Читать книгу "Одна ночь в Венеции - Валерия Вербинина"

Возле особняка графа толпились любопытные, засыпая вопросами полицейского, который стоял возле дверей. Папийон неприязненно покосился на зевак, но тотчас же переключился на Савельева.

– Сначала вы покажете мне ваш паспорт, а потом мы проверим, что пропало.

Документ слуги был в образцовом порядке. Во вторник слуга пересек швейцарскую границу, а в четверг вернулся обратно. Однако Папийон, верный своим привычкам, внимательно изучил и билеты. Впрочем, с ними тоже все оказалось в порядке, и он вернул их Савельеву.

– Давайте теперь все внимательно здесь осмотрим, – предложил комиссар.

Щадя нервную систему преданного слуги, полицейский решил начать с гостиной. Однако Савельев подтвердил свои прежние слова, что в комнате все вещи на месте, кроме, разумеется, кочерги.

В библиотеке Николай задержался возле консоли, стоявшей недалеко от дверей.

– Что? – спросил комиссар.

– Одного предмета не хватает, – убитым голосом пояснил слуга. – Фигурки из севрского фарфора. Очень странно…

– Почему?

– Потому что рядом две китайские вазы, которые гораздо дороже, – сухо отозвался Савельев.

– Фигурка была большая? – поинтересовался комиссар, косясь на высокие вазы.

– Нет. Примерно такой высоты… – Слуга широко раздвинул большой и указательный пальцы.

– То есть сантиметров двадцать, – уточнил комиссар, занося данные в записную книжку. – Вот и ответ на ваш вопрос – видно, убийце было легче ее унести. У статуэтки были какие-нибудь особые приметы?

– Приметы? – с недоумением переспросил слуга.

– Я хочу сказать, в ней было что-нибудь особенное, чтобы украденную вещь можно было легко узнать? – поправился комиссар.

– А… Фигурка из фарфора изображает урок музыки: молодая женщина сидит возле арфы, за ней стоит учитель и объясняет ей ноты. Оба, учитель и ученица, в костюмах по моде XVIII века. Платье на женщине желтое. На основании фигурки, если ее повернуть, видна небольшая царапина.

– Заметная?

– Если рассматривать фарфор вблизи, то да. Но она стояла так, что царапины не было видно.

Папийон немного воспрянул духом. Дело оборачивалось банальным ограблением. Если еще что-нибудь пропало, конечно…

Да, но почему грабитель расправился с графом, который, судя по всему, спал и не мог ему помешать? Нет, тут определенно было что-то личное… И еще приотворенная дверь черного хода… Надо будет сказать эксперту, чтобы еще раз как следует осмотрел замок. Если его открывали отмычкой, то целью, скорее всего, было ограбление. Или нет? Черт, какое неприятное, запутанное дело…

– У кого имелись ключи от дома?

– У меня и у господина графа, – немного удивленно ответил слуга.

– Больше ни у кого?

– У слуг были ключи от черного хода. У консьержа Фино, повара Робена и горничной Соланж Грюйер.

– Когда граф Ковалевский их уволил, они отдали ключи?

– Да, разумеется.

Надо будет навести справки о бывших слугах, мысленно сказал себе Папийон. В конце концов, сделать дубликат ключа – несложная задача.

– Слуги сильно расстроились, когда их так внезапно рассчитали?

– Господин граф дал им всем наилучшие рекомендации и щедро заплатил. Нет, никто из них не был расстроен. – Савельев покосился на комиссара и решился на признание: – Знаете, слуги всегда его любили. Он был настоящий… – спохватившись, что во французском нет соответствующего слова, мужчина закончил по-русски: – Барин.

– Как вы думаете, кто мог совершить это убийство?

– Если бы я знал, сразу же сказал бы вам. Но то, что случилось, настолько чудовищно…

– У вашего хозяина имелись враги? Может быть, ему кто-нибудь угрожал?

– Господин граф был не таким человеком, которому можно угрожать безнаказанно, – с достоинством ответил Савельев. – Конечно, я могу допустить, что он кому-то был не по душе, но таких врагов, которые… словом, вы сами понимаете. Нет, таких врагов у него не было.

Они осмотрели еще несколько комнат и оказались в кабинете покойного.

– В нижнем ящике стола господин граф держал деньги, – сообщил слуга. – Не все, основную часть хозяин хранил в спальне.

Комиссар выдвинул ящик бюро, но увидел там только лежащую поверх бумаг фотокарточку молодой красивой женщины в высокой шляпке, украшенной цветами и большим бантом.

– Нижний ящик слева, я хотел сказать, – кашлянул Савельев.

– Что это за дама? – спросил Папийон. – Жена?

– Боюсь, господин граф не хранил карточек своей жены, – ответил слуга извиняющимся тоном. – Госпожа Туманова его… его знакомая.

Папийон вздохнул, задвинул правый ящик, выдвинул левый и промолвил с некоторым разочарованием:

– Здесь довольно много денег. И чековая книжка.

– Да, господин граф много играл, и… Хозяин предпочитал наличные.

– Вы сказали, он также хранил деньги в спальне?

– Да, месье.

– Ну что ж, идем в спальню.

Тело уже увезли в морг, орудие убийства изъяли как вещественное доказательство, но все прочее оставалось как было – постель, заляпанная почерневшими кровавыми разводами, и в помещении стоял тяжелый, удушливый запах, от которого делалось не по себе. Папийон не отрывал от лица слуги пристального взгляда. Савельев был очень бледен и упорно избегал смотреть туда, где утром нашел своего хозяина с размозженной головой.

– Так что? – спросил комиссар. – Может быть, вы проверите, на месте ли вещи?

Слуга поднял на комиссара мученический взор.

– Вроде бы все как было. Кажется… А что касается денег… они должны быть в верхнем ящике столика рядом с кроватью. Во втором, под ним, господин граф держал свои драгоценности. У него были золотые часы, несколько колец…

Савельев с мольбой смотрел на комиссара. Слугу всего трясло, мужчина был близок к обмороку.

– Ладно, – буркнул Папийон и сам подошел к столику.

Денег на месте не оказалось. Украшения и часы из другого ящика также исчезли.

Глава 5

Свидетельница

Когда Папийон вернулся в управление, он первым делом вызвал к себе Бюсси и спросил:

– Ну, что там Андреа?

– Вы же знаете этих корсиканцев, – с раздражением буркнул Бюсси. – Битый час с ним вожусь, а все плетет какую-то чепуху. Ни слова по делу не добился.

– Ладно, – вздохнул комиссар, – веди его ко мне. А тебе новое задание: нужно разыскать бывших слуг графа – консьержа, горничную и повара. Не исключено, что кто-нибудь из них может быть причастен к случившемуся.

Папийон вручил Бюсси листок, на котором значились все данные, которые Савельев сумел сообщить об уволенных Альбере Фино, Филиппе Робене и Соланж Грюйер.