Читать книгу "Русская жизнь-цитаты 10-20.10.2024 - Русская жизнь-цитаты"

что-то». «Много знакомых туда пошли, и я с ними за компанию». «…каждое утро, встаешь в 4 утра за баранку… я жене говорю - меня так все достало… Хоть что-то сменить хочется. Посидели с ней и решили, что пойду я воевать…» Пришел многодетный отец, говорит – на гражданке меня ничего не держит. Пришла мама двух малышей (женщин тоже берут) – оставит их с отцом и бабушкой. Второй надоело ждать мужа с войны – решила сама туда отправиться. Половина очереди – бывшие зеки, кто-то спасается от уголовки, теперь ведь можно вместо тюрьмы – на фронт. Полно пенсионеров: «Я пожил, сыну щас квартиру возьмем, ну убьют — ну что теперь». Я читала-читала, и вспомнились мне слова замечательного философа Михаила Эпштейна, который совсем недавно говорил мне, что «российская цивилизация не успела стать оседлой, поэтому у нее нет привязанности к вещам, к миру, к земле. Она несется во все стороны, гонимая духом пустоты, и обрушивается, как смерч, на ближайшие цивилизации, опустошает их и несется дальше. Это действительно похоже на Золотую Орду, которая и выносила в своей утробе Московию. Тут нет ощущения собственности. Собственность – от слова "свой". Кстати, от этого же корня и слово "свобода"». Вот именно. Страшная пустота. Ничего их не держит на этой земле, не за что любить свою жизнь, нечем пожалеть чужую. Вот так и выглядит катастрофа. Невыносимо думать об этом.

  Убийственный все же материал выпустила Верстка... - Tatiana Voltskaya | Facebook

October 19, 2024 04:21

Читаю про игры с российским гражданством... - Людмила Петрановская | Facebook

Читаю про игры с российским гражданством мигрантов (дали, не захотел идти воевать - отняли). И думаю, как последовательно реализуется путинизмом идея уничтожения государства. Собственно, это была первая мысль после "рокировочки", что вот этим он и займётся. Так и вышло. Парламент "не место для дискуссий", а непонятно что Конституция - блокнот для заметок, не понравилось - зачеркнули, переписали, вырвали листок Границы - поставлены под вопрос, кто даст за них ломаный грош после 14, а тем более 22? Слова никто в мире не скажет, если что кому в голову взбредёт (да уже и не сказал). Гражданство - конфетка "А ну-ка отними!" Рубль уже с трудом можно назвать полноценной валютой. Русский язык потерял миллионы говорящих - как в виде отказавшихся от него русскоязычных украинцев, так и в виде поуехавших россиян, чьи дети уже будут говорить на других языках. Представленность в разных мировых институциях - стремится к нулю, как будто нет такой страны. Что там осталось? Кремль пока стоит? Ядреная бомба? Так-то бог бы с ней с державностью, но все это через перемалывание людей живых...

  Читаю про игры с российским гражданством... - Людмила Петрановская | Facebook

October 19, 2024 04:06

Елена Иваницкая - Чуть не забыла... Вы будете смеяться, но с... | Facebook

Чуть не забыла... Вы будете смеяться, но с нобелиатом Аджемоглу я тоже бодалась. Дарон Аджемоглу, Джеймс А. Робинсон. Узкий коридор: Государства, общества и судьба свободы. – М.: АСТ, 2021. ... Предельно кратко и тезисно о мировом бестселлере. 1. Соавторы подчеркивают, что «Узкий коридор» продолжает и развивает идеи предыдущей книги – «Почему одни страны богатые, а другие бедные»: «мы во многом последовательно соглашаемся с нашей более ранней позицией» (с. 214). В чем ее суть? В институционализме. Ростислав Капелюшников, полемизируя с этой позицией, раскрывает ее так: «экономические институты выступают в роли объясняемой, тогда как политические – в роли объясняющей переменной» (Р.И. Капелюшников. Contra панинституционализм. – М. : ВШЭ, 2019, с. 19). Тем самым теория Аджемоглу-Робинсона жестко оппонирует теории модернизации, где роли распределяются обратным образом. 2. «Узкий коридор» – книга не столько научная (хотя авторы выдвигают концепцию, претендующую на объяснительную и прогностическую силу), сколько публицистическая. Соавторы воздействуют на читателя прежде всего психологическими атаками и образными средствами. Начинается книга жуткими картинами безвластия, разора, разрухи, бандитизма в Сирии и Нигерии. «Центр Лагоса с его "парнями с района" превратился в настоящий ад» (с.22). Исчезновение сильного государства ведет к во"не всех против всех – настаивают соавторы. 3. Понятно, что вслед за этими картинами социального кошмара соавторы обращаются к теории Гоббса: «многие наши предки, как и обитатели Лагоса, жили в состоянии, которое известный политический философ Томас Гоббс описал в своей книге "Левиафан" следующим образом: "Вечный страх и опасность насильственной смерти; и жизнь человека одинока, бедна, беспросветна, тупа и кратковременна"» (с. 26). Авторы поддерживают тот выход из кошмара, который провозгласил Гоббс: «общую власть Гоббс называет "великим ЛЕВИАФАНОМ, ОБЩИМ БЛАГОМ или ГОСУДАРСТВОМ"» (с. 28). 4. Однако жизнь под ярмом Левиафана тоже бывает кошмаром. Соавторы обращаются к нацистской Германии и делают вывод, что Левиафан двулик, как бог Янус: одно лицо – защитника, закладывающего основы экономического процветания, другое – деспота. 5. Вдруг – бабах! – выясняется, что у Левиафана не два лика, а три: третий лик – скрытый, «Левиафан Отсутствующий». 6. Когда читатель достаточно напуган, он с надеждой смотрит на соавторов: что же надо сделать, чтобы Левиафан обратился к нам своим добрым лицом и заложил основы экономического процветания и политических свобод? Авторы в ответ выдвигают образную концепцию – «эффект Красной Королевы» (той королевы из «Алисы», которая в русском переводе не Красная, а Черная). Левиафана нужно обуздать. Ввести его в узкий коридор. «Именно в этом коридоре действует эффект Красной королевы <…> бег наперегонки» между государством и обществом». И затем: «он может дать даже больше, чем просто усилить обе стороны сразу. Он также преобразует природу институтов, и в результате Левиафан становится более подотчетным своим гражданам и более чутко реагирующим на их запросы». Что ж, концепция понятна. Остается проверить, как она действует и почему одни страны смогли войти в «коридор», а другие нет. 7. Не могу не сказать, что образ «узкого коридора», «жизни в узком коридоре» наводит на мысль о кратковременности и неустойчивости. Все-таки живем мы не в узком коридоре, а лишь проходим через него в другие помещения. 8. Пропускаю многочисленные