Читать книгу "Майкл Каллен: Продолжение пути - Алан Силлитоу"

совершить это дело, но никто лучше меня не знал, что там, где есть твердое намерение, вскоре открывается путь.

Блэскин, разбирая почту, швырнул мне письмо. Он очень внимательно относился к этой работе. Пока он искал чеки и компромат против моей матери, я в  открыл послание Мэтью Копписа:

Дорогой мистер Каллен,

Надеюсь, вы не забыли о своем обещании помочь мне привлечь лорда Моггерхэнгера к ответственности. Я делаю свою часть работы, и папка доказательств, которую я собираю, становится все больше и больше. То, что я раскопал, поразило бы вас так же, как и меня. Как только я почувствую, что у меня этого достаточно, я пришлю ее вам, и я надеюсь, что вы сделаете все возможное, чтобы она дошла до цели. Я не знаю, как вы это сделаете, учитывая дружбу лорда Моггерхэнгера с инспектором Лэнторном, но вы, похоже, очень умный парень, а также хороший гражданин, так что я знаю, что вы найдете способ. Прежде чем закончить, я должен вам сказать, что телеведущий Вейланд Смит пришел сюда, чтобы разузнать о делах лорда Моггерхэнгера. Я хотел помочь ему, но знал, что это поставит меня под подозрение. Поэтому я сдал его, и это заставило их доверять мне больше, чем когда-либо.  Это было именно то, чего я хотел. Я думаю, мистера Вейланда отвезли в коттедж «Пепперкорн». Я не расспрашивал слишком дотошно, потому что хочу сохранить их конфиденциальность. Скоро вы снова услышите обо мне. Пожалуйста, съешьте это письмо, иначе меня не будет в живых, чтобы послать вам следующее.

Искренне Ваш,

Мэтью Коппис

По дороге к Хорликстонам мой кулак покалывало, как будто его окунули в банку с йодом. Билет на метро чуть не выпал из моих пальцев, когда я проходил через турникет. Я бы научил этого ублюдка, как сделать Марию беременной. И все же, действительно ли она этого хотела? — задавался я вопросом, когда выбрался на солнечный свет на другом конце. Я был уверен, что Бриджит натолкнула ее на эту идею. В любом случае, разве я не совершил гораздо худшие поступки, чем Хорликстон? Терял ли я чувство честной игры? Трудно сказать, что меня двигало, но, оглядываясь назад, я более чем рад, что что-то произошло.

Деревья вдоль улиц пахли свежестью, и было приятно находиться на улице, а не в машине и не в захламленной квартире Блэскина. Дом Хорликстонов был с двойным фасадом и свежевыкрашенным, с садом впереди и, несомненно, большим сзади с оранжереей, хижиной Венди и веревкой, свисающей с дерева, со старой шиной «Вольво», раскачивающейся на конце, даже когда не было ветра.

Была суббота, поэтому я надеялся, что он будет дома, а не по пути на футбольный матч. Я стукнул по двери железным молоткомк. Они были слишком элитными, чтобы иметь электрический звонок. Я ожидал увидеть новую девушку-помощницу по хозяйству, но, может быть, он уже выкинул ее в водосток или отправил домой на пароме в Ньюхейвене, потому что женщина, которая вышла мне навстречу явно была из тех, кто мог бы стать его женой. Она открыла и спросила, кого я ищу.  

— Я пришел навестить мистера Хорликстона. Меня прислали из офиса.

— Я полагаю, вы имеете в виду Харлакстона.

— Это верно. Я так и делаю.

У нее было узкое, нежное лицо с тонкими чертами, и для женщины лет под тридцать она выглядела бы моложе, если бы не морщины вокруг глаз и в уголках рта. Тем не менее, в ней было то сочетание беспокойства и привлекательной внешности, которое привлекло меня, хотя трудно было понять, какая женщина не подтолкнула бы меня к этому. Моя мать была права, когда сказала, что мне никогда не следует лысеть.

— В субботу?

— Это важно.

Она была темноволосой и голубоглазой, но фигурой не отличалась. Джеффри утомил ее своими постоянными стояками, а когда она ему надоела, он довел ее до изнеможения своими шашнями с секретаршами и домашней прислугой. Я почти развернулся и собрался уйти, не выполнив того, что затеял, не зная, сделал ли я это, потому что боялся, что она позвонит в полицию — подозревая, что я звонил, чтобы ограбить дом, но передумал, увидев кого-то в в ее лице или потому, что мне очень хотелось разоблачить ее мужа и доставить ей удовольствие увидеть, что ему впервые в жизни пришлось расплатиться за один проступок.

— Интересно, почему они не позвонили? Никогда раньше за ним не посылали в субботу.

— Я знаю. Но там все горит. Кто-то ворвался, облил художественный отдел бензином и поджег спичку.

Она вошла в дом, а я стоял, засунув руки в карманы, как будто собирался ждать весь день. Но Джеффри пришел немедленно. Это был коренастый мужчина с короткими светлыми волнистыми волосами и довольно помятым  лицом, одетый в брюки, рубашку и ковровые тапочки. Его серые глаза сверкали от беспокойства, но я не мог понять, было ли это следствием просмотра его коллекции марок или смятия юбок его последней помощницы по хозяйству, пока она собирала игрушки ребенка с пола его спальни.

— Что случилось?

— Я не знаю, что вам сказала ваша жена, — сказал я, — но я здесь от имени Марии де Соузы, вашей португальской служанки. Помните? Я не хотел говорить об этом при вашей жене.

Он резко отодвинулся назад, чтобы закрыть дверь перед моим носом, но я наполовину проник внутрь и крепко удержал ее.

— Я хочу сказать вам, что она беременна.

Он засмеялся, расставив ноги и откинув голову назад, как будто я рассказал ему шутку, отмеченную наградами на Универсальном конкурсе шуток. Он показался мне таким хорошим человеком, что на мгновение я понял, что меня бы здесь не было, если бы Бриджит не заставила меня пообещать.

— Не одна она! — Его смех сделал его намного моложе и красивее, чем когда он впервые подошел к двери. — О, чудесно! Замечательно! Я заселяю половину этой чертовой планеты. Но видишь ли, это как раз не я, старина, и если ты так думаешь, то никогда этого не докажешь. Это невозможно, об этом не может быть и речи. — Его лицо покраснело, и он ударил меня сжатым кулаком. — Я не буду иметь дело с шантажистами.

Я всегда был убежден, что если ты собираешься что-то сделать, то делай это тогда, когда это неожиданно. Тогда шок становится сюрпризом и  достигает цели. Однако редко представляется идеальная возможность. Теперь это произошло, потому что зачастую никто не удивляется больше, чем парень, который, поколотив тебя, получает ответный удар. Я ударил его так, что он потерял равновесие, сделал во вращении два