Читать книгу "Невеста без места - Наталья Сапункова"

— Иди сюда! — позвала девка, и когда он придвинулся к воде, высунулась и надела ему на шею подвеску маленькую на тонком шнурке. — Это тебя от колдовства оборотневого обережет. Вернешь мне потом! И вот что знай — на неведомой тропе нельзя оборотням оружия своего касаться. Это закон такой есть. Пройдешь за ними на тропу, там им придется личины менять и в волчьем обличье с тобой драться, понял?

— Понял, — мотнул головой Венко. И убежал, а девка ему вслед махала…

Помогла она бесценно, от этого не откажешься. Мирята вон, по крови лис, водил его тропами, но не поминал никогда про закон оружия не трогать. А ведь это и впрямь покуда единственная возможность сразиться с оборотнями, избегнув их мечей и ножей…

Про это все он рассказал, в подробности не вдаваясь. Боярин слушал, кивал.

— Эх, а бока тебе помяли, гляжу. Не оборотни ведь? Свежо слишком. И как горячих не отсыпали, удивляюсь, — хмыкнул он, пройдясь веником по плечам Венко. — То-то теперь неловко было бы воеводе. Пришлось бы за обиду спрашивать.

Венко коротко рассмеялся. Обошлось, и хорошо. Сказал:

— Я тоже успел кое-кому… Навалились, их же много было. Связали.

— Ага. А оборотни там что?

— Встретил их у тропы. Следом скользнул. Успел.

— Ага. Это можно, успеть. А потом? Ты не волк, один на один он с тобой не стал ведь драться?

— Удивились они. Испугались. Считали ведь, что я мертвый давно. Только тогда и поняли, что я не просто пес. Я их вызвал.

— Так, значит. Прикинулся оборотнем, — закивал боярин и аккуратно отложил веник. — Значит, закон тропы, он тебе помог. Нельзя касаться оружия на тропе, иначе оно перестанет служить всему роду. Нельзя не принять вызов, иначе в роду перестанут рождаться мужчины. Такое уже бывало. Касмет не посмел… И что же, они перекинулись? Ты дрался с тремя?

— С двумя. Один без личины… или просто не сумел сменить. Одного волка я убил сразу, повезло. Потом дрался только с Касметом. Убил и его. Он… он был сильный.

У него были шальные глаза — Венко их помнил. И колдовать Касмет пытался, и был изумлен, что не выходит. И так отчаянно он дрался. И когда Венко зубами разодрал ему горло, в глазах у оборотня было столько отчаяния и боли, что Венко отвернулся, не захотел смотреть в эти глаза.

Ему самому, к счастью, досталось немного, царапины, которые скоро затянулись, — на его шкуре вообще быстро все заживало.

Когда Касмет испустил дух, третий лесованец, который остался в человечьем облике и до сих пор не вмешивался, медленно подошел, спросил:

— Ты дух?

Венко тихо рявкнул.

— Ты возьмешь его нож? — спросил лесованец, показывая нож. — Вот он. Перекинься. Я клянусь не быть тебе врагом.

Может, это было хорошее предложение, но Венко не мог перекинуться. Не умел.

Он мотнул головой, подошел к брошенным вещам Касмета и подобрал в траве серебряное обручье. Велькину косу он нашел по запаху в одной из сумок.

— Я понял. Это все из-за той женщины-арьи, да? — сказал лесованец. — Ты был с ней в Верилоге на торгу, я помню. И ты пришел за ней к Каре. Ты не можешь умереть?

Если бы Венко и пожелал поговорить с лесованцем, возможности такой у него не было.

Он вытряхнул из сумки ненужный ему скарб, положил в нее косу и обручье, и найденные тут же сухари в полотняном мешочке, и тонко нарезанное вяленое мясо, тоже в мешочке. Придерживая сумку лапой, он зубами затянул завязки — хорошая сумка, ее нужно было всего лишь затянуть одним движением, а потом, взяв зубами ремень, закинуть за спину, — и рыкнул, предлагая лесованцу идти вперед. Тот потянулся за своим мечом, но Венко рыкнул опять, не позволяя. Потому что ему надо было выйти с тропы в мир Явный, для этого следовало идти за оборотнем, пусть и без личины. Но, выведя его, у лесованца не должно быть искушения схватить меч — дело было сделано, и больше Венко не хотелось рисковать.

Лесованец послушался, вывел его и разговоры вести больше не пытался. Венко сразу скрылся в густом кустарнике, а лесованец, возможно, вернулся обратно, за брошенным оружием и поклажей.

Боярин слушал, кивал одобрительно.

— Так. А колдовать он не мог, да. Хорошо. Колдуя, он, Касмет, с тобой тремя пальцами справился бы. А нож его… Нож взять — его дело на себя взять, за которым он в степи шел. Тебе оно не нужно. Оберег-то не потерял? — боярин нагнулся и, щурясь, присмотрелся, что там висело у Венко на шее, а был это маленький плоский камушек с процарапанным знаком на одной стороне. — Он дорогого стоит. Вернешь?..

— А как же? И поблагодарю.

— Ага. И поцелуешь. Ты, гляди, с женушкой ее не своди, девку озерную. А то, если огневуха с водяницей повздорят, тебе будет мало места…

Венко только засмеялся. Он опасности не видел. К чему его жене с озерной девкой вздорить? Она жена, а озерница ему помогла, жизнь спасла, можно сказать. Поблагодарить ее надо, и поцеловать, раз обещал… хотя как ее целовать-то, она ведь вода водой? Смешно.

Но если придется, он, наверное, Вельке не расскажет, это да. И никто не в убытке.

Тогда, отойдя от заветного дуба, он зализал раны, а потом долго лесами добирался до границы чуровых земель. Иногда охотился — он это хорошо умел и в песьем обличье. Загодя стащил в какой-то веси порты и рубаху. Перекинулся, едва ступил за невидимую глазу границу, в светлом сосновом бору далеко от жилья и дорог, — чтобы успеть, он бежал по безлюдью. Опять скрутило болью, на этот раз так, что сознание ненадолго померкло и он упал на колючую от сосновых игл землю. И все равно, это было счастье — оказаться почти дома…

Почти — оно и есть почти. В человечьем облике, да и без ножа, в лесу куда труднее, чем в песьей шкуре. А назваться кому — многие ли кариярцы на дальней окраине в лицо помнили озерского князя, да еще так, чтобы узнать его в бродяге, в одиночку из леса вышедшем? Тут хорошо, если просто за человека посчитают. Вот на отцовском охотничьем дворе его, не назвавшегося, и не признали — Венко там мальцом еще бывал, кто бы признал, сам он из челяди никого вспомнить не мог. Переночевать в клети во дворе позволили, накормили. И все бы хорошо, да тут и воевода вериложский с полусотней своей пожаловал…

— Эх… ну ладно, княже. Хоть ты и князь мой, кто бы спорил, и поперек лавки давно тебя не положишь. И Боги Светлые к тебе милостивы. И везет тебе, как только дуракам везет. И женился ты вот очень мной, слугой твоим верным, одобряемо… — Мирята Веденич тем временем выбрал подходящий веник и, примерившись, хлестко опустил его вытянувшемуся на лавке и разомлевшему Венко на то место, которое ниже спины.

— Ну, Мирята! — Венко было подскочил, но тут же, захохотав, упал обратно.

Боярин тут же повторил. Рука его, к железу привычная, была тяжелой.

— А не твори таких дел, княже, чтобы без разумения, на одних богов да их милости положившись, живота чудом лишь не потерять! Да без дружины, да без помощи кметей твоих, отроков твоих, твоих людей, которые жизнь за тебя положить должны и в том тебе клялись! Да разве потребно так князю поступать? Да разве в том твой долг, чтобы на себя одного все брать, с умными не переговорив, одной своей головой рискуя бездумно, словно не князь ты?!