Читать книгу "Он придет - Джонатан Келлерман"

Я выгнал кровавые образы из головы и вернулся к Крюгеру.

– Все из этих «джентльменов» – извращенцы?

– Нет. Только примерно с четверть. Остальные – добропорядочные люди. Так проще все скрыть, если упрятать извращенцев в общей массе.

– И дети ни разу не проговорились?

– Нет, до тех пор нет – мы очень тщательно отбирали тех, кого извращенцы забирали домой: в основном тех, кто не сможет потом ничего рассказать. Умственно отсталых, или не говорящих по-английски, или децепешников… Гас предпочитал сирот, потому что у них нет семейных связей, никто за ними не присматривает.

– Родни – тоже из таких «избранных»?

– Угу.

– И его страх перед врачами как-то с этим связан?

– Есть такое. Один из этих ненормальных малость грубовато с ним обошелся. Хирург. Гас постоянно предупреждает их, чтобы были с детьми поаккуратней. Он не хочет, чтобы им на самом деле причинили вред – порченый товар теряет в цене. Но это не всегда получается. Эти люди – просто чокнутые, знаете ли.

– Знаю. – Гнев и отвращение мешали смотреть на все прямо. Жутко тянуло влепить ему с ноги прямо в башку, но это было удовольствие, которого я в тот момент не мог себе позволить…

– Я не из этих, – настаивал Крюгер. Звучало это так, будто он хотел убедить прежде всего сам себя. – По-моему, это отвратительно, на самом деле отвратительно.

Я наклонился и ухватил его за горло.

– Ты во всем этом участвовал, гаденыш!

Его лицо стало пурпурным, желтоватые глаза выпучились. Я отпустил его голову, которая упала, ударившись носом в пол. Из ноздрей потекла кровь. Он заизвивался в путах.

– Не вякай на эту тему! Ну да, ты просто выполнял приказы!

– Вы не понимаете! – всхлипнул он. Из-за настоящих слез, смешавшихся с кровавыми усами, на мгновение показалось, что у него заячья губа. Если б не его диплом по драматическому искусству, я бы, наверное, действительно проникся. – Гас подключил меня, когда все остальные – мои так называемые друзья и родственники все до единого – устроили мне обструкцию после той истории с Сэксоном. Можете думать что хотите, но это было не убийство. Это была… трагическая случайность. Сэксон вовсе не был невинной жертвой. Он сам хотел убить меня – это правда.

– Он сейчас не в том положении, чтобы изложить свою точку зрения.

– Блин! Никто мне не верил. Кроме Гаса. Он понимал, каково это – оказаться в подобной ситуации в таком месте. Все думали, что я уже отрезанный ломоть – позор семьи и вся такая фигня. А он отнесся ко мне с уважением. И я постарался соответствовать его ожиданиям – показал все, на что способен, показал, что и без ученой степени можно обойтись. Все было безупречно, в моих руках в Ла-Каса все катилось, как…

– Из тебя вышел бы отличный нацистский штурмовик, Тим. Но в данный момент мне нужны ответы.

– Спрашивайте, – вяло произнес он.

– Давно ли «бригада» является прикрытием для педофилов?

– С самого начала.

– Точно так же, как в Мексике?

– Точно так же. Там, если его послушать, полиция про все знала. Все, что от него требовалось, – это подмазать несколько рук. Они позволяли ему привозить богатых бизнесменов из Акапулько – японцев, кучу арабов, – чтобы поиграть с детишками. Место называлась «Христианский дом отца Августина» – или как это там будет по-испански. Достаточно долго все было хорошо, пока не вступил в должность новый комиссар полиции, какой-то дундук, совершенно помешанный на религии, и ему это не понравилось. Гас уверяет, что этот парень выкачал из него тысячи отступных, а потом кинул – все равно закрыл заведение. Гас переехал сюда и основал этот лагерь. Чокнутого Эрла с собой привез.

– Эрл был его прислужником и в Мексике?

– Угу. По-моему, он проделывал всю грязную работу. Таскался за Гасом, словно комнатная собачонка. Этот парень говорил по-испански, как коренной мексикашка, – в смысле, произношение было чистое, но вот что он говорил было полной тарабарщиной – речь идет о повреждении мозга, тут и думать нечего. Робот с развинтившимися гайками.

– Маккафри все равно сделал так, чтобы его убили.

Крюгер попытался пожать плечами, насколько позволяли путы.

– Вам надо знать Гаса. Он холодный, как рыба. Любит власть. Встань у него на пути, и тебе конец. У этих молокососов не было ни шанса.

– Как он сумел так быстро раскрутиться в Эл-Эй?

– Связи.

– Кузен Уилли?

Крюгер замешкался. Я ткнул его стволом.

– Он. Судья Хейден. Кое-кто еще. Один вроде как приводил к другому. Каждый знал по крайней мере еще одного такого же ненормального. Удивительно, сколько вообще таких людей… Кузен Уилл меня удивил, потому как я действительно хорошо его знаю. Всегда казался таким ханжой – святее папы римского. Мне его всегда ставили в пример – добропорядочный, честный кузен-доктор… – Он хрипло хохотнул. – А парень оказался торговцем детьми. – Опять смех. – Хотя не могу сказать, что действительно видел, как он забирает детей домой, – это я составляю расписание и никогда его ни во что не вписывал. Все, что я знаю, – это что он подлатывал пострадавших детей, когда бы мы ни позвали. И все же наверняка он такой же больной, как и остальные, – зачем ему тогда еще целоваться с Гасом?

Не обратив внимание на этот вопрос, я задал свой собственный:

– И долго продолжался этот шантаж?

– Несколько месяцев. Как я уже говорил, мы регулярно проводили среди детей осмотры и опросы, чтобы убедиться, что никто не заговорит. И один раз облажались. Был один мальчишка, сирота – то, что надо. Все думали, что он немой. Господи, он никогда нам и слова не сказал! Мы несколько раз проводили тесты на речь и слух – за все это государство платит, – и все приводило к тому, что речь отсутствует. Мы были абсолютно уверены, но мы ошиблись. Парень еще как говорил! Много чего рассказал той училке. Та всполошилась и донесла об этом кузену Уиллу – он как раз был лечащим врачом этого парнишки. Она не знала, что он сам в этом замешан. А он рассказал Гасу.

И Гас приказал его убить. Убить Гэри Немета.

– И что потом?

– Я… А нам обязательно об этом говорить?

– Еще как, блин, обязательно! Как это произошло?

– Они переехали его пикапом. Вытащили из постели посреди ночи – должно быть, около двенадцати. Там никого нет в этот час. Высадили на дороге, сказали идти. В пижаме. Я запомнил эту пижаму. Желтая, вся в бейсбольных мячиках и рукавицах. Я… я мог бы попробовать все это остановить, но не было бы никакой разницы. Мальчишка знал, и он должен был уйти. Проще некуда. Наверняка как-нибудь потом они и со мной что-нибудь подобное сделали бы. Нельзя было так поступать с маленьким ребенком. Совершенно хладнокровно. Я начал что-то говорить. Гас сжал мне руку. Велел заткнуться. Я хотел закричать во весь голос. Парень шел по дороге, совсем один, осоловелый, как будто спал на ходу. Я замолчал. Холстед залез в пикап, отогнал его дальше по дороге. Я слышал, как он газует из-за поворота. Он вылетел на полной скорости, с включенным дальним светом. Ударил мальчишку в спину – тот так и не понял, что произошло, он почти спал.