Читать книгу "Ричард Длинные Руки - пфальцграф - Гай Юлий Орловский"

Наконец кольцо звякнуло, одновременно я, сосредоточившись, вызвал в памяти огонек, которым разжигал костер. Они уже снимали меня со стены, как вдруг один вскрикнул:

— Да что за… Бен!

Он лапнул себя за спину, а второй вскрикнул испуганно:

— Ух ты, у тебя спина горит!

Начали сбивать пламя, а я поспешно схватил с треножника чашу светильника, швырнул в обоих. Горячее масло обожгло, один взвыл, на другом одежда вспыхнула, как факел. Я прыгнул вперед, ухватил за кисть, там уже меч, вывернул, хороший удар в зубы, меч в моей руке. Второй страж, на ком пылает одежда, не теряя присутствия духа, начал тащить меч из ножен, но лезвие меча в моей руке вошло на ширину ладони ему под нижнюю челюсть.

Запах горящего мяса просто жуткий, меня шатнуло от слабости, ноги всхлипывали и со скрипом суставов несли освинцовевшее тело по ступенькам к двери.

Лестница вверх невыносимо длинная и крутая, я тащился и тащился, как на небеса, а когда сверху послышались голоса, почти обрадовался: можно остановиться.

Набежали двое, я прикинулся совсем дохлым, это помогло одного убить первым же ударом, а второй, слишком рыхлый для воина, но хорош для тюремщика, махал мечом почти вслепую, и я убил его милосердно, раскроив голову.

Сигнал тревоги так-то распространился: навстречу спускались еще и еще в кожаных латах, с копьями, мечами и топорами. Я рубил, топтал, рассекал тела, упорно поднимался по ступенькам, но наверху выстроилась целая толпа, а в стене слева я заметил проход, как раз в рост человека.

Ринулся туда, пусто, побежал, задыхаясь и обливаясь потом, хотя на самом деле налитые свинцом ноги с трудом одолевают ступеньку за ступенькой. Там впереди сдвигается при каждом шаге из стороны в сторону высокий свод, как будто я поднимаюсь не то на арену цирка, не то в церковь.

Последняя ступенька, я ошалело огляделся. Просторный зал, как в театре, три ряда бельэтажа, а я, выходит, на сцене… Нет, за спиной не сцена, а такая же стена с тремя рядами лож. Но вот на той стороне зала дверь…

Я сделал первый шаг, и тут сверху гулкий голос прокричал злорадно:

— Сэр Ричард… вот вы и попались!

Я огляделся, сперва ничего не увидел, потом разом по всем трем этажам бельэтажа поднялись лучники и арбалетчики. С боков тоже они, а когда огляделся, человек двадцать со всех сторон целятся мне в спину.

Я похолодел, уже чувствуя, как сотни стальных болтов рвут меня в клочья. Арбалетчики продолжали целиться, а голос сэра Франца сказал с издевкой:

— Ну что, страшно?

Болтает, мелькнуло в голове, значит, не все потерянно.

— Ничуть, — ответил я. — А тебе?

Он захохотал, вышел из-за колонны на втором этаже. Чуть наклонился, упершись обеими руками в каменный край барьера, всматривался вниз с жадным интересом.

— Здорово я тебя поймал?… Когда я увидел этот зал, сразу подумал: а не приспособить ли как дополнительный заслон для особо опасных?… Пока вы, сэр Ричард, доблестно пробивались наверх, истребляя простых воинов, арбалетчики заняли свои места.

— Это хорошо, — ответил я. — Чтобы я не бегал и не ловил их поодиночке.

— Еще и остришь? Неужели такой дурак?

— Как раз не дурак, — ответил я. — Но тебе что-то надо, не так ли?

Он покачал головой:

— Как раз ничего.

Сердце мое дрогнуло, неужели просто забавляется, растягивая удовольствие, я спросил с удивлением:

— Значит, надо кому-то повыше тебя? А я думал, ты сам чего-то стоишь… Он поморщился:

— Меня этим не уешь. Я здесь суверенный правитель, не подчиняюсь даже королю. Но ты прав, я вынужден тебя на некоторое время пощадить… И даже, увы, отпустить на волю.

Я окаменел, в голове ураган мыслей, наконец спросил тревожно:

— И кто же на тебя так нажал, несчастный?

Он ухмыльнулся:

— Это ты несчастный. На меня нажать невозможно, но подкупить… Проще говоря, ты зря затянул с женитьбой. Что такое обручение? Ничего. Словом, явилась твоя невеста. Предложила себя в жены, дурак. Правда, с одним пустяковеньким условием, в чем мне просто трудно ей отказать…

Арктический холод обрушился на мои обнаженные плечи. Я спросил осевшим голосом: — Что за условие?

— Она попросила… понимаешь, попросила, а не потребовала!… Видишь разницу?

— Вижу, — ответил я.

Наслаждаясь каждой интонацией, на него смотрят десятки его людей, должны видеть воочию мощь своего господина, он сказал издевательски:

— Она попросила отпустить тебя. И тогда не только ляжет ко мне в постель, но и принесет в супружестве все то, что обещала принести тебе, дурак.

Не дожидаясь ответа, он сделал повелительный жест. Арбалетчики опустили оружие, лучники отступили и скрылись в темноте. Я стоял оглушенный, в душе бушует неистовство, мысленно я хватал его за ноги и с размаха бил головой об угол, а потом шлепал измочаленным телом по булыжной мостовой, однако сверху раздался повелительный окрик, и я машинально двинулся к выходу.

Свет ударил по глазам яркий, болезненный. Я прикрылся рукой, за мной со всех сторон наблюдают вооруженные люди. Куда бы я ни пошел, пойдут за мной. Это здесь меня нельзя убивать, сразу же станет известно леди Беатриссе, тогда она, возможно, захочет передумать насчет замужества… хотя, конечно, кто ей позволит, однако Эстергазэ хочет, чтобы все выглядело так, словно она пришла к нему добровольно…

Я миновал главное здание, прошел широкий двор. Куда бы я ни сворачивал, вооруженные люди, не слишком и скрываясь, идут за мной. Более того, несколько человек всегда бросаются вперед, готовые встретить меня там, как только получат нужный приказ.

Я вышел за пределы замка, здесь множество домиков ремесленников, сыродельные и кожевенные цеха, но вон невысокая деревянная стена палисада, городские ворота…

Там, за ними, со мной в поле может случиться что-то, барон Эстергазэ не виноват…

Я свистнул, выждал чуть и свистнул снова. Мои стражники вроде бы насторожились, но ничего не происходит, и снова расслабились. Я миновал ворота, впереди простор, слева лес, справа небольшое озеро, а впереди широкая долина, по которой мне уже не пройти и трети…

На озере показалась темная точка, что очень быстро разрослась, рядом с нею еще одна. В грудь ударила тугая волна сжатого воздуха, как от пролетевшего мимо скоростного поезда. Зайчик остановился резко, упершись всеми четырьмя и откинувшись резко назад, почти севши крупом на землю. Копыта пропахали четыре дорожки, я увернулся от Пса и торопливо вспрыгнул на спину своего чудесного арбогаста.

Люди с оружием заорали и бросились к нам. У двух-трех за спиной луки, я крикнул:

— Бобик, не отставать!

Зайчик по моей неслышимой команде повернул к лесу, я прижался к его шее, выдержал ревущий ураган, а когда над головой замелькали ветви, закричал торопливо: