, по крайней мере, по полгода жила бы в Вене, при дворе императора. Вы можете предложить мне в Румынии что-нибудь подобное? – Она покачала головой, и на черных локонах заиграли отблески свечей. – Вы отвезете меня в какую-нибудь захудалую деревню, носящую громкое имя валашской столицы? – Алси презрительно фыркнула. – Или мы станем посланниками при дворе вашего османского владыки, и я окончу свои дни в стамбульском гареме?

– У нас в Севериноре нет владык, ни валашских, ни других, – сухо ответил Думитру, не обращая внимания на ее тон. – Мы хорошо защищены горами, протяженными, труднопроходимыми и пока не представляющими интереса для других стран. Правда, мы изображаем лояльность тому, кто нам в конкретный момент больше подходит, но платим дань только на словах, а не золотом и людьми. – Он криво улыбнулся. – Что касается визита в Стамбул, по некоторым причинам султан будет не рад меня видеть.

Алсиона, нахмурившись, вертела в руках вилку.

– В том-то и проблема. Договор был простой: мое приданое в обмен на титул и столичную жизнь Вы предлагаете мне только одно из двух, – открыто взглянула она на Думитру.

Он с трудом удержался от смеха.

– Ваши аргументы имели бы смысл только в том случае, если бы так называемый барон Янош Бенедек имел хоть какие-то намерения сдержать свое слово. Но с таким же успехом он мог пообещать вам луну с неба.

– Что вы хотите этим сказать? – подозрительно прищурилась Алси.

– Он не барон, а простой боярин, для австрийцев это значит не больше, чем просто землевладелец.

– Так он не аристократ? – спросила Алсиона, хотя по ее выражению было понятно, что она уже знает ответ.

Думитру позволил себе улыбнуться.

– За пределами его владений его не считают аристократом.

Алси на мгновение замолкла, словно решая, верить ему или нет.

– Вы намекаете, что он тоже не отвез бы меня в Вену? – наконец сказала она.

– Если бы Янош Бенедек сдержал слово, то привез бы вас в столицу, где никого не знает и никто не знает его. Его интересы не в Вене, а в его дорогой Венгрии и в мятеже, который он надеялся организовать на ваше приданое, – Думитру покачал головой. – Австрийский император испытывает к нему не больше симпатий, чем султан ко мне, и был бы рад любому предлогу засадить его в тюрьму, окажись Бенедек у него в руках. Почему вас так влечет высший свет? Вы говорили, что не преуспели в Лондоне, и я не понимаю, почему при дворе Габсбургов вы будете удачливее.

– Мои резоны не ваша забота, – отрезала Алсиона. – Но если вы сказали правду, мои выбор невелик: жизнь в глуши с похитившим меня валашским аристократом или такое же прозябание с венгерским притворщиком, полгода лгавшим мне. – На ее лице появилась гримаса неудовольствия.

– Я никогда не говорил, что у вас есть выбор, – ответил Думитру, раздраженный, что высказал то, в чем не имел намерения признаваться.