Читать книгу "Женись на мне, дурачок! - Вера Чиркова"

Ждем довольно долго, но недовольство высказывать никто не стремится, прекрасно понимая, что крепкие парни, настороженно уставившиеся на нас в прицелы арбалетов, шутить не станут. Не такой они получили приказ… неизвестно от кого. Где-то в конце шеренги, заставив меня занервничать, мелькнула пушистая голова Клары. Не должна она гулять тут в собственном облике… если у нее все в порядке с магическим резервом. Однако, поймав строгий предупреждающий взгляд Хенрика, задавать вслух вопрос о планах магов поостерегся, не стоит ворошить муравьиную кучу, если сидишь на ней.

Наконец из темноты выступила странная процессия — несколько стражников привели закованного в цепи молодого хана. Он немного помят и поцарапан, простая рубаха разорвана до пояса, но идет, гордо запрокинув перемазанное подсохшей кровью лицо. А следом в таких же цепях ведут бледного и трясущегося фаворита ханши Зайзира, бывшего раньше Ахтархоном.

— Узники! — выступив на пару шагов вперед, строго произнес Каджимин. — Я знаю, что среди вас есть и честные останцы. Но обращаюсь сейчас не к ним. Я хочу, чтобы откликнулся кто-нибудь из этавирских магов. И не нужно думать, что я не смогу сам определить этого человека. Сейчас мне важно, чтобы маг признался сам. Потому что я намерен ему предложить роль посредника между ханом и королем. Вернее, хан желает, чтобы маг послал королю от него ультиматум… с магическим вестником.

Я слушаю его и внимательно наблюдаю за саркастической усмешкой, блуждающей по лицу Шаурсияра. Впрочем, не одному мне уже ясно, что когда Каджимин говорит про хана, то имеет в виду вовсе не сына Саялат. Вот только непонятно, зачем завоеватели его привели, неужели считают, что зрелище закованного в цепи Шаурсияра так впечатлит магов?

— А чтобы господа маги могли убедиться в серьезности намерений хана, он готов вернуть королю Торрелю сбежавшего из рудников Этавира опасного преступника Ахтархона Тайяни… но только в упокоенном состоянии.

Ахтархон взвыл дурниной и попытался скрыться за спиной Шаурсияра… однако не успел. Арбалетный болт, точная копия того, что унес жизнь старой ханши, в тот самый миг, как прозвучали последние слова приговора, пронзил его висок. На этот раз я ждал чего-то похожего и потому сумел проследить, откуда прилетела смерть.

Вот только опять никого в том месте не увидал.

Разве что тьма показалась чуть гуще, чем в других углах двора, скудно освещенного редкими факелами, специально расположенными так, чтобы свет падал лишь в сторону шеренги узников.

Громко вскрикнув, рухнула на камни Саялат, и стоявшие рядом Рашат и Хенрик немедленно склонились к ней, не обращая внимания на дрогнувшие в руках стражников арбалеты.

Но получить приказ стрелять стражи не успели. Невысокая белоголовая женщина, выступившая из строя на другом конце шеренги, привлекла всеобщее внимание.

— Я могу послать королю Торрелю Дортеону Этавиру магическим вестником ваше сообщение, — произнесла звонко, и ее холодный официальный голос прозвучал с насмешливым достоинством.

— Стой там. Тебе принесут свиток, — сверля Клариссу подозрительным взглядом, откликнулся Каджимин и махнул кому-то невидимому рукой.

И снова мы терпеливо ждем, пока объявленный ультиматум принесут в серебряной шкатулке два хмурых старших советника. А Кларисса ловко уменьшает торжественно поданный ей свиток и щелчком пальца отправляет в Этавир.

— Вряд ли король не спит в такое время, — насмешливо ухмыляется магиня прямо в лицо стоящему перед ней советнику. — Скорее всего, придется вам подождать ответа до утра.

— Ничего, зато с вами за компанию! — невесело шутит тот, и все снова замирают, не получив от Каджимина никаких новых инструкций.

У меня уже начали затекать ноги и от камней ограды застыла спина, но рассвет еще не близок, а вести нас обратно в тюрьму никто почему-то не собирается. Неужели действительно решили ждать здесь ответа Торреля?

Нет, в то, что ему не доставят ультиматум немедленно, я даже на минуту не поверю. Не такой формалист наш король, да и маги, его окружающие, всегда сумеют отличить важное сообщение от ерунды. Тем более ультиматум, касающийся жизней его подданных. Ибо ничем другим не мог самозванец шантажировать Торреля, а в том, что это грубый шантаж, я и секунды не сомневался. Хватило наглядной демонстрации участи Ахтархона. Разумеется, он был наглец, подлец и грубиян. Но убивать за такое даже по понятиям ханства чересчур.

Значит, были еще причины, скрытые пока от моего понимания, но не менее веские, чтобы устроить показательную казнь именно любимчику ханши. И навскидку приходит на ум всего три — отомстить ханше, самому Ахтархону или навсегда заставить его, как и Дамиру, замолчать… Хотя на самом деле вполне может быть и четвертая.

— Что-то он слишком нервничает, — прислонившись ко мне словно в изнеможении, шепнул еле слышно Хенрик, и я внимательнее присмотрелся к Каджимину.

Да нет… если не знать про способность мага чувствовать эмоции, никогда бы не заподозрил ничего такого. Стоит, как часовой у дверей арсенала, чуть расставив ноги для устойчивости и, положив руку на рукоять ятагана, невозмутимыми щелочками глаз наблюдает за толпой измученных людей, выстроенных перед ним.

Сияющий нежно-голубым магическим светом шарик так внезапно повис перед лицом Каджимина, что даже я невольно дернулся, а он лишь крепче сжал рукоять оружия и что-то тихо сказал маявшимся неподалеку коллегам. Они поднесли к вестнику серебряную шкатулку, и в нее упал свиток, перевитый шнурком с королевской печатью.

Шкатулку немедленно утащили куда-то в темноту, и нам осталось лишь терпеливо ожидать решения своей участи.

И не знаю, как собирались распорядиться своими последними минутами жизни другие узники, но лично я намеревался повеселиться от души. Еще в камере я как можно незаметнее рассовал большую часть своего арсенала по карманам, сапогам и рукавам. Ничего, что нужно ни на секунду об этом не забывать, зато и доставать в решающий момент значительно проще.

Запыхавшийся гонец возник из темноты и метнулся к Каджимину. Что-то тихо и виновато забормотал, опасливо оглядываясь на настороженные лица ближайших арбалетчиков. Видимо, слухи о странных внезапных смертях уже вовсю гуляют среди обслуги дворца.

Вот теперь и без пояснений Хенрика мне стало понятно, что советник чрезвычайно взволнован. Нет, он сумел не растерять своей неприступной холодности, только чуть более суетливо, чем требовалось, поправлял дрожащими пальцами и так идеально завязанный узел поясного платка. И все словно никак не мог чему-то поверить, въедливо выспрашивая у посланца какие-то детали. И вдруг сорвался и рванул в темноту, даже не оглянувшись в сторону застывших в тревожном ожидании людей. И узники, и стражи, искоса наблюдавшие за своим командиром, прекрасно поняли обостренным от близости смертельной опасности чутьем, что произошло нечто непредвиденное, неординарное, пошатнувшее и так нестабильное равновесие… непонятно только в чью сторону.

Почему маги решили, что этот момент больше всего подходит для атаки, мне, наверное, никогда не дано будет понять. А в тот миг, когда усиленный магией голос Зина скомандовал: «К бою!», я вообще потерял способность размышлять. Просто выхватил давно согревшиеся от тепла моей кожи дротики и недрогнувшей рукой начал посылать в растерявшихся на миг стражников. Впрочем, как я рассмотрел уже в пылу боя, теряться им было от чего. Всего за миг до выкрика сыскаря почти все арбалеты внезапно пришли в негодность. На некоторых вспыхнул нестерпимый жар, намертво приваривая болт к направляющей, на других, наоборот, спусковой механизм превратился в кусок льда, на третьих лопнула пережженная магическим огнем тетива.