Читать книгу "Пылающие души - Патриция Хэган"

Хриплым от душевной боли голосом он выговорил:

– Ничего не бойся, Джулия. Я пообещал тебе помочь и сдержу слово. Если он проснется среди ночи, я буду рядом.

Джулия расплакалась.

– Спасибо тебе, Лютер. Господи, что бы я делала без тебя! «А я – без тебя!» – мысленно ответил он и ускользнул в ночь, спотыкаясь и чуть не падая, с удивлением замечая, что щеки стали мокрыми от слез.

Разбудив Вестона, Лютер поспешно передал ему все, что услышала Джулия от майора Андерса. Лицо Вестона скрывал мрак, но по глубокому молчанию Лютер понял, что его сообщник размышляет о том, имеют ли ценность эти сведения. Наконец Вестонпотянулся и встал.

– Ладно, я разыщу майора, а там пусть сам решает, верить этому или нет. Мое дело сторона.

Они бесшумно прошли через лагерь к коновязи. Оседлав коня, Вестон напомнил Лютеру план:

– Поезжайте на север к Ричмонду. Я догоню вас. Лютер с досадой перебил:

– Как я узнаю, где сделать привал? Так и будем катиться до самого Ричмонда?

– Делай как велено, – приказал Вестон. – Слишком уж много вопросов ты стал задавать. Я давно собирался поговорить о тебе с Фоксом. Поезжай на север, не останавливаясь.

Лютер знал, что Вестон отъедет на безопасное расстояние от лагеря шагом, чтобы никого не потревожить, а затем пустит коня галопом. Вестон умел уходить от погони и запутывать следы, потому Фокс и поручил ему эту работу.

Вернувшись к повозке, Лютер первым делом убедился, что у Джулии все в порядке. Свернувшись клубочком рядом со спящим офицером, она пробормотала, что беспокоиться не о чем.

– Хорошо бы нам покинуть лагерь с первыми лучами солнца, – добавила она с тревогой.

– Попробуем. Как только ты услышишь, что я запрягаю лошадей, разбуди майора и скажи ему, что нам пора в путь. Пусть возвращается к себе в палатку, пока его не хватились.

– И не забыть бы добавить, что он великолепный любовник, – съязвила Джулия.

Лютер печально кивнул:

– Надо доиграть комедию до конца. А теперь попробуй заснуть. Помни – я рядом.

Он устроился на земле возле повозки, но не уснул. Поглаживая по гладкому боку гитару, Лютер представлял себе, что рядом с ним Джулия, и до боли в глазах вглядывался в небо на востоке, с нетерпением ожидая появления первых розовых лучей.

Едва небо посветлело, Лютер вскочил и бросился отвязывать коней, стараясь произвести как можно больше шума, чтобы разбудить Джулию. Впрочем, она наверняка не спала.

Из повозки донесся шорох, и Лютер облегченно вздохнул. Джулия что-то прошептала – должно быть, благодарила майора за чудесную ночь, объясняла, что ей, как это ни досадно, пора в путь, и выражала надежду на новую встречу.

Майор оделся и неуверенным шагом выбрался из повозки, потирая затылок.

– К моему величайшему сожалению, никак не могу припомнить, что случилось вчера ночью… – пробормотал он.

– А я сохраню воспоминания о ней до конца жизни, – ответила Джулия и послала майору воздушный поцелуй. – Поберегите себя, дорогой! Я буду с нетерпением ждать встречи!

Офицер заковылял к своей палатке – несомненно, чтобы забраться под одеяло и как следует выспаться.

К тому времени как Лютер запряг лошадей, Джулия оделась и завернулась в одеяло, ежась от утренней прохлады. Она села рядом с ним на деревянные козлы.

– Хочешь перекусить? – спросил Лютер, вдруг вспомнив, что в спешке он даже не успел приготовить завтрак.

Джулия покачала головой:

– Нет. Я всю ночь не сомкнула глаз… Кстати, куда мы едем? Лютер объяснил, что Вестон велел им двигаться на север, пока он не догонит их.

– Вероятно, с ним мы встретимся лишь завтра. Но, по-моему, нам следует устроить привал. Мы оба устали. Я найду подходящее местечко, мы остановимся и подождем Вестона там.

– А если мы наткнемся на янки? – со страхом осведомилась Джулия.

– Это маловероятно. Мы со всех сторон окружены отрядами мятежников. Нас никто не остановит, а если кто-нибудь спросит, куда мы едем, надо лишь объяснить, что мы устраиваем концерты в солдатских лагерях. Можешь спеть пару песен, если нам не поверят. – Лютер ободряюще улыбнулся, и Джулия заметно повеселела.

Не успели они отъехать от лагеря, как Джулия начала клевать носом. Заметив это, Лютер велел ей лечь вздремнуть.

– Я буду начеку, и в случае опасности подам тебе сигнал. Джулия запротестовала:

– Да ведь и ты не спал! Сколько ночей ты провел без сна? Лютер усмехнулся, польщенный ее заботой.

– Ты ничем мне не поможешь, если будешь дремать на козлах, словно курица на насесте. Иди-ка спать. Отдохни – что, если нам придется петь, чтобы заработать ужин?

С сонной улыбкой благодарности Джулия забралась поглубже в повозку, устроилась поудобнее и затихла. Наконец-то ей удалось уснуть.

Несколько раз за утро часовые конфедератов останавливали повозку. Лютер уже знал, как действовать в таком случае, и уверенно объяснял, что они – странствующие музыканты, развлекающие пением доблестных воинов-южан.

Но один коренастый сержант выслушал его и подозрительно осведомился:

– Вот как? Почему же ты не носишь мундира, если так сочувствуешь южанам. На это у Лютера был давно готов ответ. Похлопав себя по правой ноге, он объяснил:

– Меня задело осколком у Геттисберга. Иной раз даже встать нелегко. Врачи говорят, что уже ничего не поделаешь. А если мне не суждено держать в руках ружье, я вспомнил о своей гитаре. Это лучше, чем сидеть на крылечке в Алабаме. – Он умело подражал южному выговору.

Сержант удовлетворенно хмыкнул, извинился и помахал Лютеру на прощание. Лютер отсалютовал ему в ответ, не переставая мысленно посмеиваться.

Глава 27

Около полудня Джулия вновь устроилась рядом с Лютером на козлах. Приблизившись к стремительному ручью, Лютер придержал лошадей, заявив, что пора размять ноги. Он долго блуждал в лесу, деликатно выжидая, когда Джулия умоется и покончит с прочими естественными потребностями.

Позднее он развел костер и подогрел кашу с кукурузными лепешками. После обеда Лютер решил задержаться у ручья.

– Вестон найдет нас. Он велел ехать по этой дороге до Ричмонда.

Джулию вполне устроил этот план, тем более что сегодня вечером от нее не требовалось петь.

– Ты хочешь устроить мне праздник, верно?

Лютер смотрел ей в глаза, представляя себе, как эти изумрудные звезды сияют от радости. До сих пор в глазах Джулии он видел лишь боль. Как же он мечтал заставить их сверкать! Но время еще не пришло. Лютер стиснул зубы и занялся делом: предстояло стреножить лошадей и пустить их пастись возле ручья. Потом, обещал себе Лютер, когда война будет позади, он признается Джулии в любви.