Читать книгу "Ветер над островами - Андрей Круз"

Народ с нашей стороны начал понемногу экономить патроны, стараясь стрелять лишь наверняка. Так и демаскируешься меньше, и есть надежда выманить противника на еще одну атаку. Если они к броду сунутся – тогда все, выкосим уже окончательно, и так весь берег трупами завален уже.

Байкин, похоже, думал примерно так же, потому что снял двух бойцов и выслал на левый фланг, а правый фланг позиции просто загнул. По ходу перестрелки я расстрелял еще две обоймы, после чего укрылся в окопе и начал набивать их из пачек: пусть будут.

Прошло минут пятнадцать – двадцать в такой «позиционной войне», потом стрельба закипела с левого фланга. Миномет замолчал, со стороны его позиции захлопали винтовки. Байкин послал на левый фланг еще и меня с Марьяном – там явно становилось горячо. Пули чирикали над головой, сшибая ветки и сучки, слышались чьи-то крики, которыми кто-то явно распалял в себе ярость, несколько раз грохнули гранаты.

Обежав позицию минометчиков, действительно схватившихся за винтовки, мы пристроились за кочками, я зашарил стволом по кустам, выискивая противника, и с удивлением обнаружил, что кто-то расположился от меня метрах в пятнадцати, за толстым позеленелым древесным стволом, сплошь увитым лианами.

Схватив из подсумка цилиндр гранаты, рванул из него толстую проволочку с колечком на конце. Фыркнуло, выбросило струйку шипучего дыма, а я швырнул гранату в сторону укрывшегося негра, уткнулся лицом в землю. Грохнуло неожиданно сильно, пахнуло жаром, забросало мусором. Выглянул – возле дерева лежало окровавленное тело, исклеванное осколками так, словно его какой-то псих щипцами рвал.

Рядом в кустах пыхнуло дымом, пуля хлопнула в бугор, в очередной раз набросав мне сору в глаза. Я пригнулся, выстрелил в ответ, затем еще и еще раз, так толком и не разглядев противника, но меня обстреливать прекратили.

Сменив обойму, крикнул Марьяну: «Прикрывай!» – а сам метнулся левее, выбрав позицию за деревом. Пуля клюнула в него, едва я успел укрыться, я тоже куда-то пострелял, так и не поняв – был там кто-то или мне показалось. Видимость в джунглях была хуже некуда – только шум, крики, стрельба, а кто и в кого палит – уже не поймешь.

Едва начал перезаряжать винтовку новой обоймой, как неожиданно слева от меня раздался дикий крик, и из-за кучи листьев и сора выскочил расписанный с ног до головы негр с бешеными, налитыми кровью глазами, бросился ко мне с какой-то невероятной скоростью, отбросив длинную винтовку и на бегу занося над головой топор и ни на мгновение не прекращая дико, визгливо орать. Выронив и винтовку, и обойму с патронами, я рванул из кобуры револьвер, успел выстрелить в него дважды, оба раза попав, но все равно пришлось падать на землю и катиться в сторону: пули противника не остановили. Лишь промахнувшись с ударом, он пробежал мимо меня, как-то запнулся, остановился, и затем я выстрелил еще раз, уже в спину, добив его окончательно. И тут же покатился в противоположную сторону, а в то место, где я только что лежал, подряд ударили две пули.

Стрелял турок – невысокий, с огромными усищами, в красной феске, присевший на колено и целившийся в меня из карабина. Все, что я сумел сделать, – это дважды выстрелить наугад в его сторону, сбив ему прицел, и укрыться за деревом. А турка свалил Марьян, которого тот не заметил.

Стрельба быстро утихала. Похоже, что фланговый прорыв был ликвидирован, противник зашел небольшими силами, и неожиданности у него не получилось. У нас погибло двое: один из новофакторийских минометчиков и один из наших, плотник с верфи Прокоп, которого буквально изрешетили пулями. Пострадал и Марьян, получив под конец боя пулю в плечо, но рана была не страшная – прошло через мягкие ткани навылет.

В момент затишья стало ясно, что за рекой тоже стреляют. Не близко, отсюда едва слышно, но довольно энергично. То ли часть племени встала в оборону, то ли… черт его знает. Байкин вновь оставил на фланге двоих, а всех остальных вернул на основную позицию, заодно приказав набить обоймы, что все и сделали без долгих возражений.

Выстрелы с противоположного берега стали редкими – похоже, противник или выдохся, или чего-то ждал. Верным оказалось второе. Вскоре из-за поворота лесной дороги показалась настоящая толпа, большая и плотная, бегущая в сторону переправы. Впереди бежали мужчины, за ними – кто угодно, хватало и женщин, и детей. Увидев их, я беспомощно огляделся по сторонам, вгляделся в лицо сидящего неподалеку Байкина – он был совершенно спокоен и явно, в отличие от меня, ничем не ошарашен.

Как-то сама по себе в голове сложилась фраза: «Мы воюем с племенем». Это значит, что со всем племенем. Если им не хватает ума на то, чтобы оставить женщин и детей, то… тогда с этими неграми тоже что-то не так. А может, им просто не оставили выбора. В любом случае это цели. Пока еще цели: я не вижу сдающихся.

Толпа шла напролом, словно наплевав на все. Было видно, что им пришлось долго бежать, – большинство еле волочило ноги. Открытые рты, измученные лица, кто-то решился на последний бой, а кто-то уже был в панике.

Мы вновь открыли огонь тогда, когда первые ряды оказались на середине брода. Мы использовали все преимущества нашей позиции, лишив последних защитников племени укрытия и возможности маневра. Выстрелы загрохотали с частотой пулеметных очередей, описав правильные дуги в воздухе, рванули гранаты, осыпав толпу мелкими чугунными осколками. С громким треском разорвалась мина – казалось, что брызги крови хлестнули во все стороны.

Племя Горы все равно шло вперед. Мужчины пытались стрелять, останавливаясь и перезаряжая свои чадящие ружья из висящих на плечах патронташей, сзади их подпирала толпа женщин и детей, а с фронта косили пули наших винтовок. Пороховой дым серым облаком тянулся над нашей позицией, в ушах звенело от выстрелов и воплей избиваемого племени. Ответный огонь становился все слабее и слабее, последние стрелки были ранены, испуганная толпа подалась назад, а оттуда, похоже, напирало наше подкрепление – там тоже слышалась стрельба. Бой превратился в избиение.

* * *

– Ну ты даешь, – сказал Слава, молодой и конопатый фельдшер, пошедший с нашим отрядом, рассматривая черноту вокруг раны.

– А что?

– А то, что спешить надо, – сказал он. – Если бы ты вчера с этим пришел, проблем бы не было, а сегодня…

– Что сегодня? – уже не на шутку испугался я. – Говори нормально, а то все умный вид напускаешь, а по делу ни слова.

– Змея тебя куснула – бородатая гадюка, – сказал он, направив длинный худой палец на мою рану. – Вот эта чернота – некроз тканей. У нее яд такой – вроде и не травит, и даже болит не сильно, а ты помаленьку разваливаться начинаешь. Неделю так проходишь – останешься без ноги. Почернеет и начнет кусками отпадать, понял?

– Я никакой змеи не видел, – ушел я в отказ. – Я специально смотрел.

– Она маленькая была, – ответил он, разглядывая рану в лупу. – Поэтому даже пасть получилось открыть не очень широко, в тебя всего один зуб вошел. И еще у нее яда было мало – опять же потому что маленькая. Была бы большая – ты бы сейчас тут не духарился, а скулил бы, глядя, как с тебя мясо отваливается.