Читать книгу "Женщина справа - Валентен Мюссо"

И вот несколько лет спустя он написал мне. Не знаю, как Уоррен раздобыл мой адрес в Нью-Йорке, но уверен, для этого ему пришлось приложить немало усилий. В его письме был номер телефона. Я сразу же позвонил ему. Оказалось, это телефон дома престарелых в Вентуре. Когда я позвал его к телефону, мне сказали, что несколько недель назад он умер от рака легких.

Была ли Лора Гамильтон в курсе, что собирается предпринять ее брат? Маловероятно. Тогда чего ради она скрывала эту часть истории, столько всего рассказав мне?

– Он знал, что скоро умрет, и хотел открыть вам всю правду…

– Это я понял только на прошлой неделе, после самоубийства Лоры. Тем не менее я был крайне расстроен этим письмом Уоррена и его смертью. Почему спустя столько лет он захотел поговорить со мной об Элизабет? Он был даже не в курсе наших отношений – по крайней мере, я так думаю. У меня даже в мыслях не было, что Лора могла убить твою мать. Я всего лишь считал, что она что-то знает о ее исчезновении и в свое время рассказала это брату.

Кроуфорд встал.

– У меня начинают болеть ноги. Не хочешь немного пройтись?

Мы прошли вдоль целого ряда эстампов, гравюр и свитков эпохи Эдо[101]. Но ни Кроуфорд, ни я не обратили на них ни малейшего внимания.

– В июне я провел целую неделю у Уоллеса в Беркшире. Я заметил, что он устает от любой мелочи и что его состояние ухудшилось. Должен тебе сказать, я сильно колебался, стоит ли говорить ему об Уоррене: его вгоняло в депрессию любое упоминание о том периоде его жизни. Но Уоллес был моим лучшим другом, и я не хотел держать его в стороне.

– Харрис знал, что вы состояли в близких отношениях с моей матерью?

– Он узнал это сразу после ее исчезновения, и это едва не стоило нам дружбы. Он не понимал, как я мог впутать его в такое.

– И… относительно меня?

– Я не повторил свою ошибку и признался ему сразу, как только узнал правду. Он даже держал в руках копию твоего свидетельства о рождении.

– Как он отреагировал, когда вы показали ему записку от Уоррена?

– Он был потрясен и пришел к тем же выводам, что и я. Единственная разница…

– Да?

После минутного колебания Кроуфорд продолжил:

– Пережить киносъемки – это неповторимый опыт. Люди, которые не знали друг друга, вынуждены на протяжении месяцев находиться бок о бок. Трудно все время играть комедию, естество быстро проявляется во всей красе. Каждый день Уоллес видел, как Элизабет и Лора разговаривают, вместе шутят и смеются. Но Уоллес был не абы кто, а маниакальный наблюдатель за себе подобными. Он часто говорил, что хороший режиссер должен быть способен видеть в других то, что они сами о себе не знают. Короче говоря, он тогда почувствовал, что связь между Элизабет и Лорой… особенная. Но он никогда бы не осмелился выразиться более ясно. Но зато у него не было никаких сомнений, что Лора обладает важной информацией. На самом деле мы оба считали, что она знает виновного… или, по крайней мере, у нее есть какие-то подозрения насчет того, кто преступник, в том случае, если это все же было убийство.

– Но вы ничего не смогли сделать!

– У нас не было никаких доказательств. Кроме того, Уоллес не мог заняться этим делом, да и я ему этого не позволил бы. Мы подумали, что ты имеешь право знать то, что знаем мы.

– Вы хотели, чтобы я расследовал это дело, подобрался к Лоре и вытащил из нее все, что она знает?

– Но для этого тебе была необходима помощь.

– Хэтэуэй!

– Нам требовался профессионал… человек, который уже в курсе дела, и знающий ту эпоху. Выбор был ограничен, но я начинал не с нуля: у меня было некоторое количество документов – их мне предоставило детективное агентство, к которому я обратился в пятьдесят девятом.

– Вы располагаете списком полицейских, которые работали над делом, не так ли?

– В яблочко! Вооружившись терпением, я занялся поисками, и мне повезло выяснить, что Хэтэуэй уже много лет занимается частной практикой. Конечно, он больше специализировался по разводам и супружеским изменам, но я был не в той ситуации, чтобы капризничать. Затем мне только и оставалось, что связаться с тобой.

– Зачем весь этот цирк? Достаточно было в первый же день сказать мне правду!

– Уоллес думал, что следует сначала посмотреть, достаточно ли ты надежен и хочешь ли погрузиться в это расследование. Был найден и предлог: экранизация романа Готорна, над которой Уоллес долго работал, последний фильм исключительной карьеры… Я знал, что ты не сможешь отказаться от его предложения и без проблем приедешь к нему. Когда Уоллес показал тебе черновые съемки «Покинутой», он почувствовал, что в тебе возникло что-то глубокое и что мы уже не можем отступить назад. После твоего отъезда он позвонил мне: настало время все тебе раскрыть.

– Но Харрис умер, и вы полностью изменили свой план!

– Я был подавлен его кончиной и больше не чувствовал себя в состоянии ни признаться, что я твой отец, ни что мы хитростью завлекли тебя. Была у меня одна мысль… безумная, уверяю тебя: правду об Элизабет ты должен открыть самостоятельно. Поиски, которые, если так можно выразиться, заставят тебя повернуть время вспять в поисках своей матери.

– И Хэтэуэй был моим проводником…

– Скорее гарантом безопасности, который благодаря своему опыту не давал тебе заблудиться, и помощником, взявшим на себя материальные проблемы.

Мы прошли в следующий зал, где были выставлены произведения японской каллиграфии, – произведения абстрактные и совершенные, которые, наверно, внушили бы мне безмятежное спокойствие, если бы я был таким же посетителем, как другие.

– Чтобы написать записку, которую ты получил, я подделал почерк Уоллеса. Затем я добавил координаты детектива на обратной стороне фотографии. Требовалось, чтобы ты думал, будто это Харрис навел тебя на след. Я же якобы не был в курсе дела. Затем я в пожарном порядке позвонил Хэтэуэю, чтобы тот принял участие в исполнении моего плана.

– Надеюсь, вы, по крайней мере, были щедры с ним!

– Больше, чем он мог надеяться.

– Почему вы были уверены, что я воспользуюсь его услугами?

– А я и не был. Но было очевидно, что ты будешь торопиться и без его помощи ничего не достигнешь. В худшем случае он должен был бесплатно обеспечить тебя уликами, чтобы подтолкнуть вперед.

– Тот мужчина, который за мной следил, проникновение ко мне в дом… Это была ваша идея?

Кроуфорд кивнул и остановился перед огромным полотном: художнику понадобилось сделать три или четыре виртуозных мазка, чтобы изобразить таинственную фигуру.

– Помнишь, я тебе позвонил на следующий день после похорон Уоллеса?

– Я тогда только что вернулся из библиотеки.