Читать книгу "Молитва из сточной канавы - Гарет Ханрахан"

Темнота – ее друг. Где темно, там нет никакой алхимической мрази. И сейчас над Болотной все еще висела тьма.

Она припустила по улочке за домами, по старому коровьему гону тех времен, когда на западе города стояли фермы. В глубине разума ей слышался голос Онгента, вещавший об истории города. Кости прошлого торчат наружу, уродуя настоящее.

Она почти добралась, когда коровий гон озарился светом. Ее нашли. Сальники мчались по заборам – и слева от нее, и справа, их шаги стучали быстрее ее запыхавшегося сердца. Сзади третий, нагоняет.

И тут Кари с разбегу врезалась – в нечто, по ощущениям похожее на железный столб. Она рухнула навзничь – измочаленная, оглушенная. Над ней высилась женщина. Средних лет, вполне дюжая, лохмотья прикрывают, похоже, доспехи. Кари попробовала заговорить, остеречь, чтоб та убегала, но пропало дыхание.

– Это, несомненно, ты, Кариллон Тай, – проговорила женщина. – Мы тебя ищем. Надо поговорить – тебе и мне.

Ближний сальник шикнул и махнул ей проваливать немедля, под страхом той лютой кары, какую сальники сочтут потребной. Женщина-воин обнажила меч, жестом приглашая их нападать.

– Так и быть. Давайте.

Трое сальников прыгнули вместе. Три косых черты прорисовал ее огненный меч, и коровий гон покрыла болтушка из липких восковых потрохов. Кари перевела дух и попробовала удрать, но четвертый взмах, на этот раз плашмя, опять ее повалил. У этой женщины невообразимая сила и быстрота.

– Так, а ну-ка все-таки поговорим. Я – Алина.

Глава 32

Эладора лежала в кровати, прислушиваясь к шумам в этом странном доме. Вопреки усталости ей не спалось. Она замирала всякий раз, улавливая шаги, страшась, что кто-нибудь из этих людей войдет в маленькую комнатушку на чердаке, куда ее поместили.

В какой-то неведомый ночной час – колокола в городе молчали, поэтому она понятия не имела, сколько тут провалялась, – послышались крики, топот бегущих ног. Загудели сердитые голоса – прибыл очередной секретный гонец из, похоже, неисчислимой шпионской сети Синтера. Она навострила уши, но разобрала лишь полразговора. Они говорили об упырях, о войне под городскими улицами. В глубине случилось какое-то несчастье, какой-то ужасный разгром. Сперва она подумала, что это, должно быть, смерть старейшины упырей под Священным холмом, но потом ясно услышала слово «веретенщики».

Веретенщики. Множественное число. Более одного бесформенного ужаса. Страха при этой мысли хватило согнать ее с постели. Она припала к полу и прижала ухо к доскам. В памяти всплыло, как она делала то же самое в Вельдакре, вслушиваясь, не зазвенит ли в гостиной бокал, сообщая о том, что этой ночью вместо священного текста мать посвятила благочестивое рвение бутылке.

Голос Синтера тих и прохладен, но говорит он непривычным тоном, отрывисто и утомленно.

– Что, если они уже здесь? Они крадут лица. Они могут быть кем угодно.

Целый город – как улица Желаний.

Неизвестный голос продолжал, передавая свидетельства, собранные по кускам из бормотаний и завываний свихнутых от крови или раненых упырей, убежавших от погрома внизу. Эладора слушала кошмарный отчет о том, как самое тайное святилище упырей было разрушено внезапным нападением клики каких-то чародеев. Эти чародеи поубивали многих старейших упырей во сне, а потом взломали древнюю печать глубин, которую питали духовные бдения старейшин. Эта печать, сказали упыри, запирала текучие орды веретенщиков, бесформенное воинство Черных Железных богов.

Теперь упыри отступают, а веретенщики свободны.

Прочие шпионы кинулись строить догадки, кем могли быть те чародеи, но Синтер их оборвал. Какой толк, спросил он, гадать? Как бы это ни произошло, отныне город под угрозой снизу, тем более смертоносной, поскольку невидимой. Веретенщики уже могли выползти через канализацию и рельсовые туннели и оказаться на улицах. И поглощать тела и лица тех прохожих, кому не повезло наткнуться на склизкий поток – и принимать их облик, как облик Болинда.

С ней до сих пор экземпляр «Светской и духовной архитектуры». Она подвинула его к полоске лунного света, струившегося сквозь мрачное суженное окно, открыла и смотрела на хорошо знакомые иллюстрации, картинки города, каким он был в дни легенд, когда святые воины боролись с чудовищами на улицах. Внизу, в этом доме, воскрешают предания, сказала она себе, историю – мертвую и погребенную. Эти сказки о колдовстве и кошмарах никак не уживались с городом кофейных, газет и учебных часов, известным ей многие годы.

Голоса растаяли. По лестнице поспешили шаги и сгинули в хлопке дверью. Неясно, то ли она в доме одна, то ли ее оставшиеся надсмотрщики вели себя на редкость тихо.

Книга по-своему успокаивала. При чтении рассудок вновь погружался в университетские дни. Эладоре слышалось, как этот трактат ей читает профессор Онгент, а в его голосе играют удивленные нотки – переча тексту, придираясь к каждому предложению с невысказанными вопросами: Ты точно веришь прочитанному? А где доказательства? На какие доводы опираются твои соображения о прошлом? Она потерялась в книге, несмотря на то что читала ее сотни раз. Нашла убежище за тушью рисунков былых церквей и древних фундаментов, зарылась так глубоко в страницы, что уже не замечала под собой никакого шума, пока не стало слишком поздно.

Скрипнув, открылась дверь, и мужская рука плотно зажала ей рот. Это Линч – один из негодяев Синтера – опознала, пока он волок ее по лестнице. В переговорной комнате картина бойни – пришлось переступать через тела. Здесь лежала Айсиль с ножом в сердце. Рядом с ней другой труп, с лицом, разъеденным алхимическим порошком. Оцепенев, Эладора не могла наскрести храбрости сопротивляться или бежать. Ужасы проплывали над ней, словно она – стеклянное зеркало, отражала их, но не принимала в себя. Линч подгонял ее, то и дело оглядываясь, точно опасался погони, но на выручку не явился никто. Наружу, в ночь – и там их ждал экипаж. В карете двое. Одна – женщина в наколках, лицо вокруг носа и губ выпачкано запекшейся кровью. Голова ее болталась вперед-назад, глаза безжизненны. Второй – маленький человечек, взял Эладору под руку и принес извинения.

– Девушка, вы же не собираетесь творить глупости, например убегать? Сегодня ночью на улице опасно, поверьте. – Он высунулся и обратился к Линчу: – Удостоверься, что все они мертвы. И никто не сел нам на хвост, лады? Молодчина. – Линч склонил голову, достал пистолет и пошел назад, в лабиринт дома Синтера.

Человечек стукнул в крышу, и карета, тряхнув, пустилась в путь. Женщина тоже очнулась. Она облизала кровавые зубы и махнула на окно, вытянув пальцы. Стекло хрустнуло, соприкоснувшись с невидимой силой. Охранное заклинание.

– Я буду скучать по городу, – сказал сам себе мужчина, всматриваясь во тьму снаружи. Эладора заметила вдали пожар, темные контуры – наверное, бегущих людей, а может, кого-то еще. Позади, не близко, грохнули выстрелы – видимо, Синтер убит, а может, Линч, или они оба.

– Ты не… виноват, – проговорила женщина. Поддержка заклинания давалась ей нелегко: в глазах вспыхивали багровые мотыльки, оставляя на белках горящие звездочки, из носа опять пошла кровь.