Читать книгу "Арабская сага - Таня Валько"

– Зачем ты столько накрыла? – спрашивает он мать в первый же вечер. – Я же говорил тебе, что нас будет восемь.

– А мы недостойны уже с тобой поесть? – иронизирует женщина.

– Женщины жрут на кухне. Там их место.

– Видно, ты о нас хорошо заботишься, так, как написано в Коране. Но что я тебе буду рассказывать, ты ведь знаток святой книги! До отца ты тоже не снисходишь?

– С врагами не ем, – сообщает Ясем. – И не провоцируй меня, мать! – грозно подступает он к женщине, но, не видя трепета в ее глазах, выходит и направляется в большой зал, соединенный со столовой в виде красивого полукруглого эркера.

– Дарин! – орет он жене. – Убери тут!

Когда приходят гости, Ибрагим закрывается в своей комнате, а Мунира и Дарья заняты работой. Чтобы никто их не видел, хозяин закрывает дверь, поэтому жар в кухне невыносим. Приготовленные блюда они должны оставлять на столике перед дверью в зал и, постучав, быстро выходить, чтобы своим видом не оскорбить ничьих религиозных чувств. За стеной они слышат вначале пламенные молитвы, потом стук ложек о тарелки, чавканье и прихлебывание.

– Что за хлев! – говорит Дарья с издевкой. – Моя сестра с самого начала считала его хамом и неотесанным грубияном, а до меня только сейчас это дошло.

– Твоя сестра – умная женщина. Хоть бы она тебе помогла и вытянула отсюда.

– Она должна прежде узнать, где я нахожусь. Сирия – большая страна.

– У нас нет телефона, компьютера, планшета, интернета и наличных денег, – малооптимистично говорит Мунира. – Но мы что-нибудь придумаем.

– Меня он тоже обобрал до нитки. Вначале в Дубае, когда я еще ему верила и проглотила вранье без малейших подозрений, а потом по дороге в Сирию, – сообщает девушка. – Я смогла только послать короткое сообщение. Матерь Божья, во что я вляпалась! Какая же я идиотка! – Глаза ее наполняются слезами, что в последнее время становится обычным делом, потому что она плачет днями и ночами, но и это не приносит успокоения.

– Понемногу, швеййа, швеййа, как говорят старые арабы, – утешает ее Мунира, прижимая к себе, а Дарья благодарит Бога, что Ясем подло заманил сюда и своих родителей. Она знает, что без них уже погибла бы.

– Что за еда?! Мясо твердое как подошва! – Взбешенный хозяин врывается в кухню, и женщины отскакивают друг от друга, словно совершили самое ужасное преступление. – Ни одна из вас не умеет готовить? Вот к чему приводят обычаи, заимствованные на гнилом Западе!

– В чем дело? Ты опять? – Мать типично по-арабски цокает языком о нёбо. – Какие продукты, такая и еда. Купил старую клячу вместо ягненка – не жди чудес. В следующий раз дай нам деньги и выпусти из дома, так мы закупим хорошие продукты, – кует она железо, пока горячо.

– Вы обе ни к чему не пригодны! – заканчивает мужчина.

Но зерно было брошено. Через пару дней Дарья и Мунира получают немного денег, Ясем приказывает им надеть абаи и платки и наконец открывает ворота их тюрьмы.

– Все будет хорошо, доченька! Все будет хорошо! – радуется женщина, одарившая любовью материнского сердца, кровоточащего после казни Аиды, эту бедную, угнетаемую ее сыном девушку.

– Ахлян ва сахлян! – Слышен вдруг стук в дверь, потом радостные голоса. – Мы пришли познакомиться с новыми соседями, – поясняют улыбающиеся незнакомые девушки, когда Ясем изучает их суровым взглядом.

– Так положено. Мы и так долго откладывали, – иностранный акцент сильно слышен в арабской речи одной из них.

– Мои женщины заняты, – огрызается резко мужчина. – У них много работы в кухне и по дому, – добавляет он уже чуть более любезно: чтобы не вызвать подозрений, он должен быть вежливым.

– Собственно говоря, мы заметили, что они никуда не выходят, и очень обеспокоились, – произносит уже серьезно чистокровная сирийка.

– Спасибо, дорогие, что пришли! – почти бежит по длинному коридору Мунира, потому что во время мытья горы посуды не услышала стука в дверь и боится, что сын сейчас прогонит пришедших.

Дарья в это время лежит в своей комнате, униженная очередной страшной ночью со своим палачом и любовником в одном лице. Она сломана психологически и физически истощена, потому что муж по ночам методично ее насилует и сильно бьет, объясняя свое позорное поведение цитатами из Корана. Его любимое:

Для вас супруги ваши – нива,И вы на свою ниву приходите,Когда желание в вас есть;

Но перед этим вы для душ своихКакую-либо благость уготовьте.[121]

Джихади Джон в прошлом одаривал ее напрасными, неприменяемыми им обычно благами и много позволял, но уже тогда обещал себе сделать из нее хорошую покорную арабскую жену в Сирии и теперь именно этим и занимается. Он доставляет себе удовольствие столько раз, сколько хочет, да еще и извращенным способом, который приносит ему удовлетворение. Раньше Дарья объясняла частоту сексуальных контактов тем, что любимый страстно ее желает, что у него чрезвычайный, достойный зависти потенциал. Это стиль их интимной жизни, а он современный опытный мужчина. Все это казалось ей прекрасным в то время, когда она считала, что им движет любовь, и половые акты были свидетельством любви, а не совокуплением до изнеможения. Теперь же муж просто берет то, что, по его мнению, ему принадлежит, у него нет и следа чувства, он не вспоминает о нежности. Когда Дарья уже не может и отказывается, он все равно берет ее, используя свое физическое превосходство. Ее тело в эксплуатируемых местах сильно болит. Хуже всего, что ее посещают все более страшные мысли. Но теперь, услышав голоса, она решает не спешить, будто увидев лучик света в своей рабской жизни, – она не позволит, чтобы он исчез.

– Входите, дорогие! – приглашает Мунира, а Ясем только поджимает губы и исчезает за дверью гостиной, громко ею хлопнув.

– Может, мы не вовремя?

– Что вы! Гость в дом – Бог в дом! Моя невестка будет очень рада… – уверяет женщина, по-прежнему стоя беспомощно на месте и не зная, куда их пригласить.

– Пирожные вам, только что испеченные. – Соседка вручает поднос с баклавой. – Может, посидим в саду и спокойно поговорим? – старается она выйти из неудобной ситуации. – Мы принесем чай и сладости. Придете?

Она оглядывается с беспокойством и, увидев выглядящую как семь несчастий Дарью, стоящую на пороге своей спальни, умолкает и пристыженно опускает глаза. «Что это за дом? Что за люди? Может, опасно с ними связываться? Но мы не можем оставить этих двух бедных женщин на произвол судьбы», – решает сирийка.

– Через десять-пятнадцать минут увидимся на женских посиделках, – решает ее подруга, которая тоже видит, что что-то тут не в порядке. – Меня зовут Мария Фатима. А это моя невестка Сальва. Мы ждем вас.

После этих слов они тихо уходят, не зная, поступают хорошо или плохо. Их чистые сердца, полные нехороших предчувствий, не испуганы. Они должны протянуть руку помощи нуждающимся. Особенно женщинам.