Читать книгу "Краткий курс магического права - Анна Орлова"

Я поморгала, протерла глаза… Видение не исчезло.

— Паслушай, пэрсик, ты зачэм сюды пришел? — уже с некоторым раздражением поинтересовался джинн.

— П-письмо отправить, — ответила я, сглотнув, и заставила себя отвести взгляд. — Ну, точнее, магограмму.

— Так чиво стаишь? Сюды давай! — Он требовательно протянул руку.

М-да, а почтовые работники везде одинаковы. Надеюсь, хоть доставят быстрее, чем в нашем мире. А то госпожа Громова встречу назначила прямо завтра!

Я машинально протянула ему лист с текстом и деньги.

Надо отдать ему должное, заказ джинн принял быстро, выложил на конторку чек и сдачу.

— Ой, — смутилась я, торопливо сгребая монетки. — А… Можно спросить?

— Спрашивай, красивая! — Джинн подмигнул мне и приосанился.

— А зачем вам… кроссовок? — выпалила я.

— Чиво? — не понял он.

— Ну… Обувь! — Я некультурно ткнула пальцем. — Я думала, джинны пешком не ходят.

— Само собой, не ходым, красивая! Зачэм абижаешь? Это у-ни-фор-ма! — последнее слово он произнес отчетливо, по слогам. — Башмаки-скороходы, панимаешь!

— А, ясно. Спасибо! — вежливо сказала я и, развернувшись, в полном обалдении двинулась к выходу…

Вечер мы с Блади провели весело. Слонялись по городу, болтали обо всем и ни о чем, ели пирожные в крошечном кафе.

А наутро я, одевшись построже, отправилась на работу.

Надо же, как за эти два года я привыкла к офису госпожи Громовой! Даже странно, что до выпуска из института осталось всего несколько недель, а значит, скоро обязательства куратора будут закончены, а мне придется искать новое место…

Сегодня в госпоже Громовой не было и тени вчерашних сомнений и переживаний. Как всегда, одета она была тщательно, причесана волосок к волоску, а темные глаза глядели прямо и удивительно светло для этих почти черных угольев.

Вместе с госпожой Громовой мы переделали целую груду дел, когда наконец наступил обед.

Чай с печеньем после такого напряженного утра показался мне необычайно вкусным. Я откусила кусочек рогалика, поднесла к губам чашку… И чуть не поперхнулась, услышав скрип открываемой двери.

Никто же не звонил, и дом заперт! Наверное, кто-то забрался через окно!

Я в смятении посмотрела на госпожу Громову, но та и не думала паниковать. Деликатно хрустнула печеньем, отпила крепкого черного чая…

И бросила через плечо:

— Вы можете не волноваться. Здесь нет никакой ловушки.

— Вижу, — кивнул смуглый тип, бесшумно возникший в дверях. Скомандовал кому-то: — Осмотри второй этаж!

Госпожа Громова слегка пожала плечами и отпила еще чая, крутя в тонких пальцах печенье. Лишь этот жест выдавал, что она не настолько спокойна, как ей хотелось казаться.

Стоящего на пороге мужчину она игнорировала.

— Алевтина, пойдемте в кабинет! — велела госпожа Громова, допив свой чай.

И величавой каравеллой двинулась к выходу из кухни.

Тип хмыкнул и посторонился, даже изобразил что-то вроде поклона, когда мы проходили мимо.

— Будьте добры, передайте хану, что я жду его в кабинете. Разумеется, когда его люди убедятся в безопасности.

В знак согласия тип чуть наклонил голову.

Мы расположились в кабинете, и госпожа Громова недрогнувшим голосом скомандовала:

— Алевтина, берите блокнот и пишите. Многоуважаемый господин Первольф! Настоящим довожу до вашего сведения…

И принялась диктовать какое-то деловое письмо. Железные нервы, честное слово!..

Когда в дверь небрежно постучали, она подняла голову от сборника постановлений Пленума Верховного Суда и бросила сухо:

— Войдите!

А я вскочила, повинуясь ее жесту, чтобы рассадить гостей.

В кабинет стремительным шагом вошел мужчина, чем-то неуловимо напоминающий леопарда, чья шкура была накинута ему на плечи вместо плаща. Одеяние явно церемониальное — в такую жару носить плащ?!

А еще у него были алые шаровары, длинный чуб на выбритой голове, шелковая рубаха… и прямой меч на боку.

Он выглядел бы смешно… если бы не жесткая складка губ и неожиданно умный взгляд.

За мужчиной следовала целая свита, человек двадцать. И все как бы невзначай бряцали оружием и недобро посматривали вокруг.

Как же мне хотелось, чтобы Поль тоже оказался тут! Конечно, силы не равны, но он бы все равно сумел меня защитить!

— Добрый день, ваше величество, — вставая, сказала госпожа Громова спокойно. — Рада приветствовать вас. Однако боюсь, мой кабинет не предназначен для столь значительного количества гостей.

— Они подождут в коридоре, — ответил хан, бесцеремонно усаживаясь в кресло. Не глядя, махнул рукой, и вооруженная толпа вывалилась из кабинета. Остались только двое — то ли ближайшие советники, то ли телохранители. Хан повернулся к госпоже Громовой, вперил в нее взгляд узких глаз. — Ты хотела меня видеть?

— Да, — подтвердила госпожа Громова, пропустив мимо ушей панибратское «ты». Коронованным особам и не такое позволительно. — Видите ли, у меня имеются некоторые замечания касательно…

— Давай без этих, — хан помахал рукой в воздухе, — финтифлюшек. Я человек простой. Что тебе нужно?

Если он собирался сбить госпожу Громову с толку, то это не удалось.

— Я хочу, чтобы между Лейстрией и ханством не было войны.

— И все? — иронично осведомился он, потирая высокую скулу.

— И все, — подтвердила госпожа Громова без тени улыбки. — Послушайте, давайте говорить начистоту. Вы ведь до сих пор не напали на Лейстрию, хотя прошло уже несколько дней. Почему?

— Может быть, я готовлюсь? — предположил хан, удобнее устраиваясь в кресле. Кажется, разговор начал доставлять ему удовольствие. — Точу ножи, пью кумыс…

— Полагаю, в таком случае вы были бы очень заняты, — не поддержала шутку госпожа Громова. — И вряд ли нашли бы время для визита сюда.

— А ты умна, — заметил хан.

— Благодарю. — Госпожа Громова бросила взгляд на меня. — Алевтина, будьте добры, сделайте чаю. Вы будете, ваше величество?

— Нет, — отмахнулся хан. — И называй меня по имени.

— Это большая честь, ваше величество… Шамшиф. — Она склонила безупречно причесанную темноволосую голову.

— О да, — чему-то усмехнулся он.

С чаем я управилась рекордно быстро.

Расставила чашки, тарелочки с пирожными…

Вот от сладостей хан не отказался. Откусил халвы и прикрыл от наслаждения глаза.

— Вкусно, — сказал он, облизнув пальцы, потом небрежно вытер их о кушак. — Говори, женщина!