Читать книгу "Когда зацветет сакура… - Алексей Воронков"

Глядя на это, братва возбудилась. Дескать, а чем мы хуже? Ведь цаца эта вовсе и не цацей оказалась, коль даже такому рыжему не отказывает в интимных аудиенциях. Тут и началось… Страдают, ревнуют, морды друг другу бьют. А потом кто-то рыжего и порешил, заболев великой мужской страстью к единственной в полку бабе. Командир полка вой поднял, решил пристыдить братву, а та и его шлепнула. И пошел в полку раздрай. Увидев такое дело, комиссар не стал уговаривать народ. Памятуя о его животном начале, он просто вывез тайно фельдшерицу в лес и там пристрелил. «Прости, – говорит, – голуба, но ты разлагаешь своими бабьими чарами революцию. Так пожертвуй же своей жизнью ради ее всемирной победы».

После этого в полку воцарился мир и покой, а революция продолжила свое победное шествие.

…За перегородкой снова заверещал веселый колокольчик жизни. «Ну, Бортник, ты у меня дождешься!..»

Он встал, дернул за ручку двери и выглянул наружу.

– Жаков, где ты там? – Он напряженно всматривался в сумеречную наготу коридорного пространства, пытаясь отыскать капитана.

– Я здесь, – раздался позади него знакомый голос.

– Вот что, позови-ка мне Бортника, я ему, сукину сыну, хочу пару ласковых сказать.

– Так ведь он… – хотел было по привычке прикрыть друга Алексей, но на этот раз у него ничего не вышло.

– Молчать! – строго прикрикнул на него старшой. – Думаете, я ничего не вижу и не слышу?..

В этот момент где-то совсем рядом снова весело зазвенел колокольчик, а следом раздался приглушенный Жорин голос. Жаков вздохнул. Что ж, улики налицо, надо идти за Бортником.

А ведь он говорил ему, чтобы тот забыл про эту Полину. Дескать, не время. Сам видишь, какие дела у нас здесь творятся. Но разве этого кобеля проймешь чем? «Ты, – говорит, – не журись, Алешка. Мы ж с тобой не нашли этих убийц – выходит, они сбежали. А коль так, кого теперь бояться?»

В чем-то он был прав. В самом деле, убийц им не удалось найти. Пошарив по вагонам и не обнаружив тех, кого искали, «смершевцы», понурые и усталые, вернулись к себе. Сона решили не отпускать – закрыли его на ключ в одном из свободных купе. Дескать, с ним надо еще разобраться: а вдруг он не тот, за кого себя выдает? Но этим делом они займутся уже в Пхеньяне. А сейчас пусть посидит под замком.

Где-то в первом часу ночи за окном вспыхнул яркий свет – это прибыла платформа с углем, которую притащил маневровый. А еще через час оживший вдруг паровоз подал веселый гудок. В следующее мгновение состав дернулся, загремел буферами и медленно и тяжело покатил по рельсам. И снова гудок – будто бы они прощались с этой безликой пустынью, где им пришлось понапрасну убить столько времени.

– Наконец-то! – обрадовался Козырев. – Теперь, надо полагать, угля хватит до самого конца.

А тут и свет появился, и на душе стало веселее.

– Товарищ Козырев, не пора ли нам поужинать? – заглянув в купе, спросил Жаков.

– Да-да, ты прав… Зови народ, – сказал старшой. – Хотя нет, Бортник пусть останется в коридоре. Не заслужил, – и он многозначительно хмыкнул.

«Злится старик на Жорку-то, – подумал Алексей. – Все никак дамочку ту, что живет у них за стеной, не может ему простить. Наверное, по приезде рапорт на него напишет. А это плохо. Надо как-то убедить его, чтобы он не делал этого. Ведь Жора решил делать служебную карьеру, а разве после такого ему дадут хорошую характеристику? Скажут: ну куда тебе? На тебя ж положиться нельзя. И тут уже никакие прошлые заслуги в расчет не пойдут…»

Бортник лишь вздохнул, когда Жаков передал ему приказ москвича. Он понимал, что поступил опрометчиво. Но что он мог поделать с собой? Коль уродился бабником, так бабником, видно, и помрет. Впрочем, он уже решил, что к Полине он больше ни ногой. Как говорится, от греха подальше. И все же он бы многое сейчас отдал, чтобы оказаться рядом с ней. Он даже зажмурился от прилива чувств. «Эх, Полюшка-Полинушка! Видно, не суждено нам больше полюбезничать с тобой. Во всяком случае, в поезде нам этого уже не дадут сделать, а в Пхеньяне тебя будет встречать другой». Он снова вздохнул, не видя для себя никаких перспектив. Ну что это за жизнь, когда ты не волен поступать так, как хочешь! Он потянул носом, и ему показалось, что он уловил знакомый запах духов. И так ему стало тоскливо, так обидно за себя, что на глазах у него выступили слезы.

Он бы, наверное, и дальше продолжал страдать, но тут вдруг поезд сильно тряхнуло – так, будто бы он запнулся о какое-то препятствие, – и Бортник, не успев зацепиться за оконные поручни, едва не грохнулся на пол. Он стоял и не понимал, что произошло. А когда понял, что кто-то сорвал стоп-кран, изумился. «Этого еще не хватало!» – подумал он, инстинктивно чувствуя беду.

Он глянул в окно, но там было по-прежнему темно. В этот момент в другом конце коридора открылась дверь и в нее один за другим вошли двое незнакомых ему людей азиатской наружности.

– Стой, кто такие?! – крикнул им капитан, но в этот момент кто-то нанес ему сзади сильный удар по голове.

В глазах потемнело. Попытался повернуться, но получил еще один удар. Он упал. Перешагнув через него, какие-то два узкоглазых типа, одетые в одинаковые серые плащи, устремились по коридору.

На шум из купе выскочил Жаков. Увидев лежащего на полу друга, он все понял.

– Стой, стрелять буду! – крикнул он вслед «серым плащам».

Один из них, невысокого роста моложавый крепыш, тут же резко обернулся и метнул в Алексея нож. Реакция капитана была мгновенной. Он отпрянул в сторону, и нож, бесшумно разрезав воздух, пролетел мимо. Алексей бросился вперед, на ходу пытаясь достать из кобуры свой ТТ. Но бросок его был таким стремительным, что рука не успела схватить пистолет. Он видел, как презрительно усмехнулся тот, что метнул в него нож. Дескать, ну ты попал, парень… Разуй глаза – нас ведь четверо! Но отступать было некуда. Чтобы взять инициативу в свои руки, Жаков сделал ложный замах рукой. Крепыш машинально прикрыл лицо, и в этот момент получил сильный удар ногой в живот.

– Товарищи, ко мне! – закричал Алексей.

На его зов из купе выскочил Цой, за ним Козырев.

– Руки вверх! – срывающимся голосом завопил старшой. – Вы все арестованы!

Их появление придало Жакову силы.

– А ну всем стоять! – выхватив пистолет, приказал он незнакомцам. Но те будто не слышали или не понимали его. – Я говорю: стоять!

– Жаков, берегись! – неожиданно услышал он за спиной. Он невольно пригнулся, но тут же получил коленом в живот. Пистолет выпал из его рук.

– Товарищ Козырев… стреляйте! Что же вы медлите? – кричал он. И в следующую секунду прозвучал выстрел. Затем второй, третий… Двое из нападавших, а это были «серые плащи», как подкошенные рухнули на пол.

Где-то рядом за стенкой закричал ребенок. Послышались чьи-то взволнованные голоса.

«Сейчас бы только никто из наших корейцев не вышел в коридор! – с тревогой подумал Алексей. – Иначе беда…»