Читать книгу "Ветер над островами - Андрей Круз"

– А сейчас что делать? – всполошился я.

Вот только такого счастья мне и не хватало – одноногим инвалидом стать, даже предложения не сделав. На такое я точно не согласен.

– В лазарет надо, как можно скорее, – сказал он. – Я тебе сыворотку вколю, но этого уже мало, надо к хирургу и срочно резать. На коне держаться еще можешь?

– Да куда я денусь? – более чем искренне сказал я, чувствуя, как с перепугу холодеет спина и немеет лицо. Вот только кусками отваливаться мне больше всего не хватало. Не могла какая-то нормальная змея хапнуть, чтобы все понятно было? Яд там высасывать и все такое? Так нет, «бородатая» какая-то, чтоб ей, твари паскудной, сдохнуть.

Лошади Фомы и компании, опять. Похоже, я этим бандитам должен быть по гроб жизни благодарен. Не будь их – может, и «Лейлу» бы не обнаружили, и сюда бы, к месту боя, я не дошел, пожалуй, а теперь так и вообще.

Времени терять не стали. Возглавил нашу маленькую кавалькаду Василь, на вторую лошадь сам Слава взобрался, ну а я опять уселся на лошадь Павла. На четвертой раненый Марьян поскакал, удерживая повод одной рукой и морщась от тряски.

Вновь замелькали ветки над головой, зачавкала красная глина под копытами. Кавалькада растянулась по дороге, все молчали. Тропа следовала за извилистым руслом Кривухи, то приближаясь к нему, то теряясь в кустах, но шум быстро текущей воды был слышен постоянно. Нога болела не сильно, фельдшер прав – так можно долго проходить, прежде чем поймешь, что дело труба. Надо же, вроде вот так, как булавкой укололо, а я уже по частям помирать начал.

Лошадей не щадили, хоть и старались не загнать. Фельдшер явно торопился доставить меня в устье реки, где должно было встать на якорь второе дежурное судно, где как раз и оборудован лазарет, на который теперь у меня вся надежда. Шелестела листва над головой, глухо топали копыта, шумно дышала лошадь подо мной.

На привале Слава в очередной раз осмотрел место укуса, поморщился. Но сказал, что пока терпимо, должны успеть, чем обнадежил. Затем – опять скачка, вновь короткий привал – и опять скачка. В конце концов взмыленных лошадей вынесло на берег, на то самое место, с которого мы высматривали турецкую яхту. Василь отчаянно засвистел в свисток, с борта сразу отвалила лодка с двумя матросами на веслах. Обратно они гребли так, что весла скрипели и гнулись. Трап, чья-то протянутая рука, деревянный стол подо мной, а сверху застекленный потолок, через который льется яркий солнечный свет, влажная тряпка, упавшая на лицо и закрывшая рот и нос, чей-то голос: «Дыши глубоко, все будет хорошо». Все. Темнота.

Не знаю, сколько меня штопали, но очнулся я от свежего ветерка и звука негромко плещущейся у борта воды. Огляделся – я на палубе. В рубахе, но без штанов, нога туго перемотана белоснежным бинтом.

– Очнулся? – послышался голос Василя.

– Вроде бы, – обернулся я к нему. – Слава где?

– К отряду отбыл, – кивнул он в сторону берега. – А с тобой все нормально будет, сказали. Лишнее отрезали, нужное стянули. Шрам только будет, говорят. Ну и дураком тебя назвали, не обессудь.

– Чего это? – не очень искренне возмутился я, потому как думал о себе примерно то же.

– Сразу надо было в город, как черноту увидел, – ответил он, поднимаясь с палубы и пересаживаясь на канатный ящик. – Такое только от укуса бородатой бывает – даже дети знают. Видать, тебе и вправду сильно память отшибло.

– Да не было у нас бородатых гадюк, как мне кажется, – изобразил я работу мысли на лице.

– Ну вот и познакомился, – усмехнулся Василь.

– Ты мне вот что скажи, – начал я, попутно подтянув к себе ранец и вытащив из него штаны. – С племенем что?

– С племенем? – переспросил он. – С племенем все хорошо: нет больше племени.

– Как нет? – удивился я. – Я же сам видел, что, как мужиков постреляли, остальные начали падать и пощады просить.

– Ну да, начали, – кивнул Василь. – Баб молодых и детей сейчас соберут, отгонят в Новую Факторию, там всех осмотрят и по дальним островам развезут – всех в разные места. Детишек, какие не порченые еще, сразу в школу. Вообще в степь еще сколько-то негров смылось… но немного, там их тоже хорошо прижали. Угрозы не будет больше, это точно, пока дороги безопасны будут.

– А кто постарше?

– Прогонят, толку-то с них, – махнул он рукой. – Пусть живут как хотят, угрозы уже нет – племя вымерло.

– А выживут?

– Не знаю, – равнодушно ответил Василь. – Если жить будут тихо, то, может, и выживут. Но вряд ли: туда другие племена придут наверняка, добьют всех.

Так, а вот и суровая действительность. К этому тоже привыкать надо – как я понимаю, «век гуманизма» здесь пока точно не наступал, пока сплошной практицизм. С другой стороны… грабили и убивали их мужчины в пользу всего племени, и все племя этим пользовалось. А теперь все племя и отвечает: вопрос решен радикально, зато наверняка. Гуманизмом здесь и не пахнет, а пахнет коллективной ответственностью. Людей диких, тех, о которых преподобный Савва сказал: «Но что делать с теми, кто далек от дома нашего Закона и кто презирает его? Теми, кто руководствуется простым инстинктом: хочу – дай. Не даешь – украду. Не могу украсть – убью и возьму». На них ведь, таких простых, только простые меры и действуют. Вот такие, как сегодня. Или как взять всех – и выселить. По крайней мере, в те времена, когда власти умели поступать так, проблемы решались. А потом они только заметались под ковер или накапливались, но не решались никогда. И ты узнаешь, что вроде ты и у себя дома, но уже ни разу в нем не хозяин из-за пригретых таких вот наивно-вороватых, маленьких, но страсть каких гордых народов, скорее даже племен. Которых почему-то нельзя обижать.

Я глянул за борт, всмотрелся в голубую поверхность моря под голубым небом. Как-то чисто все здесь выглядит. И все грани видны, не сливаются с грязью.

– Интересно, мне купаться когда можно будет?

– Купаться всегда можно, я думаю, – сказал Василь. – Морская вода раны целит – это даже дети знают.

* * *

К вечеру на борт плавучего лазарета доставили еще полтора десятка раненых, в том числе и двоих тяжелых, которых с нами верхами отправить не могли – несли носилками. Судно снялось с якоря и пошло в сторону города, медленно проматывая назад причудливую панораму зеленого берега.

Добрались до места часам к десяти утра, вошли в порт, обогнув гранитную стену, и я сразу взволнованно заозирался, силясь разглядеть «Лейлу», проверить – не делась ли она куда-нибудь? Нет, не делась. Яхта стояла у казенного причала рядом с церковным пакетботом, по пирсу прохаживался часовой, один из городских объездчиков. Наше судно прижалось к соседнему пирсу, на который сразу начали загонять повозки, принимающие лежачих раненых. Меня отпустили своим ходом, только пожилой врач, похожий на доктора Айболита в своей маленькой белой шапочке, напутствовал словами:

– Вам пока покой нужен, как минимум неделю, а то швы разойдутся. Гулять соберетесь – извозчика берите или ходите недалеко. И вот вам палочка, опирайтесь. – Он выдал мне довольно аккуратно выточенную трость с резиновым наконечником.