Читать книгу "Буря в Кловерфилде - Светлана Алимова"

чего хочет и как этого достичь. А в двадцать лет грустила из-за гибели Голди, переживала гнев и обиду на уже мертвых Адалинду и Валери и знала, что ее ждет неминуемая смерть. Это знание вечно сидело в ее голове, отравляя существование как медленный яд. В тридцать пять лет она начала сходить с ума от понимания, как мало ей осталось жить, и уцепилась за демонологию, чтобы уничтожить этот страх. А в сорок приехала в Хисшир мстить и умирать. И вот уже два года жила без страха смерти, наслаждаясь каждым днем. Ее возраст — символ ее победы над смертью.

Стереть его? Уничтожить следы самой ее жизни, вернув младенчески гладкое личико? Для чего? Чтобы притвориться девчонкой, которой она больше не является? По ней сходило с ума трое потрясающих мужчин, так в чем был смысл омоложения?

Потом. Она выпьет из кубка Эйв потом. Лет в пятьдесят, возможно. Или когда отражение окончательно перестанет ее радовать. Но не сейчас. Сейчас он ей был не нужен.

Хлопнула дверь, и в спальню вошел усталый Джеральд.

— Я уложил Дану и устроил остальных твоих учениц. Понадобились дополнительные кровати, и я взял их из своего старого дома. С ног валюсь.

— Молодец. Хочешь выпить эликсир молодости и вновь стать юным жеребцом?

— Не хочу. Беата, что с тобой происходит? Голди сказала, на тебе нет лишних чар, и Калунна это подтвердила, но ты ведешь себя как безумная. И заражаешь этим учениц: Дана повторяет за тобой, что Мавис, Кхира и Лавена мертвы, и клянется искать их, пока не найдет. Она говорит, что они все тоже мертвы: она — не Дана, Лили не Лили, а Эва не Эва. А настоящие Дана, Лили и Эва давно умерли. У нее случился нервный срыв, она твердит, что должна быть полезна тебе, иначе ты от нее отвернешься и вернешь на тот свет, а в ее тело поселишь другую Дану. Ты слишком на них давила, а они ведь совсем дети! Они не выдерживают всего этого.

Беата замерла.

Дана все поняла. Конечно, она — некромантка и медиум, одержимая воскрешениями, догадалась о сходстве второй тройки учениц с первой. Потеря памяти, ученичество у Беаты, принятие в культ по воле Калунны и заявления о смерти прежних владелиц тел Ясмин, Мирты и Веры, позволило ей провести параллели с собой, Эвой и Лили. Черт, что ж так рано-то? Сможет ли Дана вообще выдержать такое? Может, стереть ей память? Нет, она сделает повторный вывод в любой момент: все знания, необходимые для этого, у нее на руках. Придется объяснять и просить сохранить эту тайну. И успокаивать, что никакой другой Даны не будет, и ее тело никто не отнимет.

Черт, черт, черт!

Беата тяжело вздохнула, испарила эликсир молодости и убрала кубок.

— Я завтра поговорю с ней. И больше не буду на нее давить.

— Хорошо бы. Беата, зачем ты превратила Мавис, Кхиру и Лавену в своих учениц? Однажды они все вспомнят и будут мстить.

— Не вспомнят. Такова была воля Калунны.

— Ты не можешь оправдывать любой свой поступок этими словами, — Джеральд скрестил руки на груди, — мы прячем в своем культе преступниц, которые когда-нибудь обернутся против нас. Это безумие. Их нужно выдать полиции.

Беата горько рассмеялась.

— Тебе нормальная жизнь ударила в голову? Отпуск затянулся? Культ Калунны исполняет волю Калунны. Все. Претензии предъявляй к ней, а не ко мне. Я всего лишь ее озвучиваю.

Джеральд глубоко вздохнул.

— Так в чем смысл этих действий? Калунна ведь делится с тобой своими планами. Зачем нам эти ведьмы?

— Они будут моими ученицами. Калунна желает посмотреть, что из этого выйдет. Джеральд, это больше не Мавис, не Кхира и не Лавена. Не относись к ним так.

Он покачал головой.

— Это все еще они, пусть и все забыли. Я опасаюсь за наших девочек. Эва обещала наложить защитные чары на все комнаты, Лили — посадить Друга охранять Дану, а Валери выпустить Дымку и Льдинку патрулировать ночью коридоры дома. Надеюсь, этого хватит.

— С меня уж точно хватит твоей паранойи, — устало выдохнула Беата, — на землях вересковой богини никто не причинит вреда ее жрицам. Она этого не допустит. Давай ляжем спать.

— Давай, — холодно согласился Джеральд, — завтра утром я уеду в Кловерфилд на три дня. Вернусь в воскресенье вечером.

— Что? Почему так долго?

— Алиса очень беспокоится из-за всего происходящего, и я хочу побыть с ней. Заодно уговорю оставлять подношения Калунне, чтобы не пришлось пугать. Хорошо, что наш брак теперь таков, что можно исчезать из дома на неделю, ничего особо не объясняя, — едко заметил Джеральд.

Беата промолчала.

Прекрасно. Вдобавок ко всему, ее брак трещал по швам: у мужа накопился груз обид и завелась чудесная, понимающая любовница, к которой он тянулся всем сердцем. С Алисой он будет отдыхать от тягот служения вересковой богине, с Беатой — впрягаться и тащить неподъемный груз как обреченный вол. И ведь даже не откажется от него, потому что с ней или без нее, в культе Калунны он навсегда. Она не отпускает своих жриц.

А охотников? Они ведь всегда были куда менее ценны для нее. И теперь их целый десяток. Есть кому служить.

Эта мысль обожгла ее словно удар плети. Вначале стало больно, а потом — горячо. И — хорошо, словно всю грязь и мучительное бессилие последних суток выжгли очищающим огнем.

— Опять игнорируешь меня? Беата, я когда-нибудь устану бежать за тобой несмотря на это, — тихо сказал Джеральд, — я ведь пытаюсь быть хорошим мужем, а ты постоянно отталкиваешь меня. Ты и правда не любишь меня, а лишь терпишь?

— Люблю. И ты уже самый лучший муж на свете. Езжай к Алисе, отдохни и ни о чем не беспокойся. Я обо всем позабочусь, — пообещала Беата.

Она ничего не могла сделать для убитых и похищенных Мавис девушек.

Но своего мужа еще могла спасти.

Глава 21

Назавтра Беата вновь поспешила на вересковые пустоши. Калунна, выслушав ее просьбу, закатила глаза.

— Это невыносимо. Ты — невыносима, рыжая упрямица! Сколько можно чудить? Ты что, не умеешь любить без этой дурацкой жертвенности?

— Не умею. Я подарю тебе еще десять жриц, моя богиня.

— Хитрая какая: ты знаешь, что ритуалы плодородия еще будут в большом количестве. Я сама тебе об этом сказала. Отдай что-нибудь ценное, если хочешь отнять моего любимого охотника.

Беата поколебалась и протянула ей кубок Эйв. Калунна фыркнула.

— И зачем он мне?

— Вознаграждать верных жриц вечной юностью.

— Я