Читать книгу "Главным калибром - огонь! - Рустам Максимов"

В течение полутора часов артогнём было потоплено четыре транспорта и добито ещё пять кораблей, повреждённых в результате минных атак «соколов». Ещё три парохода были торпедированы и отправились в царство Нептуна без помощи артиллеристов с наших канонерок. В числе потопленных оказались и вспомогательные крейсера «Тароо-мару» и «Хикозан-мару», изо всех сил защищавшие не успевший разгрузиться транспорт, на борту которого находилось больше тысячи японских солдат и офицеров.

Расстреляв по второй паре торпед, русские истребители отходили назад, занимая позиции в арьергарде. Здесь, под защитой орудий четырёх канлодок, моряки получали возможность относительно спокойно извлечь из носового кубрика последнюю, третью пару торпед и без аврала перезарядить минные аппараты. После этого «соколы» вновь уходили вперёд, продолжая охоту за вражескими кораблями.

Следует отметить, что охотники и сами могли в любой момент стать жертвами: из темноты периодически выскакивали японские миноносцы. Попав под артобстрел, они спешно ретировались, словно призраки, растворяясь в ночной тьме. Теоретически, пользуясь тёмным временем суток, вражеские миноносцы имели шанс сблизиться на один-два кабельтова и стрелять торпедами почти в упор. Однако неприятель почему-то медлил, терял драгоценные минуты, позволяя русским морякам первыми открыть артиллерийский огонь.

Лишь после окончания войны выяснилось, что противника вводил в заблуждение новый камуфляжный окрас, разработанный талантливым художником Верещагиным специально для малых кораблей Тихоокеанского флота. Японские сигнальщики были вынуждены ориентироваться по вспышкам выстрелов, замечая силуэты самих канлодок и истребителей всего с пары кабельтовых. По этой причине русским легко удавалось отбивать нескоординированные атаки одиночных миноносцев, имевших малую скорость и слабое артиллерийское вооружение.

Обогнув с запада остров Кесиндао, канонерки вошли в пролив Тунгус, где развернулись на шестнадцать румбов и легли на обратный курс. Сразу после этого сигнальщики «Корейца» заметили неприятельский пароход, сидевший на мели у берега Кесиндао. Этим пароходом оказался минный заградитель «Кориу-мару», который выскочил на берег, уклоняясь от атаки «Скорого».

Охотясь за транспортами, «Скорый» расстрелял все шесть торпед, имевшихся на его борту. Точнее, пять, так как одна из мин Уайтхэда не вышла из аппарата, вынудив лейтенанта Стеценко пойти на хитрость. Не желая упускать врага, Стеценко трижды имитировал выход в атаку и в конечном итоге загнал японский минзаг на мель. Артиллеристам «Корейца» хватило двух-трёх минут, чтобы превратить «Кориу-мару» в большой костёр, а спустя какое-то время огонь добрался до погреба с минами… Рвануло так, что наместник едва не потерял фуражку, а зарево гигантского пожара можно было видеть за пару десятков миль вокруг.

Отбивая редкие атаки японских миноносцев, на обратном пути канонерские лодки потопили ещё два вражеских судна, видимо, ранее прятавшиеся в бухте Янтоува. Примерно во втором часу ночи отряд подошёл к боновому заграждению, выставленному неприятелем между материком и островом Гуанлудао.

Немного поразмышляв, Алексеев избрал наиболее короткий маршрут, ведущий в Дальний, и приказал поворачивать вправо. Перестроившись в две кильватерные колонны, русские обогнули боновое заграждение, миновали мыс Терминал, на котором располагался наблюдательный пост противника. По левому борту осталось злополучное минное поле, сократившее численный состав 1-й Тихоокеанской эскадры на две боевые единицы.

В какой-то момент генерал-адъютанту стало казаться, что все неприятности остались позади, и уже можно спокойно перевести дух. Однако капризная богиня Фортуна высокомерно фыркнула и повернулась к наместнику кормовой частью своего божественного тела: на траверзе мыса Риф отряд лоб в лоб столкнулся с восьмёркой вражеских истребителей, высланных адмиралом Того для перехвата дерзких северных варваров. Встреча стала полной неожиданностью для потомков самураев, так как произошла в момент поворота японцев на восемь румбов к норд-осту.

Как уже говорилось выше, противник не ожидал от русских очередной военной хитрости в виде нового типа камуфляжа, благодаря чему наши корабли в темноте напоминали мифических «летучих голландцев». Видимо, именно по этой причине опытные японские сигнальщики обнаружили цели на расстоянии всего в пару кабельтовых, в то время как их русские визави подняли сигнал тревоги несколькими минутами ранее.

Потеряв строй, вражеские истребители на пятнадцати узлах проскочили вдоль левого фланга нашего отряда, беспорядочно паля из пушек. В момент расхождения контркурсами расстояние между противниками колебалось от одного до четырёх кабельтовых, и японцы просто не успели применить свой главный козырь – минное оружие.

Мысленно поставив себя на место униженного и оскорблённого вице-адмирала Того, генерал-адъютант заранее подготовился к подобной встрече. Сразу же после прохождения мыса Терминал русский отряд перестроился в три кильватерные колонны, среднюю из которых составляли четыре канонерских лодки. По правому борту, ближе к берегу, шли три номерных миноносца, левее, мористее, держалась шестёрка «соколов».

Плотный огонь, открытый русскими, стал для японцев ещё одним сюрпризом, сорвавшим первую, сумбурную атаку трёх истребителей 5-го отряда. После этого враг изменил тактику и спустя полчаса навалился двумя четвёрками, заходя в атаку одновременно и с носовых, и с кормовых курсовых углов. Не обращая внимания на получаемые попадания, неприятельские истребители упорно пёрли вперёд, чтобы выпустить торпеды с минимального расстояния.

Здесь следует отметить, что основная нагрузка по отражению торпедных атак легла на артиллеристов русских канлодок. Инициированный Алексеевым процесс перевооружения канонерок привёл к тому, что к июню 1904-го года эти корабли несли по паре 120-мм и по пять-восемь 75-мм скорострельных пушек, не считая орудий главного калибра и кормовых шестидюймовок. Если бы подобный бой происходил днём, то японские истребители даже не смогли бы сблизиться на дистанцию пуска торпед.

К сожалению, сражение разгорелось в тёмное время суток, когда дальность стрельбы и вес бортового залпа нивелировались ограничением видимости в три-четыре кабельтова максимум. Кроме того, на этот раз русским морякам противостояли не тихоходные и слабовооружённые миноносцы 2-го и 3-го классов, а современные истребители постройки фирм Ярроу и Торникрофта, имевшие достаточно сильное артиллерийское вооружение.

Противник добился результата в первой же атаке: 76-мм снаряд угодил в баковое орудие «Сторожевого», убив находившегося на орудийной платформе командира корабля, лейтенанта Лукина. Управление истребителем оказалось потеряно всего на пару минут, но этого хватило – «Сторожевой» не сумел увернуться от начинённой взрывчаткой стальной сигары. Ещё одна торпеда проскочила перед носом «Отважного», поразив миноносец № 206, возглавлявший правую колонну. Бывший «Ревель» разломился пополам, очень быстро уйдя на дно, из экипажа удалось спасти всего пять человек.

Теряя ход, «Сторожевой» вывалился из строя, становясь отличной мишенью для неприятельских комендоров. На выручку систершипу бросились «Сердитый» и «Смелый», вступили в жаркую артдуэль с «Сирануи», «Югири» и «Мурасаме». Попытка завести буксир не удалась, так как попадания в корпус и палубу «Сторожевого» шли одно за другим. После того, как торпедированный корабль лёг на левый борт, лейтенант Бахирев снял с тонущего истребителя остатки его экипажа. Отстреливаясь от врага, «Смелый» и «Сердитый» отошли на соединение с основными силами.