Читать книгу "Пылающий лед - Виктор Точинов"

Легкое движение руки – и большой босс отправляется в мусорную корзину вместе со своими интересами, а на смену ему является вторая, меньшая матрешка, расписанная, будто компьютерный фантом с усредненными чертами лица. Фантомы не умеют думать и надеяться, но этот особенный – думает, что всех перехитрил, что загребет жар чужими руками (и чужой субмариной). И надеется взять главный приз…

Оп! – фантом разваливается пополам, и на свет появляется Артистка, считающая, что самая хитрая здесь на самом-то деле она, что сумеет влезть на елку, не уколов свою артистичную попку…

Но и это не конец истории, матрешка с прической ежиком скрывает внутри еще одну, последнюю. Самую маленькую, но удаленькую. То есть меня. И цель у этой маленькой игрушки тоже невелика – добраться до здешней радиорубки и связаться с Большой Землей. С генералом Кравцовым. Любой ценой добраться, хоть по уши в крови, хоть по штабелям трупов…

Али коснулся моего плеча, показал на шахту. Извержение пульпы прекратилось. Пора наверх… Я сделал приглашающий жест – давай, мол, первым.

Аллигатор помотал свой «диффкой», и первым в шахту забрался я… Случайность?

Или четкое выполнение инструкций, полученных моим напарником от Артистки?

Ну тогда извини, парень… Тогда первым трупом в штабеле на моем пути к радиорубке станешь именно ты. Ничего личного, просто служба такая…

Алька, честно говоря, недоумевал: для каких целей Командир потащил с ними Хвата? С Алькой и Наилем все понятно – есть кому подменить у штурвала, и два лишних ствола все-таки. Хотя при захвате крейсера ничем эти стволы не помогли, но все-таки… Но зачем было забирать из Усть-Кулома гиганта с разумом младенца? Боец из него никакой, невзирая на огромную силищу, – пока растолкуешь, что надо сделать, бой закончится. И вся помощь от Хвата в путешествии свелась к тому, чтобы достать из трюма пароходика десяток бочек с горючкой да опростать их над горловиной топливного бака…

Но теперь, на ледяном острове, стало понятно – без Хвата они не справились бы. Командир объяснил Альке просто: они должны забрать здесь то, что послужит пропуском на Станцию. Надо думать, тот самый «клад», о котором толковал Наиль…

Будучи знаком с некоторыми особенностями лексики Командира, Алька подозревал, что глагол «забрать» подразумевает жестокую схватку за обладание трофеем. Видел, знаете ли, как «забирали» они катер у рыбнадзора, и участвовал самым активным образом.

Но клад им отдали вполне мирно, даже удивительно… Задача свелась к тому, чтобы продолбить в ледяной горе узкую штольню, а затем перетаскать на крейсер тонны и тонны груза.

Долбили два дня. Без чьей-либо помощи, вчетвером. Ладно хоть инструмент им выдали подходящий – ледовые пилы и еще какие-то штуки, Алька не знал их названия, но лед резали на заглядение…

А сегодня дело дошло до погрузки. Таскали, таскали, таскали… По своей штольне, и по длинным туннелям, выдолбленным неведомо кем и когда в ледяной толще, и по узкому ледяному колодцу со вбитыми в стену скобами, и по тропе, петляющей между склонами ледяных холмов…

Груз вроде и не очень обременительный: металлические сосуды, довольно объемистые, но не слишком тяжелые, не сравнить с проклятыми контейнерами. Да только больше двух за раз все равно не снести, а по ледяному колодцу и с одним-то подняться проблема. А было здесь этих железок – не сосчитать.

Никто им не помогал, ни эскимосы здешние, ни белые люди, что жили при аэродроме на другом конце острова. Главная эскимоска заявилась к ним на «Гермес», долго толковала о чем-то с командиром на языке, который Алька не понимал, затем все тут показала, провела по туннелям – и ушла, побрякивая костяными украшениями, нашитыми на одежду. Таскайте, дескать, как знаете.

Без Хвата они много бы не натаскали… Но тот приспособил к делу какой-то металлический ящик, найденный здесь же, загружал в него сразу десяток сосудов, подхватывал своей клешней, – и вполне бодро тащил, а веса в том ящике больше центнера получалось.

Пар валил от Хвата, как от каменки в бане, если щедро плеснуть на нее водой из ковшика… Да и вообще выглядел он причудливо: зимнего обмундирования подходящего размера на крейсере не нашлось, пришлось кроить и шить на скорую руку из трех комплектов, нелепая на вид получилась одежка, но теплая… Мороз, как ни странно, здесь почти не донимал – градусов пятнадцать ниже нуля, но солнышко светит, ветерок слабенький, в Печорской губе и то холоднее было.

…В колодец ящик не пролезал, приходилось перекладывать груз в здоровенный кожаный мешок, полученный от эскимосских щедрот. Наверх его втягивал на веревке опять же Хват, Алька в жизни бы не справился… Ну а наверху было уже полегче, на крейсере нашелся небольшой вездеход, восемь его шипованых колес по льду не скользили, и три десятка сосудов внутрь помещались…

Вкалывали все четверо – Алька с Хватом доставляли сосуды наверх, Наиль рулил вездеходом, а потом вместе с Командиром на крейсере разгружал и складировал привезенное. Вкалывали уже несколько часов, с короткими передышками, – но не перегрузили и половины.

Альке приходила порой мысль: а что ж Командир не припашет на погрузке прежний экипаж «Гермеса»? Мертвецов, если называть вещи своими именами?

Не припахал. И не избавился от них, за борт не отправил… Алька, когда они еще только обживались на крейсере, забрел случайно в один из грузовых отсеков – и обомлел. Сидят… Ровными рядочками, прямо на железном полу, все в позе Будды, оружие на коленях… Одни страшные, пулями изуродованные, все в крови запекшейся, другие – как живые… Алька, преодолевая брезгливость, сосчитал их – двадцать семь голов. Для чего-то их Командир собрал всех в одно место, усадил, вооружил тех, кто не был вооружен… для чего-то он их берег…

…Они загружали вездеход – Алька уже сбился со счета, в который раз – когда раздался вой, хорошо знакомый и Альке, и Наилю. Лишь Хват недоуменно заморгал, увидев, что его соратники валятся на снег.

Залегли зря, взрывы раздались далеко, на другой стороне острова, за грядой ледяных холмов. Но сомнений не было: работала установка залпового огня.

Капрал Стоун не принадлежал к числу охранников, лично преданных Денизе Ло и посвященных в тайну генохранилища.

Поэтому негаданно всплывшая «Брунгильда» его слегка удивила – с чего бы так рано? – но не испугала. Даже не насторожила… На то, чем занимаются на палубе прибывшие, Стоун не обращал внимания, занятый исключительно своими невеселыми мыслями.

Денек выдался на редкость паршивый. Облом с медведем – полбеды, хотя Стоун очень надеялся, что начальница расщедрится и выкатит из своих запасов бутылочку, и вот поди ж ты…

Но гораздо больше надежд Стоун возлагал на разговор с местным парнем по имени Тальк. Тут тоже случился облом: целый час Стоун втолковывал узкоглазому, что тот совершенно нерационально расходует свои запасы зелья – чтобы конкретно приторчать, вовсе не обязательно заполнять дымом иглу… Объяснял, объяснял, скурил три сигареты для наглядного примера – и все мимо кассы… Возможно, переговорам помешал лингвистический барьер, – Тальк, разумеется, ходил неподключенным, а «балалайка» Стоуна исправно подсказывала ему нужные альмеутские слова, транслитерируя их латиницей, но он сомневался в аутентичности перевода таких, например, специальных терминов, как «приход» и «беспонтово».