Читать книгу "Чушь собачья - Евгений Лукин"

– Да! Нудистка! – Голос ее взмыл визгливо. – У истоков движения стояла! Между прочим! И вы меня с этой голосистой не равняйте! Вы что, разницы не видите?..

– М-м… нет, – покривил душою Ратмир.

Тут наконец голая татуированная халда уяснила, что перед ней идиот, причем не от мира сего. Буйство ее пошло на убыль.

– Это нудипедалки, – сухо известила она – и брезгливо поджала увядшие ярко накрашенные губы.

– Простите… как?! – не поверил он.

– Босиком ходят!.. Хоть бы сиськи татуировкой прикрыла, позорница! – гаркнула она в сторону павильона (нудипедалочки прыснули). – Воспитали молодежь, нечего сказать!..

Глава 5.

Родная конура

Две большие собаки при виде Ратмира застыли на мусорных баках, как на постаментах. Белый свет фонаря ложился сверху, словно тонкий снежок, делая их еще более похожими на изваяния. Дворняжки, разумеется. Чуть что не так – метнутся прочь. А вот породистых Ратмир не встречал давненько. Как только держать натуралов стало дурным тоном, псы голубых кровей очутились на улице, а там всё по Сетон-томпсону: выживают одни дворняги.

Когда-то Ратмир постоянно таскал в сумке пакет с мослами, чтобы подкормить в переулке какого-нибудь сильно отощавшего мраморного дога. Коллегам он говорил, что таким образом изучает повадки настоящих собак, – и это было чистой правдой. Однако имелась и другая причина: втайне Ратмир чувствовал вину перед благородным зверьем, не выдержавшим конкуренции с ним и ему подобными. Он подавал мосол бездомному миттельшнауцеру, как бизнесмен подает милостыню людям, которых сам же и разорил.

Человек стоял неподвижно. Собаки – тоже. Все трое как бы представляли собой скульптурную группу. Прошлое и настоящее.

А может быть, даже и будущее.

У гладкошерстого лопоухого ублюдка, чутко замершего на ближнем баке, среди предков, несомненно, затесался боксер. Чуть выдвинутая нижняя челюсть, тигровый окрас, вздернутый хвост… Немедленно возникла цепочка нехороших ассоциаций. Ратмиру давно за тридцать, а после сорока долго на четырех не побегаешь. Вот уже и поясницу поламывает, когда распрямляешься в конце рабочего дня. «Старый станешь – на пенсию будешь жить, да?» – с легким акцентом прозвучал в памяти низковатый голос Тимура по кличке Тамерлан. В чем-то, конечно, прав угрюмый кавказец. Это лишь по молодости лет можно не задумываясь бросаться лихой фразой: «А я и не собираюсь жить до пенсии!» Доживешь, куда денешься…

Вспомнилась, разумеется, и та боксерша, с которой ему когда-то подвыпившие хозяева веселья ради устроили вязку, о чем он пару дней назад в припадке постельной откровенности опрометчиво поведал секретарше Ляле, Хорошо хоть об остальных умолчал… Опустилась, по мусоркам бутылки собирает… Как же ее звали-то? Кара?.. Капа?..

Так и не вспомнив, Ратмир вздохнул и, стараясь не спугнуть монументальных дворняг, двинулся к своему подъезду.

Он только шагнул из лифта, еще даже ключа не доставал, когда за дверью взвился заливистый радостный лай. Смотри-ка, выходит, и впрямь чутье у нее! Чужих встречают по-другому.

Открыв дверь, Ратмир немедленно подвергся нападению. На радостях Лада чуть не сшибла его с ног – это при ее-то щенячьей массе!

– Неплохо-неплохо… – с уважением промолвил Ратмир. – Спину уже держишь почти правильно… Как там мама?

Лада тут же встала, сердито вытерла ладошки о шорты.

– Как всегда, – процедила она и ушла к себе. Ратмир нахмурился. Переобулся, проследовал в зал.

Регина в полупрозрачном халатике на голое тело, угнездившись с ногами на сиденье пухлого кресла, по обыкновению пребывала в прострации.

– А-а… – саркастически выговорила она. – Кобелина… Ну? Много сучек покрыл?..

Ратмир огляделся. Внимание его привлекла странной формы складка в нижней части шторы. Подошел, приподнял. Ничего. Как и следовало ожидать. За шторой – слишком просто. Тогда где же? Поразмыслив, открыл скриплую дверцу платяного шкафа.

– Да я уже там смотрела! – с досадой крикнула из своей комнаты Лада.

Стало быть, и не в шкафу…

Регина с презрительным видом следила за ходом поисков.

– А ты на четвереньках побегай, – надменно посоветовала она. – И носом, носом…

Между прочим, это имело бы смысл. Ратмир и сам хорошо знал, что достаточно влезть в шкуру пса, как чувства обостряются, интуиция растормаживается, а верные решения приходят сами собой и как бы ниоткуда, чуть ли не из Космоса. Помнится, одна знакомая всерьез уверяла Ратмира, что дело тут в самой позе. Однако последовать в данный момент желчному совету жены Ратмир не мог по соображениям морального порядка.

Заглянул наудачу за приглушенный телевизор. Там лежал только переносной пульт, очевидно, отобранный Ладой у Регины, которая в подпитии имела обыкновение врубать звук на полную мощность. Уловив в бормотании диктора нечто знакомое, Ратмир мимоходом покосился на экран. Парламентарии дружно задирали лапки на предмет одобрения законопроекта о введении собак в Капитолий.

Может, она просто на ней сидит?

– Поднимись! – приказал Ратмир.

– Подними… – с достоинством ответила Регина.

Он склонился над креслом, сгреб ее в охапку и приподнял с удручающей легкостью. За время рекордного марафонского запоя Регина исхудала до прозрачности. Оказавшись в крепких объятиях мужа, дурашливо заскулила по-щенячьи, сделала вид, что хочет лизнуть, – и чуть не отхватила ему пол-уха. Спасла реакция. Зубы щелкнули у самой мочки. Бросив захохотавшую супругу в кресло, где, кстати, тоже ничего не обнаружилось, Ратмир отчаялся и прекратил поиски.

Лечить бесполезно. Холерический темперамент не лечится. Как, впрочем, и любой другой темперамент.

А ведь великие надежды подавала! Гордость Госпитомника, первая на курсе левреток. При распределении драка за нее шла… Странно вспомнить, но сам Ратмир считался тогда трудолюбивым середнячком, не более того. Можно сказать, на зубах подтянулся до нынешнего своего уровня. Все-таки ранний успех хуже чумы! Почувствовала себя гением, центром вселенной… Допустим, одно увольнение – случайность. А другое? Третье? Ну как это можно было: на поводок – в нетрезвом виде! Кого-то там укусила из отдела кадров, директора облаяла…

И самый простой выход – обидеться на весь этот сучий мир, уйти в запой… Не первая – значит никакая!

В подавленном настроении Ратмир покинул зал и заглянул в чистенькую комнатку дочери. Лада сидела за письменным столом спиной к двери. Грызла мосол науки.

– Гав! – не оборачиваясь, поприветствовала она его.

– Гав-гав… – задумчиво отозвался он. Подошел, ласково потрепал по загривочку. – Ну и как у нас с английским?

– А завтра английского нету! – победно сообщила она.

– Мало ли что нету! – возразил Ратмир, пододвигая стул и присаживаясь рядом. – В английском, доча, надо упражняться ежедневно. И в информатике тоже. Если хочешь стать человеком…