Читать книгу "Невеста без места - Наталья Сапункова"

— Вот, — сказала она, — навсегда. И если какая-нибудь озерница на тебя хоть посмотрит…

— Ты о чем это?.. — уточнил Венко, глянул весело, исподлобья, и поцеловал ее в висок, легонько совсем, незаметно от боярина. — Эх, съел бы тебя… вкусная ты… — шепнул, улыбаясь.

Боярин смотрел в угол и пыхтел, недовольный задержкой.

— Ничего… — Велька рассмеялась. — Навсегда, говорю.

Вот именно так — случилось что случилось, и навсегда.

ГЛАВА 25

Банные разговоры

Баня оказалась вчерашняя, не больно горячая, да и не было теперь времени на долгое банное баловство. Это вчера у Иринея и остальных, надо думать, на все времени хватило. Усмехнулся только Венко — сожалений у него ни о чем не было. Да и как тут жалеть? Только вспомнить, что было недавно в отцовской стольной палате, как изумлялись вериложцы, до сих пор небось не все уразумев, да как его Велеславна всю забаву поломала князю-батюшке, обо всем прежде времени догадавшись, — и губы сами в улыбке раздвигались.

— Ты рассказывай, что ли, княже, потешь меня старого да любопытного, — сказал боярин Мирята, перебирая в кучу сваленные у парной веники.

Говорил сурово, да, а в глазах веселье блестело — тоже доволен был донельзя.

Сбрасывая рубаху, вспомнил Венко, как неторопливо раздевался на берегу озерца, тогда, после их ночи, как сложил одежду на мостках — волхва потом заберет…

Рассказать? Ну, не все, а малость можно. Заговорил неторопливо. Вспоминалось больше, чем говорилось.

Уходить ему тогда не хотелось. Так не хотелось, что в груди тянуло почти болью. И ночь еще не совсем минула, первая ночь, после которой у него уже не любимая есть, а жена.

Пусть волхва из святилища пока не творила обряд, не выглядывала перед этим что-то ей одной понятное в чаше с водой, не просила милости к ним у богов, с чурами не говорила. И не снимала Велюшка с него сапоги, и не нашла там горсть светлых золотых монеток — на будущий достаток, на будущее счастье. Он не сомневался, что и так все это будет — и достаток, и счастье. Главное случилось, между ними решено все, и назад пути обоим нет, и незачем больше любе его опасаться слуг Огневой Матери. А ведь у кого-то, в иных семьях, это счастье великое — дочку Огневой Матери отдать…

Вельке от этого не было бы счастья. Потому что счастье ее с ним, и никто бы не убедил его в обратном. Если вот только…

Если только волхва в воде своей увидит, что Велья связана с Касметом из рода Сараватов, и чуры его, на совет призванные, подтвердят…

Последнее особо плохо.

Это, должно быть, возможно, если Касмет вернется домой и, как положено, пир справит свадебный и поминальный сразу, тогда и узнают родня его и чуры о новой жене, которую он взял не за тем вовсе, зачем обычно берут жен…

Не для жизни.

И будет на его руке Велькино обручье. И пошлет он вено и косу князю Велеславу, себе оставив прядей для колдовских дел — конечно, не может не оставить. Велеслав, наверное, и не сразу поймет, что за вено, за кого, от кого… Если вообще поймет. А может, волосы дочкины признает, или волхвы ему объяснят. Волхвы-то разберутся…

Мало сам Венко понимал в оборотневых свадебных обрядах. Не знал, сильно ли она привязана к оборотню одним обрядом, без свадебного пира и без введения в дом?..

Но ведь Касмет еще и сильный колдун.

Откупать у Сараватов невестку, заключать с ними какой-никакой ряд — не обрадуется этому батюшка Вереней Горятыч. И не сомневался отчего-то Венко, что если убить Касмета и обручье у него отнять, и косу обрезанную, то о прочем можно не печалиться: не посмеют Сараваты помнить о правах на вдову, которую даже не вводили в дом, не говоря уж о брачном ложе.

Значит, он убьет Касмета. И лучше бы теперь не медлить.

Вот сменить бы скорее обличье…

Он всегда завидовал оборотням, которые делали это по своей воле и когда им хотелось. Нет, ему приходилось ждать. Холодная озерная вода манила свежестью, и он, слегка разбежавшись по мосткам, прыгнул, подняв кучу брызг. При обращении, когда мышцы и кости скрутит мгновенной болью, холод боль эту смягчит… впрочем, князь озерский к этой напасти привык, сколько лет уже с ней мириться приходилось. Невмоготу ему было сидеть в своем уделе, все, что за границами чуровых земель, с детства манило его непрестанно. Отец не одобрял, но мирился. Венко ведь и за невестой мог бы сам в путь не пускаться, сидел бы и ждал, пока ему Чаяну привезут из Верилога…

И женился бы рано или поздно по совету отца на Чаяне или еще на ком, свою любовь так и не встретив.

Не сразу понял, как что-то мягко изогнулось в его руках, прильнуло… холодное. Отбросил от себя, растерянно вглядываясь, пытаясь понять — что?..

Девка-водяница. Озерница — озерная хозяйка. Красивая, полупрозрачная — берег сквозь нее виден. Да они все красивые, видал как-то, но издали. Но знать не знал, каково это — с ними обниматься. Холодные они, упругие, как струи водяные.

— Нравлюсь? — лукаво улыбнулась водяная девка.

— Нравишься, — согласился он, — только не пугай больше.

И тут настал тот самый миг, когда личина сменилась, зубы стиснуть пришлось, тело невольно дугой выгнулось, а когда дух перевел — тело уже оделось мохнатым черным мехом. Поплыл Венко к берегу, выбрался на сушу, отряхнулся, сел у самой воды, не сводя глаз с водяницы, — не скажет ли еще чего?

Водяница на него смотрела с интересом. Подплыла, обняла его, чмокнула в нос.

— Доброго тебе пути, княже.

Он фыркнул, потряс головой, она отплыла и засмеялась.

Да, она про него знала. Вода знает все… волхвы так говорят.

— Жаль, не успел меня поцеловать. За это я бы сказала тебе про оборотня, куда он направляется, — смеясь, продолжала озерница. — Расскажу, только поцелуй мне будешь должен. Не убудет, чай, с твоей огневки. Согласен?

Венко без колебаний кивнул головой.

— По следу не догоняй, не нужно, — сказала озерница. — Они на неведомую тропу идут, которая к степям выводит, да нет больше туда входа. Был вход в дубе большом, а его молнией раскололо. Теперь они пойдут к другой тропе, там их и найдешь. Беги за солнцем, пока речку малую не встретишь, дальше вдоль речки беги, за ней следом, увидишь большой дуб с дуплом на берегу, вот в нем и будет вход. Ты успеешь, оборотням придется крюк сделать большой, да в людском обличье — они поклажу несут…

Это было не слишком хорошо — по следу идти, нюху собачьему следуя, ему всегда проще, но делать нечего. В обмен на обещание озерница не станет врать. Он мотнул головой в знак благодарности и хотел бежать, но девка замахала руками.

— Как с ними драться станешь? Они тебя зарубят, как же ты меня поцелуешь? — она капризно скривила губы.

Венко вовсе не собирался оказаться зарубленным, но как он этого добьется — пока не знал. Надеялся, что по дороге что-нибудь придумает.