Читать книгу "Эшафот забвения - Виктория Платова"

…Едва приехав туда, я сразу же затерялась в толпе зевак.Многочисленные поклонники Марго уже успели подсуетиться: чугунная оградаособняка перед входом была завалена цветами, постоянно гаснущими на декабрьскомветру свечами и портретами кинозвезды. Телевизионных групп уже не было, из чегоя сделала вывод, что особняк пуст и первая стадия расследования закончилась. Изобрывков случайно подслушанных разговоров удалось составить общую картинусегодняшней ночи и раннего утра: съемочную группу отпустили только в семь утра,да и то не в полном составе.

Братны появился около восьми в сопровождении несколькихчеловек в штатском, посажен в машину и увезен: репортеров к нему так и недопустили. Та же участь, видимо, постигла и Леночку Ганькевич: вмногочисленных, но отрывочных репликах она проходила под кодовым именем: “ещекакая-то девушка в дубленке”, ее тоже вроде повязали, а это что, и есть убийца?Что вы говорите! Вообще ходили слухи, что там был какой-то бешеный роман, надоже, а такая молоденькая, она вроде жена режиссера? То ли жена, то ли постояннаялюбовница, а он шашни с актрисой завел да еще старше себя, режиссеры всегда этоделают, пользуются служебным положением, ни на что не смотрят, сплошной бардак.“А она в наручниках была, не знаете?” – “Что же вы кровожадный такой, мужчина,– обязательно наручники, вы еще скажите – в наморднике и под дулом пистолета!Просто провели к машине, и все. Жуткая история… У этого режиссера, говорят, насъемках еще два убийства было или три… Причем убивали только женщин, мужчин нетрогали. Как же она заставила себя втравить в эту историю. Марго? Умная ведьбыла дама и актриса хорошая! Что вы, великая! Я в прошлом году был на еетворческом вечере… Эта девушка ни при чем, уверяю вас. А вот Марго, она былаженой какого-то бизнесмена, которого еще раньше убили. Да не женой, алюбовницей… Да какая разница?.. Не скажите, большая, – жену как захотел, такувидел, а любовницу как увидел, так захотел, ха-ха… Это шутка такая, один мойприятель сочинил, когда его и жена, и любовница бросили. Вы не помните этойистории, как же, о ней вся Москва говорила! Самого-то убили, а у актрисулиостались концы его зарубежных счетов, они же все сейчас за границу гонят, этинаши бизнесмены, бешеные миллиарды из страны вывозят, тут жрать нечего, а онипухнут… Стреляют их, и правильно стреляют! Надо, чтобы всех перестреляли, тогдавздохнем свободнее!.. Так что зарубежные счета, мужчина? Были счета и правонаследования капитала тоже. Может быть, она сама своего бизнесмена того… Как жеу вас язык поворачивается такое сказать, она же актриса! А что, актеры не люди,что ли? А люди гибнут за металл. И убивают только из-за денег, во всякомслучае, в нашей долбаной стране…

Но выслушать все определения, дополнения и обстоятельства доконца я так и не успела.

И сообразить, что произошло, – тоже.

Это было почти неуловимое движение, легкое касание, – и намоем левом запястье щелкнули наручники.

– Тихо, – голос над ухом был таким же легким инеуловимым, – дергаться не рекомендую.

– Куда уж дергаться с такими дивными браслетами, – неповорачивая головы, сказала я.

– Тогда организованно выходим. Как будто ничего непроизошло.

– Как будто ничего не произошло – это сильно сказано.

Я наконец-то повернула голову и увидела того самого молодогочеловека, кроткого следователя, очки которого мелькали в криминальной сводкевчера вечером.

Оперативно. Именно так нужно хватать подозреваемых всоучастии – без шума и пыли. Похоже, что сам Костя санкционировал такой нежныйзахват, но дельце доверил обстряпать младшему братцу, черту очкастому. Всесправедливо, нас с очкариком не связывают длительные дружеские отношения,совместные аналитические построения в малогабаритной ванной и весьма насыщеннаяночь на спальнике вприкуску с драной простыней…

Спустя минуту мы уже выбрались из толпы, и я едва поспевалаза долговязым цербером правосудия. Наручники неприятно холодили запястье итихонько нашептывали: вот и все, ты попалась, Ева, не нужно было так долгооставаться в живых. Проволочась в полном молчании квартал, я решила возобновитьбеседу:

– Может быть, возьмем машину? Чтобы не вызыватьнездоровый интерес обывателя своим экзотическим брачным союзом.

– Ничего, здесь близко.

– А куда это вы меня ведете? И вообще, я хочу, чтобымне для начала зачитали мои права.

– Торопиться некуда. Зачитать права вам всегда успеют,– отбрил меня неразговорчивый очкарик.

Свернув за угол, мы тотчас же наткнулись на старенькую, ноухоженную “копейку” провокационного ярко-красного цвета. Поравнявшись с ней,следователь открыл заднюю дверцу и забрался в салон, втянув меня за собой.Должно быть, он не рассчитал силы – кольцо наручников впилось в запястье, и яприкусила губу от боли.

На переднем пассажирском сиденье развалился капитанЛапицкий.

При нашем появлении он широко осклабился, повернулся всемкорпусом и подпер рукой голову.

– Привет, – ласково сказал он. – Познакомились уже?Вижу, что познакомились.

– Давно не виделись. – Мне не хотелось ни о чемговорить с Костей. – Мог бы не устраивать этот балаган.

– Люблю пошутить. Но, самое главное, знаю, где тебяискать. Мы вот тут с Борькой поспорили, что ты с утра будешь в гуще народныхмасс – подпитываться навозом слухов и сплетен, так сказать. Оно и верно. Гласнарода – глас Божий. Что говорят-то?

– Что и всегда, – огрызнулась я. – Убийцей былазаконная жена, заколола жертву штыком от автомата Калашникова, из-за денеглюбовника любовницы, а у режиссера вилла на Майами и пятидесятиметровыйбассейн. А также ручная игуана и прислуга-мулатка.

– Преувеличивают. Насчет мулатки – преувеличивают.Поверь мне, я с этим вашим Вольфом Мессингом [16] ижизнерадостным Гудини [17] целую ночь возился.

– Может быть, снимешь с меня наручники? Или решил сдатьменя на руки правосудию? – Это был вызов, но Лапицкий его не принял.

– Познакомься, это Борис Клепиков, редкостная умница,большой интеллектуал, надежда убойного отдела и изобретатель кубика Рубика. Аэто…

– Ева, – быстро сказала я, – меня зовут Ева.

– Да, – сразу поскучнел Костя, – она самая и есть. Изтех, кто протягивает верблюда-драмодера в угольное ушко и умудряется выскочитьиз любого дерьма в непорочно-белых бикини.

– Ценное качество, – сквозь зубы сказал Борис Клепиков.

– Скажи своему парню, чтобы он снял наручники. –Опереточность ситуации начала меня раздражать. – И королевскому пингвинупонятно, что я никуда не денусь.

– А это не мой парень, здесь ты ошиблась, голубка моя.Мы с ним работаем в разных ведомствах и на разные конторы. Только здесьсхлестнулись. У него свои интересы, у меня свои. А у тебя свои, как я посмотрю.Она ведь тоже в этих съемках участвует.