Читать книгу "Лестница грез. Одесситки - Ольга Приходченко"

Я наотрез отказалась брать деньги, если можно, то баночку крабов.

– Шо то баночка, коробку завезём. За Валентиной «Волга» заедет, тебя и забросим. А сейчас давай за мной пересчитывай. Она открыла нижний ящик и вывалила на стол деньги: разбирай по номиналу.

Я смотрела на неё, выпучив глаза.

– Что уставилась? Десятки отдельно, трояки отдельно, вперёд.

По сто штук перевязывали аптечными резинками. Когда закончили пересчёт, она перекрестилась, только бы не прогореть, и принялась сверять со своими записями в книжечке. Пронесло, нормально, 8-го с утра проведём переучёт, остатки выведешь, подобьём всё окончательно. Потом позвонила по телефону, сказала, чтобы прислали Алексея, все готово.

Я поняла, что она разговаривает с Лейбзоном.

– Где Эдельман? Ваш хитрожопый Эдельман как всегда обосрался, у него, видите ли, свело живот, и я не видела даже, как он на машине улизнул. Девчонка? Ага. Молодец, я ж говорила, сообразительная. Выдержала, все сделали на пару с ней. Она больше ошибаться не будет. Конечно, не обижу, тоже ещё скажете.

В дверях склада она передала пакет Алексею, тот ещё раз поздравил нас всех с праздником, и мы стали ждать Валентину, попивая заграничный ликёр. Артём, умытый и переодетый, сразу посвежел и даже помолодел.

– Ты такой, Ольга, ещё не пробовала, вкусный, но он для баб, я больше нашу «Столичную» уважаю. Завтра ублажаться буду.

– Ты, по-моему, каждый день ублажаешься, – Анна Павловна тоже скривилась: – Нет, не то удовольствие.

– Это «Бейзли», он с миндалём, поэтому такой ароматный.

– Видишь, Артём, наша малая всё знает. Кто тебя угощал таким, если не секрет?

– Один знакомый капитан.

Зачем только я ляпнула? Сразу почувствовала, заливаюсь краской, ладони мокрыми стали, выкрутиться как-то надо.

– Он капитан на пароходе, который именем моего дедушки назвали. От Лузановки до 16-й Фонтана с отдыхающими ходит. Три часа в море. Может, и вы катались.

– Не довелось, но сейчас обязательно прокатимся. На профсоюз надавим, пусть раскошелится и прогулку в выходной организует, детишек с собой возьмем, веселее будет. А дед моряк у тебя?

– Бывалый. Всю жизнь в порту и Черноморском пароходстве оттрубил, орденом Ленина наградили. Как-нибудь захвачу фото, и в газетах о нем писали.

Анна Павловна перемигнулась с Артёмом. Раздался телефонный звонок, Валентина сообщила, что карета подана. Быстро опечатали склад, распрощались с Артёмом и загрузились в машину. Начальницу высадили на её судоремонтном посёлке, а меня на 6-й Фонтана, с доставкой прямо под парадную с коробкой. Едва успела открыть дверь, как бабка ошарашила меня «ещё тем сюрпризом». Вся передняя была заставлена ящиками и мешками. Боже, весь базовский ассортимент и ещё кое-что. Мне стало дурно. Вот как они меня обработали, не мытьём, так катаньем. Что делать?

– Олька, что ты творишь, это же всё ворованное. Сейчас Анька с Алкой придут, может, они уймут тебя, я не могу.

Я смотрела на свою сгорбленную старенькую бабушку, на лице у нее застыл ужас.

– Бабуленька, не паникуй, это не бесплатно и не ворованное. Врать пришлось напролом, что всю зарплату на эти продукты истратила. Праздничный набор, только для своих, и всем бесплатно развозили по домам.

Бабка сразу повеселела, расхваливала Алексея: такой дядька хороший, тебя хвалил, говорил, что ты такая грамотная.

Мы стали с ней раскладывать всё по местам.

– Олька, да ты никак выпила?

– Немного ликера, бабуля. Начальник всех собрал, поздравил с 7 ноября. Сегодня был такой тяжёлый день, я спать лягу, устала.

С этого дня, как-то само собой получилось, полное обеспечение нашей семьи легло на мои плечи.

Всё тайное рано или поздно становится явью. Так и на базе ни для кого не было уже секретом, что я с высшим экономическим образованием и не поехала по назначению в Молдавию. Первым, кто ко мне подрулил с предложением перейти к нему на работу, был главный бухгалтер. Еще один соловей, красиво заливался, сидя напротив: и всему научит, и каждый участок освою с его помощью, и какие у меня перспективы, поскольку ему давно пора на пенсию. Как только за ним закрылась дверь, на меня сразу буквально набросилась Анна Павловна: нашла кому верить, он так уже пять лет на пенсию уходит и никак не смоется, тут все крутится и официально ни за что не отвечает. Лейбзон ему личную машину организовал под жопу круглосуточно и денежки немалые отваливает. За всё отвечает его заместительница, увидишь её, дура деревенская, она всё, что он ей подсовывает, подписывает.

– Ты даже туда и не суйся, – продолжала моя начальница. – Наш склад скоро, наверное, закроют, на Кагатах отстроили новый – громадную бандуру. Туда нас хотят перевести, но я не поеду чёрт знает где. Здесь всё под рукой, всегда, куда надо, рванёшь. Товар раскидать по сети в городе, никто глазом моргнуть не успеет, дело сделано, и все забыли. А там! Пока машина доберётся, полдня пройдёт. Здесь завмаги сами суетятся, а там, на отшибе, никто связываться не будет. Затоварят неходовым говном, и сиди охраняй. Нема дурных. У меня есть выбор, со мной пойдёшь?

– А Эдельман как же?

– А что Эдельман? Его и держат тут только из-за меня. Какой из него прок? Разве только бегать по базе с незастёгнутой мотнёй и разбрасывать по сторонам сопли? На пенсию с почётом спровадят, будет здесь ошиваться с пердунами из партконтроля, с ними ему самое место. Вот, Оля, учиться надо у таких. Ты мне скажи: как такому маланцу удавалось всю жизнь проскочить, нигде не споткнуться? А? Вот они умеют друг за дружку держаться, помогать, точно, как в том анекдоте. Знаешь?

Я пожала плечами: знаю, не знаю, послушаю. Сейчас достанет свою зелёненькую рюмочку, надо доходить до кондиции. Точно, полезла в сумку, достаёт.

– Рассказываю. Встречаются два еврея, разговорились: ты как, а ты как? Один женился, другой женился, а третий дружок Сру ль всё никак. Познакомили, поженили Сруля. Прошло время, опять встречаются, опять друг перед дружкой хвастаются, что и машины у них, и кооперативы, и дети дай бог каждому. Только бедный Сруль с мамой в одной комнатке с детьми мается, и машины никакой нет. Опять ради товарища схимичили, и у Сруля появился «Запорожец», и на квартирный учёт его поставили, и квартиру тот получил. Все как у людей.

Теперь встречаются два друга русских. Один другого спрашивает: Вань, ты сидел? Сидел! И я отсидел. Давай на Федьку суку напишем, а что? Пусть и он, б…дь, посидит. Поняла?

Мне стало как-то не по себе. Анекдот полностью подвёл черту под нашими взаимоотношениями. Анюта, да никуда я с тобой не пойду. Чеши лучше сама в коптерку, Артем уже там, слышишь, как приговаривает: Анюта, я тута. Моя начальница ещё несколько раз заводила со мной наедине разговоры в этом духе. Делилась, что её приглашают в Курортторг, но там своя команда материальщиков, и она не пойдёт. А вот на склад в хороший санаторий – это другое дело. Так и бегала каждый день на переговоры. Эдельман в одну сторону, она в другую. Тишь да блажь, тёмные осенние дни тянутся, кажется, вечность, если бы на склад не заявлялся Юрочка Морозенко и не таскал мне книжки, то совсем бы полная хана была.