Читать книгу "Путешествия вокруг света - Отто Коцебу"

Твердо решив победить или умереть, я мгновенно велел повернуть правым бортом против неприятеля, который находился в двадцати саженях от нас, и сделать залп из пушек; на таком малом расстоянии ядра и картечь не могли не попасть в неприятеля, который, без сомнения, не ожидал этого; надо полагать, что ему причинено много вреда, так как, едва последовали выстрелы из пушек, он взял другой курс, и в продолжение некоторого времени слышны были еще крики. Таким образом избежали мы опасности, которая при меньшей осторожности могла бы нам стоить жизни; впрочем, и самая осторожность могла не спасти нас, если бы разбойники не показали огонь.

Когда капитан Герен, опять отставший от нас на полмили, услышал пушечную пальбу, то полагал, что мы попали на мель и даем сигнал бедствия; он повернул свой корабль, чтобы избежать такой же участи. Я дал сигнал, что желаю с ним переговорить; «Рюрик» лег в дрейф, пока «Эглантин» не подошел к нам; когда я рассказал ему о случившемся происшествии, мы продолжали свой курс.

9-го в 11 часов утра усмотрен был с салинга на StW о. Гаспар, а в полдень он находился на SW 8° в 37 милях. Наша долгота была по хронометрам 107°7'20'' в. Мы заметили сильное течение к SО. В 11 часов вечера мы обошли в темноте западную часть острова в 7 милях; в полночь, когда он лежал на N от нас в 8 милях, мы стали на якоре, поскольку ночью плавание между Пуло-Лит[151] и островом Банка опасно; «Эглантин» также бросил якорь. Глубина была 16 саженей, грунт – серый песок; течение к SO 1 1/2 мили в час. 10-го на рассвете мы снялись с якорей; дул свежий ветер от NW, но вскоре зашел к W; в полдень Гаспаров пролив находился уже позади, и мы плыли при слабом ветре к Зондскому проливу. Впоследствии я узнал, что год тому назад английский фрегат «Альсеста», на котором лорд Амгерст отправился посланником в Китай, на обратном пути претерпел крушение на неизвестной доныне мели, которая, как говорят, находится вблизи Пуло-Лит. Мы ее не заметили, так как северная часть Пуло-Лит казалась мне опасной, и я оставался в значительном от нее отдалении; мимо западной же оконечности проплыли мы так близко, что могли бы невооруженными глазами видеть людей на берегу.

12-го в 6 часов утра с марса была усмотрена гора на о. Суматра; в 7 часов она была ясно видна со шканцев на SW 12°, а спустя три часа мы увидели на SW 9° острова Двух Братьев[152]. В полдень прошли мы между островами Двух Братьев и Суматрою и направили свой курс к Зондскому проливу, но из-за наставшего безветрия должны были стать на якорь. 13-го мы при слабом береговом ветре тихо подвигались вперед. Когда около двух часов поднялся ветер, то я воспользовался им и достиг о. Цупфтен[153], где стал на якоре в двух милях от берегов Суматры.

Неподалеку от нас находился челнок, с которого люди весьма прилежно удили рыбу и с вниманием рассматривали нас; когда они, как будто нечаянно, к нам приблизились, я бросил им нож, который они приняли с поклоном. Они знаками старались объяснить, что привезут к нам с берега большое животное. Островитяне были худощавы и смуглы; на головах они имели большие соломенные шляпы, похожие на китайские; их одежда состояла из старых нанковых рубах. Челнок был долбленый и снабжен коромыслом. Спустя час островитяне воротились с громадной черепахой, которую они, положив на спину, привязали поперек челна; две обезьяны и несколько попугаев сидели на ней. Островитянин, которому я подарил нож, толковал, что черепаху, называемую ими «курпат», надо канатом втащить на корабль; два матроса с трудом смогли поднять это огромное животное, мясом которого весь экипаж питался два дня.

Когда черепаха была уже на палубе, полунагой островитянин взошел на «Рюрик», держа в руках небольшой сверток; не говоря ни слова, не делая ни малейшего движения, похожего на приветствие, он сел на палубу и начал развязывать свой узелок. Мы все окружили его в ожидании тех сокровищ, которые он нам покажет, но он вынул пару весьма ветхих шелковых шитых золотом панталон и надел их на себя; по окончании туалета он принял важный вид и старался мне объяснить, что он подарил эту черепаху, причем часто повторял слово: «презент». Я дал ему бисеру, ножей, ножниц и разных других мелочей; хотя эти вещи и нравились ему, но он не был ими совершенно удовлетворен.

Он желал получить пистолет, называя его весьма ясно, и порох, на его языке «белбедил»; когда же я ни того, ни другого не дал, то, казалось, он сожалел, что слишком поспешил подарить мне черепаху. Между тем прибыл еще один челнок с пятью людьми, один из которых немного говорил по-испански и по-английски; товар их также состоял из обезьян и черепах, которых они хотели отдавать только за пиастры, пистолеты и «белбедил»; когда им давали пиастр, то они исследовали по звуку, подлинно ли он серебряный. Мы купили несколько обезьян, между которыми одну ученые признавали за неизвестный доныне вид. Они уступили нам кур; вообще можно было бы сделать богатый запас продовольствия, если пробыть здесь несколько дней.

14-го на рассвете мы пустились в путь, и течение быстро привело нас к проливу. Я решил пройти между островами Цупфтен и скалой Стром[154]; мы проплыли здесь уже в 7 часов, но ветер ослабел, течение несло нас к близлежащей скале, наше положение было бы весьма опасно, если бы внезапно не поднялся свежий ветер. В 6 часов дня мы достигли пролива; я не ожидал более «Эглантин», который имел слишком тихий ход; так как теперь все опасности уже миновали, то я продолжал плавание без потери времени. 15-го вечером в 8 часов нам удалось проплыть через весь пролив.

16 февраля ветер дул постоянно от О и сделался свежим; я держал курс SW и SWtW. 2 марта при свежем пассатном ветре мы достигли широты 22°2' ю. и долготы 70°20' в. 4 марта в полночь мы пересекли Южный тропик, а 12-го находились в широте 29°19' ю. и долготе 46°34' в. Ветер поворотил к N; внезапная перемена температуры была весьма чувствительна: ветром наносило стужу, между тем как воздух был еще удушливо жаркий. 17 марта широта 32°40' ю., долгота 34°24' в. Сильный шквал от W принудил поспешно убрать паруса, чтобы не лишиться мачт; шел ливень, ужасный гром гремел прямо над нами, справа и слева молния ударяла в море.

Уверяют, что у мыса Доброй Надежды нередко случаются такие шквалы, которых мореплаватель должен опасаться, поскольку корабль при малейшей небрежности может погибнуть[155]. 27 марта в продолжение нескольких дней мы выдержали вблизи мыса сильные штормы от SW, а потом ветер зашел к О. По полуденному наблюдению мы нашли широту 35°18' ю. и долготу 22°56' в. Течение оказалось 72 мили к SW 66°, следовательно, по 3 мили в час[156]. 29-го, находясь в полдень в широте 34°55' ю. и долготе 20°56' в., мы усмотрели на NО 32° и NО 10° высокий берег, лежащий к востоку от мыса Лагулас [Игольного].