Читать книгу "Золотая шашка - Роман Семёнович Сеф"

мой драгоценный, я, видите ли, очень люблю подстригаться, и сегодня мне совершенно некуда спешить. Если нетрудно, стригите меня, пожалуйста, помедленнее.

Парикмахер взглянул на господина, ничего не сказал и достал из ящичка в столе длинные острые ножницы и гребешок. Одёрнув рукава халата, он начал подстригать бороду. Ножницы сами — чик-чик — заработали быстро и споро. Господин в кресле поднял левую бровь.

— Мне, мой очаровательный, совершенно некуда сегодня спешить, — повторил он.

И парикмахер стал стричь бороду медленно. А это так трудно стричь медленно, когда умеешь стричь быстро, да к тому же красиво. Оставалось только завести интересный разговор.

— Вот на улице стреляют, — словно бы ни к кому не обращаясь, сказал Иван Сергеевич. — Наверное, кого-то ловят.

— Наверное, ловят, — подтвердил представительный господин в кресле.

— Говорят, что в городе подпольный комитет большевиков действует. Идёт слух, что сам Котовский объявился, — сказал Иван Сергеевич.

— Да не может быть! — удивился господин в кресле.

— А ещё говорят... — начал фразу Иван Сергеевич, но осёкся.

В зеркале, которое помещалось прямёхонько против двери, он увидел сыщиков и офицера. Вот они подходят к двери. Вот они вошли. Вот направились к креслу. Господин в кресле повернул голову.

— А-а-а, любезный, — обратился он к офицеру таким начальственным голосом, что офицер невольно вздрогнул и остановился. — А-а-а, милейший, ваша фамилия случайно не Сергеев?

— Никак нет, — ответил офицер и ещё больше подтянулся. — Моя фамилия Алексеев.

— Николай Петрович? — спросил господин.

— Никак нет. Пётр Васильевич, — отвечал офицер.

— А-а-а, простите, Пётр Васильевич, вы не знаете, который сейчас час? — спросил представительный господин.

Офицер достал из нагрудного кармашка большие плоские часы.

— Половина двенадцатого, — сказал он и сделал сыщикам знак, чтобы те уходили.

Господин в кресле был такой важный, так спокойно он разговаривал. Конечно, он был совсем не тот, за кем они охотились. Офицер щёлкнул каблуками.

— Всего доброго, — вежливо сказал он.

— До свиданья, Пётр Васильевич, — ответил господин, не поворачивая головы.

Дверь за офицером хлопнула. Иван Сергеевич аккуратно снял простыню и стряхнул остриженные волосы на пол.

Представительный господин не торопясь надел пальто с бархатным воротничком, достал кошелёк и протянул парикмахеру деньги. Потом взял трость и направился к двери.

— Одну минуточку, — остановил его Иван Сергеевич. — Одну минуточку.

Господин обернулся и выжидающе поглядел на парикмахера. Лицо Ивана Сергеевича осветила неожиданная улыбка.

— В следующий раз, — сказал он представительному господину, — когда будете приклеивать бороду, советую вам использовать клей «Экстра». Прекрасный клей! И не так заметно будет.

— Большое спасибо, — ответил господин и вышел из парикмахерской.

Баржа

В управлении Одесского порта дым стоял коромыслом. Капитан греческого парохода стучал кулаком по столу — у него сбежали два матроса. Офицер с французского крейсера жаловался на портовых грузчиков, которые то ли случайно, то ли нарочно разбили при погрузке одиннадцать ящиков с консервами. Начальник контрразведки прошёл прямо в кабинет военного коменданта порта.

— Готова ли баржа? — спросил он, едва переступив порог.

— Да, — ответил вытянувшийся в струнку комендант.

— Готов ли буксирный пароход? — спросил начальник контрразведки.

— Скоро будет, — ответил комендант.

— Прекрасно, — сказал начальник контрразведки. — В десять часов вечера арестованных доставят на баржу. В одиннадцать часов буксирный пароход отведёт баржу подальше. В двенадцать арестованных расстреляют, а тела сбросят в море. Всё ясно?

— Всё, — ответил комендант.

Начальник повернулся и вышел.

Ступив на подножку автомашины, он оглянулся. Перед ним лежал огромный Одесский порт. На рейде виднелись английские и французские военные корабли. У причалов стояли суда всех стран света. А вот маленький буксирный пароходик, взбив пену, подошёл к пристани. Начальник подождал, пока пароходик пришвартуется, и тронул шофёра за плечо:

— Поехали!

Машина чихнула, выпустила дымный хвост и скрылась за поворотом.

Капитан буксирного пароходика, только что пришвартовавшегося, выпрыгнул на берег и быстро зашагал к управлению порта. Через пять минут он уже стучал в дверь кабинета.

— Входите, — сказал комендант. — Садитесь. — Он указал рукой на большое кожаное кресло.

Капитан сел.

— Мы вас вызвали, — сказал комендант, — потому что мы вам верим и хотим поручить очень важное дело. Сегодня в десять часов вечера в баржу будут погружены арестованные большевики-подпольщики. В одиннадцать часов ваш пароход должен отбуксировать баржу подальше в море. В двенадцать часов арестованных расстреляют, а тела их утопят. Всё ясно?

— Всё, — ответил капитан. — Могу я идти?

— Да, — сказал комендант и поглядел на часы: было без пяти минут семь.

— Может быть, я ещё успею поесть? — спросил капитан.

— Успеете, — сказал военный комендант.

Капитан толкнул дверь маленького портового ресторана, куда пришёл поужинать, и удивился. За одним из столиков сидел известный богач — помещик Золотарёв. Вот кого капитан не ожидал здесь встретить.

— Здравствуйте! Можно к вам присесть? — спросил капитан.

— Ради бога, — ответил Золотарёв.

— Я очень тороплюсь, — сказал капитан. Он схватил за рукав проходившего мимо официанта: — Дайте мне быстренько тарелку борща.

— Сичас, — сказал официант.

— А куда вы торопитесь? — спросил Золотарёв.

Капитан перегнулся через столик.

— Это секрет, — шепнул он.

Неожиданно Золотарёв расхохотался. Он смеялся громко и заразительно, большое тело его тряслось от смеха.

— Что вас так рассмешило? — спросил недовольно капитан.

— Вы, — ответил Золотарёв и, вытащив пухлый бумажник, расплатился с официантом. — Мне пора. — Он ещё раз пожал удивлённому капитану руку и, улыбаясь, направился к выходу.

Капитан поглядел ему вслед. До чего всё-таки красив этот Золотарёв, высокий, широкоплечий... Он богат к тому же. Капитан завистливо хмыкнул и стал быстро есть свой борщ.

В трюме старой баржи плескалась вода. Когда-то баржа возила зерно и трюм её был сухим. С тех пор прошло много лет. Баржа давно уже стояла без дела, и только теперь для неё нашлась необычная работа — везти людей.

Их доставили в десять часов вечера. По одному они спускались в трюм и молча рассаживались кто куда, выбирали место посуше. Захлопнулась крышка люка. Наверху протопали сапоги, и стало тихо. Только за бортом глухо качалась вода.

— Ну вот, товарищи, — сказал чей-то голос из темноты, — кажется, всё.

— Нет, не всё, — отвечал ему другой голос. — Жили, как люди, и умрём, как люди.

И снова наступила тишина.

Капитан спустился в машинное отделение. Моторист заводил двигатель. Чах-чах-чах, — выговаривал двигатель, и блестящие, покрытые золотистой смазкой рычаги ходили взад-вперёд. Капитан постоял немного.

— Смотри, чтобы всё было в порядке, — сказал он.

Моторист молчал.