Читать книгу "Кровь деспота - Стефан Брег"

Теперь и я так думал. Среди бесконечного гомона и ругательств, раздающихся у маленького причала, мой слух сумел выцепить несколько важных слов капитана Квока. Десять дней. Он будет ждать нашего возвращения из этого путешествия через десять дней. Значит, крепость пиратского князька недалеко. Очень жаль. С некоторых пор крепости на меня плохо влияют — пропадает аппетит, появляется бессонница, а в голове витают навязчивые образы. К сожалению, вылечиться от этой болезни в ближайшее время не удастся.

Вереница из пяти пленников, на запястьях которых захлопнулись кандалы, выдвинулась из пиратского убежища за несколько часов до заката. Такое решение Квок принял неспроста — он не хотел, чтобы мы увидели тайную тропу в горы при дневном свете. Проводники, что вели нас, знали тут каждый камень и уверенно поднимались вверх, освещая путь тусклым факельным огнем. Острые вершины, нависающие над ущельем, были для этих людей надежнее любых крепостных стен.

Первым из пленников шел я. Тяжелая цепь, протянутая от моих оков до следующего невольника, натирала бедро, а стоило приподнять руки — натирала бок. Долгое безделье на корабле осложнило этот поход, так что ноги начали гудеть спустя несколько часов после восхождения на скалы. И все же я был рад этой физической нагрузке — пребывание в трюме было ужасным, а тут я мог дышать свежим воздухом и разогнать застоявшуюся кровь.

Вторым брел Хавьер. Мне было неприятно слышать его поступь сзади, однако мучения, которые он испытывал, сглаживали этот недостаток. Хавьер провел в плену немало времени, и подъем давался ему тяжело. Очень скоро каждый его выдох сопровождался свистом из легких. Хавьер пытался держать определенный ритм, пытался выровнять дыхание, но уже к утру он кряхтел и сопел, как старый дед. Звуки эти падали бальзамом на мою душу, так что иногда я даже ускорял шаг.

За Хавьером следовала Алабель. Я мог только посочувствовать ей, потому что ежеминутно лицезреть затылок злейшего врага без возможности вбить туда какой-нибудь острый предмет — то еще удовольствие. Все, что она могла себе позволить, — это наступать Хавьеру на пятки, но его негодование привлекло внимание проводников, так что эта мелкая пакость была быстро пресечена.

Четвертым в списке приглашенных к пиратскому князю гостей являлся Лексо Уховертка. Он очень не хотел покидать тихую заводь, но Квок был непреклонен. Отчего-то он решил избавиться от двуличного и расчетливого парланского разведчика. Отчего-то. Настроение Лексо поначалу ничем не отличалось от молчаливого отчаяния в трюме галеры, но с первыми лучами восходящего солнца он преобразился, будто эти лучи осветили его голову неожиданным откровением. Сперва он что-то тихо насвистывал, потом начал отпускать похотливые шуточки в адрес Алабели и наконец попытался наладить беседу с охраняющими нас пиратами. Это им быстро надоело. Удар кожаной плетки по лицу вернул Лексо в суровую реальность.

Замыкал цепочку бывший капитан галиота из Ксиштбара. Я не понимал, почему Квок отправил его с нами. Вероятно, решил усложнить наш путь: жирдяй еле полз, спотыкался и хватал ртом воздух так, будто хотел оттяпать от него кусок. К утру он представлял собой красную взмокшую полуживую массу. Лепетал что-то невнятное и, по-видимому, был готов покинуть этот скорбный мир. Когда мы шли по узкой тропе, ограниченной с одной стороны головокружительной пропастью, я всерьез переживал, что несчастный сорвется вниз и заберет с собой всех несостоявшихся рудокопов. Обошлось.

На первый ночлег мы остановились ближе к вечеру. Вымотались так, что ни о каком побеге даже и не помышляли. Да и трудно о чем-то договориться, когда с тебя почти не сводят глаз. Пиратов было в два раза больше, чем пленников, и они разбились на три группы, поочередно сменяя друг друга в ночном дежурстве. Главный среди них — молодой помощник капитана Квока — храпел подле костра почти до рассвета.

У него было то ли туаринское, то ли кайнерское имя — сам черт не разберет этих южан, но судя по образованию и почтенному отношению к древней реликвии, он все-таки являлся туаринцем. Тенар — так его звали. Сейчас, когда солнце слегка обогрело холодные камни, он шел впереди меня, и отблески света на его кольчуге заставляли меня иной раз жмуриться. Говоря «его», я имею в виду свою кольчугу, которую у меня отобрали алчные пираты. Квок пожаловал ценный трофей своему помощнику. И словно этого мало, на поясе у Тенара висел меч Алабели.

— Как кольчуга, не жмет? — спросил я, не удержавшись. Довольно глупо начинать разговор с колких слов, но реакция Тенара на мой вопрос расскажет о нем больше, чем его беседы с прочими головорезами.

— Что ты, животу есть куда расти. — В ответе пирата не было злобы. Хороший знак.

— И то правда — парланскую медовуху надо куда-то девать.

Тенар улыбнулся и сбавил шаг, почти поравнявшись со мной.

— Я предпочитаю сохранять рассудок трезвым.

— Как-то это не по-пиратски, что ли, — изобразил я удивление.

Шедший поодаль пират предложил Тенару заткнуть меня, но парнишка отмахнулся.

— И это говорит мне пришелец с равнин.

— Что? Я хорошо знаком с разбойниками всех мастей, и все они любят попойки до потери сознания, как только выдастся случай.

— Тогда я скажу, что полезно узнавать о людях что-то новое. И собирать всех под одну гребенку — верх наивности. То же самое, как если бы я считал всех рыжих девушек ведьмами, — Тенар многозначительно взглянул на Алабель.

— Алабель — лишь хранительница камня.

— Хорошо бы ей таковой и оставаться. — Тенар повысил голос, в котором уже не чувствовалось дружелюбия. — В противном случае может случиться так, что у камня не станет хранительницы.

Я промолчал. Что ж, Хавьер не зря чесал языком — теперь устроить побег с помощью чар будет непросто. Алабель не решится использовать свои способности при таких обстоятельствах. Вероятность неудачи слишком велика. Ночью за нами наблюдают три пары глаз: если затуманить одну, две другие нахмурятся. Необходимо придумать что-то другое.

Спустя час нам вновь пришлось карабкаться по опасным и осыпающимся уступам. Я не слишком-то боялся высоты, но когда твоя жизнь зависит от удачливости еще четверых человек, страх появляется сам по себе. Я не убирал рук от каменной стены и хватался за каждый выступ, пока дорога не выровнялась, вновь исчезая в узкой расщелине.

Перед самой тропинкой, зажатой отвесными скалами, лежали чьи-то кости. Человеческие — череп отвалился и покоился под грудной клеткой.

— Мы оставляем скалам тех, кого убил сорвавшийся со склона камень, будь то раб или воин, — неожиданно пояснил Тенар.

— Потому что никому не сдалось стаскивать мертвецов вниз? — предположил я.

— Потому что скалам тоже нужны слуги. Они будут охранять прочих путников от напастей. И кстати, такие места идеальны для привала — здесь на нас ничто не должно упасть.

Я задрал голову и сразу услышал, как где-то недалеко осыпались мелкие камни. Иногда языческие приметы казались мне весьма здравыми и мудрыми. Это был не тот случай.