Читать книгу "Сплетение судеб - Александр Владимирович Чиненков"

вокруг ломящихся от избытка еды столов и усадили на почётное место. Веселье началось.

До сегодняшнего дня сакмарские казаки и казачки не собирали гулянок. Много жизней унесла война и ещё больше последующая за ней расправа властей над бунтовщиками. Но жизнь брала своё. Живые люди – на то и люди, что не могли всю оставшуюся жизнь прозябать в горе и отчаянии.

Распалённые медовухой и вином сакмарцы веселились от всей души! Ели, пили, плясали до вечера. Затем самые крепкие, не выходя из-за столов, встретили утро. Веселье обещало затянуться на целую неделю. А как же иначе? Это вполне нормально и не нарушало казачьих устоев и традиций.

На второй день, в полдень, когда гулянка была в самом разгаре, к веселящимся на площади людям подскакал отряд казаков.

– Вы только поглядите на них, браты? – заорал, привстав на стременах, Григорий Мастрюков. – Почто нас не дождались, ироды?

– Это вас невесть где чертяки носят, шалопаи! – вскочив из-за стола, закричал уже изрядно пьяненький атаман Донской Данила.

– Мы разбойников славливали и в Москву-город волокли! – похвалился Мастрюков. – Даже самого самозванца за ворот сцапали!

– Кто, вы? – не поверил атаман. – А не брешете ли вы, «вражьи морды»?

Мастрюков спрыгнул с коня и кивнул с ним приехавшим:

– Я что говорил вам, долдоны? Не поверят в городке на слово! Ладно хоть матушка Екатерина позаботилася, чтоб нам рылами в грязь дома не вдарить!

Егор лихо выхватил из невероятно красивых, отделанных серебром ножен великолепную саблю и протянул её сидевшему рядом с атаманом за столом писарю Гордею Тушканову.

– На-ка вот, зачти всем, Гордейка! Пущай завидуют чёрной завистью, злыдни неверующие!

Пока Тушканов хмельным взглядом считывал, шевеля губами, надпись на клинке, Григорий Мастрюков и прибывшие с ним попутчики взяли в руки по чарке и подошли к молодым.

– Я мыслил, Архипушка, что кровей ты не нашенских, не казачьих, – держа перед собой чарку, крикнул Мастрюков. – Весь ты какой-то эдакий, благородный! Хоть и походил ты рылом на Лариошку Санкова, царствие ему небесное. Но только рылом, и сказ весь! Теперь вот хочу за тебя медку испить хмельного да счастья вам с женушкой пожелать! Завсегда вспоминайте о городке славном нашем! Ибо завсегда здесь вас чтить будут и добрым словом вспоминать!

Все сакмарцы встали со своих мест и громкими возгласами одобрили прозвучавшее поздравление. Архип обнял весёлого казака и крепко, по-мужски поцеловал его в щёку.

– Вот это ужо по-нашенски! – одобрил Егор. – А ну плесните-ка мне в чашу ещё медку. Хочу испить её до дна и за благодетеля нашего Ляксандра Прокофьевича!

Пока его чарку наполняли медком, писарь прочёл-таки надпись на клинке и потребовал тишины.

– Ну, чего там нацарапано? – ухмыльнулся атаман. – Может, чего непотребное?

– Сакмарскому казаку Григорию Мастрюкову, – начал читать уже вслух писарь. – За поимку вора и разбойника Емельки Пугачёва от государыни императрицы!

Над площадью нависла тишина, которую нарушил лишь голос Мастрюкова:

– За здоровьице ваше, Ляксандр Прокофьевич! Ей-богу человек вы хороший!

– А уж ты… – Граф не договорил и, прервавшись на полуслове, тоже заключил геройского казака в свои объятия.

После того как вновь прибывших усадили за стол, пьяный в стельку Тушканов ткнул локтем в бок Мастрюкова и громко спросил:

– А тебе что, амператрица сама эту сабельку навесила?

– А то как же, – ответил важно Григорий. – Запустили нас с Васькой Зотовым во дворец, по сабельке сунули и выперли взашей.

– Взашей? – удивился, икнув, атаман. – А почто вы ей не приглянулися?

– Она, ампиратрица, значится, теперь всех казаков зараз пуще смертушки пужается, – ответил Мастрюков, засовывая в рот кусок жареной курицы. – А ещё сказывали, что от нас лошадиным потом за версту воняло. А она, дескать, вонь эту на дух не переносит!

Над площадью зазвучал дружный громкий хохот, и веселье продолжилось.

* * *

– Я радёшенька зрить вас, гости дорогие! – открыв дверь, всплеснула руками Анисья Комлева. – Ой, проходьте зараз в горницу. Негоже стоять у порога.

Гости вошли.

– Где девка твоя, Авдошка? – спросила Мариула прямо с порога.

– Да вон, за печкой она, – растерянно ответила Анисья, со страхом глядя на вошедшего графа Артемьева, атамана Донского и Архипа. – А что стряслося, люди добрые?

– А Егора где черти носят? – спросил хриплым голосом атаман, который всё ещё мучился с похмелья после недельной гульбы на свадьбе.

– Он до брата подался, – пролепетала Анисья, бледнея. – Да что стряслось-то, Господи?

– Авдотья, выйди к нам? – кликнула девушку Мариула. – Поглядеть вот на тебя хотим.

– Что вы! Что вы! – запричитала Анисья, испугавшись за дочь. – Не в себе она. Серчает зараз, когда с ней покалякать пытаемся. Всё Луку покойного оплакивает, который уже едино с того свету в обрат не возвернётся…

Из-за печи послышался всхлип. Авдотья плакала.

– Вот тебе раз! – вскинула брови Мариула. – Мы её сватать за живого пожаловали, а она слёзы проливает по мёртвому?

Дверь распахнулась, и в избу вошёл отец Авдотьи Егор Комлев со второй своей дочерью Марьей. Он, видимо, уже знал, по какому поводу пожаловали в его дом важные гости, а потому не выказал никакого удивления, их увидев.

– Отец, сватать к нам Авдотью пожаловали! – поспешила к нему навстречу Анисья.

– Ведаю об том, – хмуро ответил старый казак, отстраняя от себя супругу. – Самовар ставь и на стол стели. Видать, разговор долгёханьким будет.

– А ты почто хмурее тучи, Егор? – спросил атаман, выдвигаясь вперёд. – Ежели башка с гулянки трещит, дык сейчас… Зараз её и подправим?

– Садитесь, гости дорогие, – вздохнул Комлев, указывая рукой на стоявшую у стола скамью. – Где кто местечко зараз приглядел, туда и садитесь.

Граф, атаман Донской и Архип сели за стол. Марья и Анисья ушли за печь успокаивать вместе с Мариулой рыдающую девушку.

– Жених-то кто будет? – уводя глаза в сторону, спросил Егор. – Уж не Демьян ли, холоп Ляксандра Прокофьевича?

– А тебе что, принца заморского подавай? – крикнул хмуро атаман, которому не понравилось, каким тоном говорит с важными сватами хозяин дома. – Эдакого жениха не в жизнь не сыщите. Он один десятка целого стоит!

– Да не о том я, – горько вздохнул Егор. – Не серчайте, ежели с горя чего брякнул не то. Демьян, конечно, жених видный. Но вот только… – он покосился на графа.

– Вольную дал я ему, не сомневайся, – поняв причину сомнений казака, улыбнулся граф. – Он теперь навсегда у вас в Сакмарске жить остаётся.

– Аль правда?! – просиял Егор.

– А ты чего хотел, – хмыкнул атаман Донской, доставая из корзины четверть с медовухой и ставя её на стол. – За Луку покойного сватать девку приходил, а сейчас вот за Демьяна пожаловал. Да за эдакого жениха любая бы вприпрыжку побегла,