Читать книгу "Путешествие в полночь - Мила Нокс"

– Санда…

Он поманил рукой, и девушка подошла к Двери. Йонва чуть посторонился. Девушка нащупала едва просматривающуюся ручку, крепко сжала пальцами. Остальные замерли, глядя на ее маленький белый кулак. Все напряглись, а Змеевик так и вцепился в рукоять меча, скосив глаза на Ворону: тот, не отрываясь, глядел на дверь, и его пальцы тряслись. Глаза – два темных провала.

«Вдруг не откроется?» – думал каждый.

Но вот Санда потянула ручку на себя – и Дверь беззвучно приотворилась. Они даже перестали дышать. И вдруг… Резкое движение. Бросок белого цвета. Санда успела только вскрикнуть и упала от сильного толчка. Змеевик, еще не понимая, что произошло, выхватил меч и бросился вперед – но поздно.

Удар. Дверь захлопнулась.

Вик затормозил буквально лбом в створку, а потом оглянулся и впился взглядом в Ворону. Парень глядел на Змеевика широко раскрытыми глазами. Саида лежала на полу. Шныряла, подцепив ее за шкирку, подняла девушку на ноги.

Йонвы не было.

Змеевик вцепился в ручку Двери, и вдруг по залу раскатилось громогласное:

– ВЫ НЕ УЙДЕТЕ!

Эхо усилило звуки, загремев на весь Тронный зал.

Звезды и искры засияли, замерцали, двери задвигались – так, что Вику пришлось отскочить, чтобы не смело. Круглый зал начал вращаться. Дверь с крестом рванула вбок и уехала вдаль, затерявшись среди сотен других.

– СЮДА! – приказал голос.

Ворона уронил лицо в руки и застонал.

– Я хотел предупредить вас! Я пытался избавиться от него!

Саида, Змеевик и Шныряла ошарашенно уставились на него. Плечи Раду тряслись. Он отнял ладони от лица и пробормотал:

– Йонва не солгал. Один из нас действительно должен был оказаться предателем. И это – он сам!

– Что? – закричала Саида. – Йонва – предатель?

– СЮДА! – вновь приказал голос, и игроки чуть не попадали на землю.

Смертельный ужас сковал ноги и руки всех четверых.

Звезды над троном загорелись, вспыхнули, а потом луна в изголовье трона полыхнула золотом. И в этом ярком сиянии путники увидели на троне фигуру. Саида распахнула рот. Даже с такого расстояния она разглядела: на троне неестественно прямо сидит человек, облаченный в черное, положив руки на подлокотники.

– Это Смерть, – прошептал белыми губами Раду. – Нам конец!

Медленно волоча тяжелые ноги, путники двинулись к трону. И, как только приблизились, каждый узнал в черном человеке… себя! Они глядели каждый на свое лицо, такое знакомое и такое чужое одновременно, и понимали: «Это не я. Это – Смерть».

– Итак, – вкрадчиво проговорила Смерть, – вы узнали о Путеводителе и решили забрать его. Что ж… Это не запрещено правилами Макабра, по которому один из вас должен вписать в договор полученную награду. Но ни один из вас этого не сделал. Более того, каждый из вас пришел сюда с найденным выигрышем, но вы все равно попытались вывести Путеводителя через Дверь без моего ведома. И вывели бы, если бы только он вас не предал.

– Ну, я повыдираю тебе зенки, Йонва! – заскрежетала зубами Шныряла.

Лицо Смерти сияло под луной, рассыпающей золотые искры света. Мертвенно-холодное. Застывшее. Величественное. По коже Саиды пробежали мурашки, и она вцепилась в руку Шнырялы, а носом ткнулась в ее меховую накидку.

– Да-а… – Смерть растягивала слова. – Он предал вас. И поэтому вы теперь здесь. Одни. Как на ладони. И ваш обман не останется безнаказанным. Вас ждет…

Смерть не договорила.

Дверь в основании трона отворилась.

Тео уже видел спасительный выход, различал желтоватые и красные камни, которые в изобилии встречались на речном берегу. И слышал отцовский голос:

– Не оборачивайся, Теодор. Только не оборачивайся…

Он выскочил наружу и пробежал еще немного, гулко бухая сапогами. Наконец-то вдохнул полной грудью – и этот воздух был чист. Не дремотный и тяжелый, как в пещере. Теодор вскарабкался по камням на берег к подножию всхолмья. По правую руку виднелись ступени, ведущие к громаде замка на утесе.

– Пап?

– Я здесь. Комната памяти – в башне, на третьем этаже.

– Откуда ты знаешь?

– Прощай, сынок…

По плечу Тео скользнуло прикосновение – или сквозняк? Теодор обернулся, но позади уже никого не было. Только прозрачная дрожащая тень скользнула вниз к пещере.

– Папа!..

Один. Теперь – навсегда один. Теодор нащупал непослушными пальцами фляжку. Глотнул, чтобы промочить пересохшее горло. Взглянул на провал пещеры. Задумался.

И вдруг понял: он не один!

Прижавшийся к стене сгусток кромешной темноты вдруг чуть двинулся, и сердце в груди Тео пропустило удар.

«Уходи! Прочь!»

Теодор схватил ртом воздух. Наверх! Мысли пулями прошивали череп, кровь гремела барабанами. Вперед, скорее! Тео преодолевал каменные ступени, прыгая через две, а то и три сразу. Тянулся, цеплялся пальцами на крутом подъеме, оглядывался. Внизу что-то темное ползло следом.

И Тео понял, что нужно делать. Если, конечно, это действительно спасет. Отец сказал – спасет. Воспоминания о прошлом дадут силы жить. Он должен их отыскать. Сейчас же. Пока эта чертова тварь не настигла и не поглотила его! От одной мысли снова видеть мир ее глазами скрутило внутренности.

«Нет! – зарычал на себя Теодор. – Ты не превратишься в эту тварь. Отец пожертвовал собой ради тебя! Ты должен добыть эту память! Отец этого хотел!»

На последней ступени он споткнулся, пальцы скользнули по камню, и Тео упал, чуть не впечатавшись подбородком в скальный выступ. Дрожа, он сел и посмотрел на руки: порез снова кровоточил – от падения? Или?..

Времени думать не было. Тео бросил взгляд вверх, и дыхание перехватило. Над головой нависали миллионы черных камней, сложенных в великую башню, которая глядела на него сверху сотнями пустых бойниц. Где-то в вышине, словно среди черных облаков, едва виднелись очертания пика.

Преодолевая дрожь, Теодор встал на колено. И вдруг…

Полы плаща взметнулись от сильного ветра, разметавшего волосы. Не просто сквозняк – настоящий смерч налетел в единое мгновение. Вокруг Теодора завертелись потоки воздуха, что-то замелькало, заблестело, рассыпалось яркими вспышками и звоном, и из самой середины смерча вывалилась пестрая фигурка. Кобзарь качнулся, схватился руками за шляпу, потом увидел Теодора, бросился к нему и упал на колени.

Глаза Глашатая оказались перед самым лицом Тео – два огромных безумных блюдца, голубое и зеленое. Кобзарь вцепился в рукав Тео и заорал:

– ОН ПРЕДАЛ ИХ!

Ветер рвал и метал волосы, раздувал перья на шляпе. Тысячи бирюлек звенели и дребезжали вокруг лица Кобзаря, задевая Теодора по щекам, а музыкант все орал: